ШТЕФАН ЭФФЕНБЕРГ : «Я ВСЕМ ПОКАЗАЛ!»

Футбольная и околофутбольная литературка.
Ответить
Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

ШТЕФАН ЭФФЕНБЕРГ : «Я ВСЕМ ПОКАЗАЛ!»

Сообщение Papa » Сб дек 01, 2007 12:35

Warning !
http://www.chelsea.com.ua/forum/viewtop ... 395#p23395


*****************************************************************************************************************************************




ШТЕФАН ЭФФЕНБЕРГ: «Я ВСЕМ ПОКАЗАЛ!» (Ich hab`s allen gezeigt)

Эффенберг выпустил свою книгу, в которой подробно описал весь свой нелегкий путь: от юного футболиста до зрелого профессионала.



Ни один из немецких футболистов в последнее время не попадал так часто на первые полосы ведущих немецких изданий как Штефан Эффенберг. У всех еще на слуху его успехи в Лиге чемпионов, когда Эффенберг в 2001 году вместе с «Баварией» выиграл самый престижный европейский клубный трофей, а также его изгнание из национальной сборной на мировом первенстве 1994 года. Вся Германия знала о разводе Штефана с женой Мартиной и его новой подруге Клаудии Штрунц.

Газеты и болельщики никогда не щадили Эффенберга. В своей изданной книге он впервые берет слово и предстает перед читателем оригинальным и чувствительным собеседником. Отрывки из этого бестселлера, раскупаемого в Германии рекордными тиражами, помогут нашим читателям гораздо лучше узнать известного футболиста, еще в прошлом сезоне выступавшего в первой немецкой бундеслиге.

20 МЕТРОВ В СЕКУНДУ

Я родился 2 августа 1968 года в Эппендорфской больнице и весил 3700 грамм. Но потом стал резко худеть, и мой вес составил всего 2000 грамм. «У вашего сына опасный вирус, - сказал врач моей маме. – Я не могу вам ничего обещать. Мы должны набраться терпения и ждать». Целых три недели я пролежал в Эппендорфе, и только после выздоровления родители забрали меня домой.

Моя большая мечта стать профессиональным футболистом могла закончиться, толком не начавшись. Мне было три года, когда я со своей мамой, бабушкой и братом Франком пошел на кладбище. Понятно, что нам с братом было достаточно скучно там. Где-то у забора мы нашли огромный камень, на котором решили устроить настоящее родео. Однако, как только я сел на него, камень стал медленно наклоняться вправо, и через секунду я был уже под ним. Брат закричал от страха, мама услышала его крик и бросилась нам на помощь. Ей стоило немало сил, чтобы поднять камень и освободить меня.

К счастью, в этот момент на кладбище приехал отец. Он был шокирован, увидев меня лежащего на земле: из-за ужасной боли я плакал, не переставая. Выяснилось, что у меня сломано бедро, и я снова угодил в больницу. Это было настоящим мучением: мне вкрутили в ногу несколько винтов. Наконец перед Рождеством настал день, когда меня собирались выписать. Услышав радостное сообщение, я рванул к лифту и за 2,5 секунды пробежал около 50 метров. Моя мама, разговаривающая в этот момент с врачом, была несказанно удивлена: ведь только что доктор в течение получаса объяснял ей, что выздоровление сына будет идти очень медленно.

АВТОГРАФ САМОМУ СЕБЕ

Впервые я дотронулся до мяча в пять с половиной лет в гамбургской «Виктории». Мой отец Дитер также играл там. Он мог действовать на любой позиции и даже поиграл в оберлиге (сегодняшний четвертый дивизион. - прим. А.П.). Нельзя сказать, что я самого начала с усердием играл в футбол. Когда мне было шесть, мама заметила, как я в середине матча, уже не обращая внимания на мяч, принимался строить куличики из песка. «Футбол – это подвижный вид спорта, - говорила она тогда мне. – Тут ты должен немного побегать».

Однако в это время я охотнее играл на гитаре, нежели бегал по полю. На Рождество 1973 года мне подарили детскую гитару. Для меня это было самое большое счастье – но никак не для родителей, брата и сестры. Целый день я бренчал на ней, и наступил момент, когда отец потерял терпение. Он взял инструмент и разбил его о мою задницу. На этом, собственно говоря, завершилась моя музыкальная карьера. Кто знает, возможно, сегодня я был бы конкурентом Дитеру Болену.

Спорт всегда оставался на первом месте в нашей семье. Мама и сестры играли в гандбол, отец же, как я уже говорил, играл в футбол. В шестом классе моя учительница госпожа Хартвиг спросила, кем мы хотим стать. Многие отвечали «Я хочу быть полицейским» или «Я хочу быть пожарником». Когда госпожа Хартвиг посмотрела на меня, я сказал: «Я хочу быть футболистом». Уже много лет спустя госпожа Хартвиг написала мне письмо и поздравила с успехом: «Дорогой Штефан, ты был прав. Я желаю тебе большого-большого счастья». Так что моим первым фанатом была моя учительница. И это я не забуду никогда. Каждый мальчик, играющий в футбол, болеет за какой-нибудь клуб бундеслиги. Хоть я и родился в Гамбурге, симпатизировал вовсе не «Гамбургу», как многие думали, а мюнхенской «Баварии». Каким же было мое счастье, когда мама однажды принесла домой футболку «Баварии» с номером 11! Именно под этим номером у мюнхенцев играл тогда Карл-Хайнц Румменигге. Я сразу же нацепил ее и попросил Франка сфотографировать меня, а после этого лично расписался на фотографии. Эта был мой первый автограф: его я дал самому себе.


ПОМИДОРЫ В ГЛАЗАХ У БЕРТИ ФОГТСА

Чем старше я становился, тем интенсивнее тренировался. В 13 лет я начал бегать в лесу. Кроме того, во второй половине дня самостоятельно занимался с мячом на улице. В то время как многие в моем возрасте стали увлекаться девочками и интересоваться дискотеками, я играл в футбол. В 15 лет вместе со своей командой мы поехали на юношеские сборы в Дуйсбург (ежегодные сборы, организуемые Немецким футбольным союзом, где собираются 200 лучших молодых футболистов Германии. После таких сборов несколько человек включают в юношескую сборную. - прим. А. П.). В последний день тренеры отобрали 20 человек, но меня среди них не оказалось. Я был на грани срыва. Ведь я хотел играть на больших стадионах и мелькать на телевизионных экранах. К следующему сбору в Дуйсбурге я готовился еще тщательнее. Однако и на этот раз меня не вызвали в сборную. Я был опустошен. На свой третий сбор в 1986 году я готовился как никогда: это был последний шанс. Совершенно неожиданно для многих «Гамбург» победил в финале «Нидеррайн» - 3:2. После турнира наш тренер Гюнтер Гроткопп созвал всех, чтобы сообщить имена тех, кто будет вызван в сборную страны. Пять человек значились в списке: так много никогда еще не было. Наконец-то, думал я, наконец-то, я буду в составе. Однако моего имени тренер так и не произнес, и Берти Фогтс, отвечавший тогда за вызов в юниорскую сборную, не внес меня в свой список.

Несмотря на победу в юношеском чемпионате страны, мир для меня перестал существовать. Я был действительно хорош, возможно, на пике своей формы. Куда же смотрел Фогтс? Что у него были помидоры в глазах? Моя мечта стать профессиональным футболистом никак не осуществлялась. В Гамбурге перед 124 болельщиками меня уж точно никто не заметит. Я сделал три неудачные попытки в Дуйсбурге. Подобных оплеух я больше не получал ни разу в жизни.

ПЯТЬ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ РЕШИЛИ ЖИЗНЬ

Спустя неделю мама позвала меня к телефону: «Штефан, спускайся вниз. С тобой кто-то хочет поговорить». «Это Вольф Вернер из менхенгладбахской «Боруссии», - услышал я в трубку. – Помощник Юппа Хейнкеса. Штефан, мы видели тебя в Дуйсбурге и восхищены твоей игрой. На следующей неделе хотим пригласить тебя на пробные тренировки».

Я не верил своим ушам. Наряду с «Баварией» «Боруссия» была моим любимым клубом. Безумие! Моя мечта сбылась. Сказать, что я был в приподнятом настроении, было бы неправильным. Неужели завтра я увижу Фронцека, Кампса, Брунса, Хохштеттера - лучших игроков из Менхенгладбаха! Уже рано утром я стоял в раздевалке профессионалов. Еще не все были в сборе, и я боялся занять чье-нибудь место. Эвальд Линен помог мне: «Садись здесь, это кресло никому не принадлежит».

Я полностью выкладывался на тренировках. В то время как другие игроки, приехавшие на просмотр, после занятий отправлялись в город пить пиво, я оставался в отеле. В эти пять дней решалась моя жизнь. Все футболисты «Боруссии» хорошо отнеслись ко мне. Михаэль Фронцек, звезда тогдашнего состава и левый защитник национальной сборной, на второй день даже подбросил меня на машине к стадиону.

Момент истины наступил в пятницу. Менеджер клуба Хельмут Грасхофф, главный тренер Юпп Хейнкес и его помощник Вольф Вернер удобно уселись в своих креслах. Они по очереди вызывали новичков. С подкошенными коленями и влажными руками я последним вошел к ним в комнату. Первым взял слово Юпп Хейнкес: «Мы тобой очень довольны. Ты показал отличный результат за эти пять дней. Мы хотели бы предложить тебе профессиональный контракт».

Я еле устоял на месте. Профессиональный договор! Я – профессиональный футболист! Итак, начало положено. Мы заключили соглашение на четыре года. Первый из них я должен был отыграть за А-югенд (молодежную команду клуба. – прим. А.П.) и получить по контракту 5 тысяч марок, а затем как полноценный профессионал имел право на 3 тысячи марок в месяц и годовую премию в размере 25 тысяч.

МЕНХЕНГЛАДБАХСКАЯ «ШЕСТЕРКА»

Однако на смену радости быстро пришло чувство одиночества: уехав в Менхенгладбах, я стал скучать по дому. Мне было всего 17 лет. Даже тогда, когда я в клубном автобусе ехал с командой на игры, то едва сдерживал слезы. Заметив это, Юпп Хейнкес однажды по-отечески обнял меня и ободряюще потрепал по шее: «Давай, парень, думай только о том, чего ты можешь достигнуть здесь».

В 1987 году Хейнкес перешел в «Баварию», а нашим тренером стал Вольф Вернер. Осенью того же года я впервые был включен в состав команды. Перед игрой с испанским «Эспаньолом» в Кубке кубков тренер подошел ко мне и сказал: «Завтра собирай вещи - ты летишь в Барселону».

Я чувствовал себя абсолютно счастливым. Эта была плата за мой труд на тренировках. К сожалению, тот матч мы проиграли и выбыли из борьбы. А 21 ноября 1987 года я дебютировал в бундеслиге. «Боруссия» играла против «Кайзерслаутерна». Мы вели 1:0, когда Вернел крикнул мне: «Штефан, переодевайся - ты сейчас выйдешь на поле». Мы победили 1:0, а газета «Rheinische Post» написала: «Эффенберг использовал свой шанс. Теперь он может играть с самого начала». Уже в следующем матче с «Бохумом» я оказался в стартовом составе. У меня была футболка с номером 6, и играл я на месте центрального полузащитника. Моя мечта была осуществлена: я стал профессиональным игроком бундеслиги.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Последний раз редактировалось Papa Сб дек 01, 2007 12:49, всего редактировалось 1 раз.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб дек 01, 2007 12:48

Свадьба и бундесвер

В 1989 года я познакомился с Мартиной. Первый раз мы встретились на дискотеке. Позже она пригласила меня на завтрак в ее новую квартиру. Я позвонил в дверь, но никто мне так и не открыл. «Что это? – думал я. Что за розыгрыш?» Уже позднее выяснилось, что Мартина срочно заменила свою заболевшую коллегу на работе. Мы увиделись только на следующий день. И с того самого момента я был уверен, что Мартина и есть моя женщина. 29.12.1989 года мы расписались. Сегодня я думаю, что та наша свадьба была самым верным моим поступком, который я мог бы тогда совершить.

С 1.4.88 по 30.6.89 я должен был проходить военную службу в Эссен- Купфердрее. Сначала я получил повестку, в которой стояло, что я в 18 часов должен пребыть в расположении части.

Как только я приехал в часть, сразу же начался театр. Не прошло и трех секунд, как какой-то фельдфебель подбежал ко мне и крикнул: «Кому принадлежит эта машина? Этот белый Опель Кадетт?».

«Это мой автомобиль», - спокойно ответил я.

«Вы что, с ума сошли? Эта военная часть, а не парковка», - орал он на меня. Тут я сразу же понял, что бундесвер не мой мир. Никогда в жизни.

Я пожаловался своему тренеру: «Тренер, я не могу больше вставать в пять утра и спать с 95 солдатами в одной комнате. Лучше я пять лет прослужу в альтернативной армии, чем год в бундесвере». Девять игр за неделю в бундеслиге было для меня сыграть легче, чем прожить один день в казарме. Некоторым младшим офицерам доставляло удовольствие мучить меня. Однажды мы должны были не только маршировать, но и ползать на четвереньках по лесу. Довольно бессмысленное занятие. Я, как и все, прополз 9 метров и остановился. Офицер сразу же крикнул мне: «Эй, Эффенберг, кто сказал останавливаться?! Теперь ползи обратно до дерева».

Да, классно, думал я, этот тип хочет показать свою силу. Я полз и полз, сорок, пятьдесят метров. Таких людей, которым в удовольствие поиздеваться над солдатами, я постоянно встречал в бундесвере.

В один прекрасный день я больше не мог терпеть и на машине самовольно покинул часть. Три человека хотели перекрыть уже дорогу, но мне в тот момент было все равно. Даже если завтра скажут, что я больше не профессиональный игрок, то я все равно не буду участвовать в этом театре.

Вольф Вернер уговорил меня закончить все-таки службу. В наказание за самовольный уход из части я должен был в свой выходной стирать белье. Вскоре моя служба закончилась. Спустя несколько лет я получил из бундесвера повестку с вызовом на повышение квалификации. Я разорвал ее в клочья и выкинул в мусорную корзину. К тому времени я был уже женат и имел дочь и сына. Это и был мой последний контакт с немецкой армией.

Иуда из Бёкельберга

В 1990 году последовали первые предложения от менеджера «Баварии» Ули Хенесса. Я очень гордился собой. «Штефан, мы хотим заключить с тобой контракт, - говорил мне лучший менеджер бундеслиги. – Ты тот человек, который нам нужен».

Одновременно Хенесс понимал, что у меня действующий контракт с «Боруссией». Он посоветовал мне каждый второй день подходить к менеджеру клуба Хельмуту Грассхофу и жаловаться на то, что я недоволен своим положением в команде и хотел бы продолжить свою карьеру в другом клубе. После того как я примерно 10 раз поплакался перед Грассхофом, он не выдержал и сказал: «Мальчик, ты действуешь мне на нервы».

За 4,5 миллиона марок «Боруссия» согласилась продать меня. Я был вне себя от радости, понимая, что «Бавария» станет следующим карьерным прыжком. Одновременно я сразу же предстал перед менхенгладбахскими болельщиками предателем и на стадионах часто видел плакаты с надписью «Иуда из Бекельберга». Для меня же было ясно одно: я должен идти своей дорогой и гнуть свою линию.

Договор с «Баварией» был заключен на четыре года. Я получал 10 000 марок ежемесячной зарплаты и премии после победных игр. В итоге за год я мог рассчитывать на сумму около 500 000 марок грязными в год. Кроме того, теперь у меня была хорошая возможность быть призванным в национальную сборную. Это и было моей самой заветной мечтой.

Мой «друг» Клаус Аугенталер

08.07.1990 стал моим первым днем пребывания в великой «Баварии». Именно в этот вечер Германия играла в финале на мировом первенстве с аргентинцами. Я и Мартина не смотрели игру, а находились в отеле «Шератон». Когда же мы вышли из гостиницы, то около нас буквально все гремело и орало: машины не переставали сигналить, прохожие подходили друг к другу и поздравляли всех. Германия стала чемпионом мира. Энди Бреме с одиннадцатиметрового забил единственный гол в этом матче. Половина игроков той сборной входила тогда в состав «Баварии».

Я не испытывал ни малейшего страха перед звездами своей команды. На первых же тренировках мне удалось показать хороший результат. В это время у меня было две цели: стать основным игроком «Баварии» и принадлежать к 15 избранным футболистам сборной.

Что касается самого сезона, то «Бавария» начала его очень вяло. В Кубке Германии мы умудрились проиграть любительскому «Вайнхайму» 0:1. Ожидания тренера Хейнкеса, менеджера Хенесса не оправдались. Проблема заключалась в том, что многие игроки «Баварии» стали чемпионами мира: Ройтер, Колер, Тон, Пфлюглер, Аугенталер…. Они сыграли в лучшем турнире мира, выглядели уставшими и были опустошены. Таким образом, неудачи были просто-напросто запрограммированы.

Клаус Аугенталер стал в Италии чемпионом мира. В Мюнхене он был живущей легендой, наконец, ему удалось поиграть с такими знаменитыми игроками как Брайтнер, Мюллер и Майер. Однако, после мирового первенства в «Баварии» всё чаще стали говорить о том, что Аугенталер, как либеро, был слишком медлительным. Штефан Ройтер явно превосходил его. Сам же Ройтер, который на два года позже, чем «Ауге», пришел в команду, ничего никому не говорил и тихо ждал своего часа.

Однажды вечером без тренера мы встретились в келлере (подвал частного дома – прим. А. П. ), для того чтобы обсудить все наши проблемы. Каждый мог говорить все, что думает. Я был тогда уже основным игроком и имел моральное право высказывать свое мнение.

Когда Аугенталер спросил меня: «А что думаешь ты, Штефан?», - наступило гробовое молчание. Все напряженно смотрели на меня. «Ясное дело, - сказал я. – Штефан Ройтер лучше тебя».

Для Аугенталера, которому тогда было 33 года и чья карьера подходила к концу, мой комментарий был похож на удар ниже пояса. Ему так нагло и уверенно еще никто не говорил. А тут 22-летний пацан, не достигший в своей жизни ровным счетом ничего! Но, sorry, он спрашивал моего мнения. И по сей день, если кто-то спрашивает меня, я всегда говорю только то, что думаю.

После этой «вечерни» стало очевидным, что я и Аугенталер никогда не станем друзьями. Но уважение, с моей стороны, всегда остается. Кроме того, я нажил себе и других врагов среди ветеранов команды: Пфлюглер, Ауманн, Тон, Дорфнер, Швабль. «Что, собственно говоря, хочет эта задница?», - слышал я шептания коллег. На тренировках особенно чувствовалось, что я не на их стороне. Мой особенный друг – Клаус Аугенталер в конце сезона распространил еще и слух, что я яко бы на одной из тренировок в Нюрнберге пригрозил Хейнкесу намылить ему морду. Откровенная ложь!» Да, мои отношения с Хейнкесом не всегда были идеальными, и мы многократно «посылали» друг друга, но до драк не доходило никогда. Не знаю, чего хотел добиться Аугенталер. Газеты, конечно же, с удовольствием подхватили эту новость. Представить Штефана Эффенберга плохим мальчиком было и есть самым милым делом у газетчиков.

СМИ И БОЛЕЛЬЩИКИ

В это время я совершил сразу же несколько ошибок, связанные со СМИ. Мне было всего 20 лет, поэтому я болтал без умолку все, о чем думаю. Мне даже не приходило в голову на следующее утро прочитать интервью. Там же, порой, стояло столько несуразицы. Так, например, в Кикере крупными буквами на титульном листе высвечивался яркий заголовок «Другие клубы слишком тупы, чтобы стать чемпионом». Да, возможно, я это и говлрил, но в другом контексте. Газеты же с такой лихвой подхватили и раскрутили эти неосторожные с моей стороны слова, что вскоре мой имидж стал резко отрицательным. Так, на одной из товарищеских игр в Нюрнберге против сборной Уэльса я еще при разминки был освистан болельщиками. Hoppla, думал я, что произошло? Этого не может быть! Ты здесь играешь за Германию, ломаешь свои кости за национальную сборную, а люди освистывают тебя! «Бавария» и я частенько встречались свистами, нас откровенно ненавидели. Я же стал самым ненавистным игроком бундеслиги. Мне стоило немало сил преодолеть это. К счастью, меня всегда поддерживала семья: супруга Мартина, дочь Настассья и сын Этьенн.

В сезоне 1990/91 года в Кубке чемпионов мы проиграли белградской «Црвене Звезде», а в бундеслиги пропустили на первое место «Кайзерслаутерн». В команде начались проблемы и мне стало ясно, что я должен уйти из клуба. С моим тогдашним другом Брайном Лаудрупом мы чувствовали себя изолированными от остальной команды. После поражений все наскакивали друг на друга. Однако, Ули Хенесс не хотел меня отпускать. Уже намного позднее я узнал от Хейнкеса, что в то время мной заинтересовался мадридский «Реал» и предлагал «Баварии» около 10 миллионов марок отступных.

Еще во время отпуска я надеялся, что уйду из команды. Но мне это не удалось, и очередной сезон я начал в составе «Баварии». Все было, как я и предполагал. Мы побеждали в одной игре и проигрывали следующие две. Итогом всего стало увольнение Юппа Хейнкеса осенью 1991 года. Это был тяжелый удар для меня, так как наши отношения всегда были чем-то особенным. Я во многом благодарен этому специалисту. Именно он стал моим открывателем и покровителем. Уже позднее Ули Хенесс признался мне, что, уволив Хейнкеса, он совершил тогда большую ошибку.

После этого Юпп перебрался в Испанию (сейчас Хейнкес тренирует немецкий «Шальке 04 – прим. А. П. ). Но каждый раз, когда нам удается где-либо пересечься, мы приветствуем друг друга, как старые друзья. Он – настоящий человек.

ЕДИНСТВЕННАЯ ОШИБКА УЛИ ХЕНЕССА

После увольнения Юппа Хейнкеса новым тренером «Баварии» стал Серен Лерби. Прекрасный футболист, без вопросов, но как тренер - пустое место. У него не было никакого плана, и он, конечно, совершенно не понимал, что делать с нашей разобранной командой. В это время я впервые был отстранен от игр. Пфлюглер и Ко. снова распространил про меня какой-то мерзкий слух. В итоге два матча я должен был провести на трибуне. «Бавария» же уступила в Ростоке «Ганзе» 1:2. После игры некоторые футболисты подошли к тренеру и буквально потребовали вернуть меня в команду. Следующую игру против «Фортуны» в Дюссельдорфе я был уже на поле, и мы выиграли 3:1. Для меня это было самое настоящее удовлетворение. Я всем показал!

Я был единственным, кто отваживался открыто спорить с Францом Беккенбауэром. Будучи тогда президентом «Баварии» и одновременно комментатором канала Premiere Франц после нашего разгрома «Кайзерслаутерну» 0:4, позволил себе в эфире унизительно отозваться о Лаудрупе и Волфарте. Тогда же я через газету спросил Беккенбауэра, имеет ли он право, как президент «Баварии», публично унижать футболистов своей команды? После этой статьи я получил полное признание среди игроков, одновременно настроив против себя все руководство мюнхенцев.

Вскоре тренер Лерби был отправлен в отставку, и в команду пришел Эрик Риббек. Этот человек был абсолютным джентльменом, всегда одевался со вкусом и был причесан, как будто бы только что вернулся из парикмахерской. Он всегда выглядел загоревшим и отдохнувшим. И он был очень хорошим тренером.

Но и он не мог меня удержать в Германии. Я стал игроком национальной сборной, но в Мюнхене так пока ничего и не достигнул. Я очень хотел покинуть клуб. Ули Хенесс сразу же почувствовал перемены в моем настроении. Ули, безусловно, лучший менеджер в бундеслиге. Прежде всего потому, что он учится на собственных ошибках. Ситуация, схожая с увольнением Хейнкеса и приглашением странного тренера Лерби, его всему научила, и больше таких оплошностей он не совершал.

РОЖДЕНИЕ НОВОГО МЕНЕДЖЕРА

Прошло какое-то время и мной заинтересовалась итальянская «Флоренция». Мой агент – Норберт Пфлиггер, вместо того, чтобы уладить отношение с итальянцами, постоянно отсутствовал на переговорах, присылая вместо себя своего странноватого адвоката. И причина всему этому была лишь одна: его сердце билось для другого футболиста – чемпиона мира Лотара Маттеуса. И в самый ответственный момент переговоров он находился у больничной койки своего Лотара, проходившего курс реабилитации после операции на колено в американском Колорадо. Переговоры развивались достаточно успешно. Оставалось решить лишь вопрос о переезде. Наш адвокат шепнул нам на ухо, что итальянцы никогда в жизни не согласятся оплатить стоимость переезда. Тут к нашему общему удивлению Мартина взяла слово и в мгновения ока договорилась с боссами «Флоренции» о том, что они берут на себя все затраты, связанные с переездом, кроме того выделяют мне личный автомобиль и оплачивают ежемесячно аренду квартиры. Великолепно! – думал я. Ай, да Мартина. Я подписал контракт на 4 года на 750 тыс. марок «чистыми». Во второй свой сезон я должен был получать уже 850 тыс., на третий - миллион, и на четвертый год – 1,2 миллиона. Это было настоящим безумием, думал тогда я.

Я восхищался Мартиной. «С этого момента ты регулируешь все мои дела», - сразу же произнес я. Агенты в Германии кассирует примерно 15-20% от общей трансферной суммы, и Пфлиппи должен был за эти деньги усерднее работать. Я разорвал с ним соглашение. После меня с Норбертом перестали сотрудничать сразу четыре игрока, среди них был и Оливер Кан.

Конечно, не всем нравилось, что моим агентом стала супруга. Особенно это чувствовалось в мужском футбольном мире, где права женщин всегда ущемлялись. Хотя если вспомнить Габи Шустер (жена нынешнего тренера донецкого «Шахтера» Бернда Шустера - Прим. А. П. ) и Ангелу Хесслер (бывшая супруга Томаса Хесслера – Прим. А. П. ), доказавшие, что они также могут быть жесткими партнерами и умеют первоклассно представлять своих супругов.

ПОЦЕЛУЙ В ЗАДНИЦУ ОТ БРАЙНА ЛАУДРУПА

Итак, я переехал в Италию. Предсезонка была настоящим адом для меня. Почти восемь недель при жаре 45 градусов в тени. Я думал, что не выживу. Хотя вскоре мне удалось привыкнуть.

Что касается первого сезона, то мы стартовали сенсационно и завершили первый круг на втором месте после суперкоманды «Милан».

Еще в Мюнхене Брайн Лаудруп был абсолютно моим лучшим другом. Мы общались семьями, и он был для меня, как младший брат. Скажу больше. Если бы он был женщиной, то я скорее всего женился бы на нем.

Как только я прибыл во Флоренцию, боссы итальянского клуба спросили меня насчет Брайна. «Ясное дело, - без паузы ответил я. – Тотчас покупайте его». О, как круто, думал я. Мы будем играть снова вместе. Через несколько дней все формальности с переходом Лаудрупа были решены.

Первое время мы жили в гостинице Villa La Massa. Брайн решил на несколько дней улететь в Данию. Перед отлетом он запарковал свой новенький «Мерседес», который купил как раз после победы датчан на чемпионате Европы против нас.

Пока он отсутствовал, я решил покататься на его авто. Мы были близкими друзьями и мне не составляло труда взять у портье ключи. Прокатавшись всю ночь на пролет, я в целости и сохранности поставил машину на место. Когда же Брайн вернулся из Дании, я сказал ему, что немного поколесил на его кабриолете. Тут все и началось. Он сразу же изменился в лице и стал орать на меня. «Как ты смог взять мою машину?» - недоумевал он.

Эй, Брайн, - думал я. Что за ересь ты несешь? Я же не трахнул твою жену, дружище, а всего лишь прокатился на машине. У тебя что, потеря сознания или?

Он продолжал орать, как будто я насрал ему в кабрио или врезался в фонарный столб.

Поцелуй меня в задницу, думал я. Что это все означает, черт побери? Если бы он взял мой Феррари, я бы и глазом не моргнул.

В течение 15 минут наша дружба прекратилась. Никакой общей комнаты на сборах, ничего совместного. Во Флоренции я ни разу не был у него дома, и семьями мы так и не сходили вместе поужинать.

Спустя год Лаудруп перешел в «Милан», а потом в «Глазго Рейнджерс». С того времени мы всего два раза разговаривали по телефону и больше никогда не виделись. Собственно говоря, жаль. Но, вероятно, мы никогда и не были близкими друзьями, как я думал раньше.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб дек 01, 2007 12:57

УВОЛЬНЕНИЕ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ

На футбольном поле все шло, как и прежде великолепно. Мечта идиота сбылась, думал я. С «Флоренцией» я бы связал отношения на семь, нет, на десять лет. Нашему тренеру Джиджи Радике было наверняка 70 лет. Он легко нашел общий язык с футболистами. На совместных обедах перед игрой у нас не запрещалось выпить стакан вина. Я как немец перед игрой не позволял себе пить алкоголь, но итальянцы делали это охотно. И что интересно, многим это действительно помогало.

Незадолго до Рождества мне позвонил капитан нашей команды Стефано Каробби и сообщил, что Джиджи уволен. Простите? – подумал я. Я перестал понимать по-итальянски? Когда же я понял, что это уже случившийся факт, я был безумно расстроен и ни о каком Рождестве уже не могло идти и речи.

Уже позднее выяснилось, что 20-летний сын нашего тренера развлекался с женой вице-президента команды Витторио Чекки Гори. Правда, она действительно была что надо и работала раньше моделью. Проблема же заключалась в том, что Гори был не только вице-президентом, но и сыном всемогущего Марио Чекки Гори, президента и владельца «Флоренции». Его слово было абсолютным законом для каждого работника во «Флоренции». И теперь выяснилось, что сын тренера так обидел его невестку. Это был смертельный грех. После увольнения Радике мы спустились на дно таблицы и в конце года вылетели в серию B. А легионеры, такие как я, Лаудруп и Батистута стали злейшими врагами наших фанатов. Дошло до того, что без охраны полиции мы не могли передвигаться по городу.

Такая ситуация напрягала не только меня, но и всю семью. Как игрок национальной сборной, я не собирался ночью в окружении полиции пробираться домой и во время чемпионата разъезжать по итальянским деревням и играть в присутствии 7340 зрителей.

СТРАННАЯ ТАКТИКА КЛАУДИО РАНЬЕРИ

Однако события развивались не так, как я предполагал. Пришедший в команду после вылета из серии А Клаудио Раньери хотел во что бы то ни стало оставить меня в коллективе.

Всего хорошего, Штефан, сказал я себе, играть во второй лиге – очень «занимательно». К тому же у меня будет отличная возможность познакомиться со всеми маленькими городками Италии.

Команда стартовала замечательно. Однако с тренером Раньери с самого начала я не смог найти общий язык. У него были странные тренировочные методы. Он говорил только о тактике и столько много, как будто мы первый год играли в футбол. Мы начинали тренироваться в пять дня и в восемь все еще были заняты его тактическими «новшествами». Как-то раз, пробегая мимо него, я показал ему на часы и сказал, что не пора бы нам всем разойтись по домам. Раньери ничего не ответил, но посмотрел на меня, как на лютого врага.

Однажды, будучи уже капитаном «Флоренции» я задержался после Рождества в Германии. У меня были страшные зубные боли. Я своевременно сообщил об этом руководству и по приезде предоставил в клуб рентгеновские снимки. Раньери даже не хотел меня слушать. Он не верил ни единому моему слову. «Так не поступает капитан команды. Он всегда должен быть с ребятами», - все, что услышал я в ответ.

В этом году мы вернули себе путевку в серию А. В конце сезона я лечился от травмы. Раньери был рад, что не видел меня. И я тоже. Для себя я решил точно, что уйду из команды. Тут совершенно неожиданно ко мне подошли представители клуба и заявили, что хотят продлить со мной договор на дополнительные 4 года. Посоветовавшись со мной, Мартина выдвинула, казалось, неприемлемые условия. Но к нашему удивлению итальянцы были согласны на все. В итоге мы подписали предварительное соглашение на сумму 1,3 млн. марок «чистыми». Основной же договор должен был быть подписан после чемпионата мира.

Когда же закончилось мировое первенство, ситуацию кардинально изменилась. Предварительное соглашение уже никого не интересовало, «Флоренция» же купила Руи Кошту и шведского защитника Штефана Шварца. И все-таки предсезонку я начал в Италии.

ШОУ РОЛЬФА РЮССМАННА

В эти дни решалась моя судьба. Я не собирался губить себя в Италии. Вдруг мне позвонил агент Вольфганг Феге и предложил перейти в бременский «Вердер», руководимый тогда Отто Рехагелем. Я согласился обсудить этот вариант.

Вскоре ко мне прибыл тогдашний менеджер команды Вилли Лемке. И несмотря на то, что до этого я встречался в Швейцарии с Рехагелем и обсудил по сути все детали, менеджер начал буквально под лупой рассматривать каждую статью договора. Речь шла о трансферной сумме, о всяких мелочах. Лемке, прибывший во Флоренцию на день, понял, что не успеет обсудить все пункты соглашения и, купив спальное принадлежности, остался еще на один день. На следующий день наши переговоры не продвинулись ни на йоту. Вопросы без конца и края, проблемы с договором, трансфер и т.д. Через день он все-таки исчез, а мы договорились созвониться.

Вечером я позвонил Рольфу Рюссманну, менеджеру менхенгладбахской «Боруссии». Мы были хорошими друзьями и постоянно созванивались, как кстати и с Карстеном Янкером, Алексом Циклером или Джованне Элбером.

«Слушай, Рольф, - сказал я. – У тебя есть ровно 24 часа для того, чтобы вернуть меня обратно в «Боруссию».

Прошло всего 12 часов, и Рюссманн на частном самолете уже прилетел ко мне во Флоренцию. В течение вечера мы обсудили все детали договора, и в итоге «Боруссия» взяла меня на год в аренду с правом выкупа (7 млн. марок). Абсолютный риск! Но Рольф не боялся рисковать. В отличие от Лемке он тотчас принял на себя все ответственность и в результате добился того, что хотел. Рюссманн – настоящий менеджер! А Вилли Лемке? Сейчас он работает там, где собственно и должен – школьным сенатором в Бремене. Футбольный бизнес не для него.

Так я вернулся обратно в родной Менхенгладбах. Продажа абонементов сразу же возросла с 9 тысяч до 15. Также с рекордной скоростью раскупались клубные футболки. Еще в аэропорту Рюссманн неожиданно поставил передо мной велосипед. «Что это означает?», - не понимал я.

«Ты же говорил, что готов в Менхенгладбах идти даже пешком, - ответил менеджер. – Садись, с сегодняшнего дня начинается настоящее шоу».

МИССИЯ ИЗ БЕКЕЛЬБЕРГА

Мое возвращение в Менхенгладбах вызвало необычайную эйфорию в городе. Продажа абонементов увеличилась с 9500 до 15000, также быстро раскупались и клубные футболки. Казалось, что все журналисты Германии находятся в эти дни в Менхенгладбахе. Это был настоящий PR «Боруссии». Неожиданно я стал «миссией из Бекельберга».

В чемпионате команда стартовала средне. Победы чередовались поражениями, однако, в конце сезоне мы стали пятыми. Грандиозный успех. Менхенгладбах ждал какого-либо трофея вот уже 16 лет. В этом сезоне «Боруссия» пробилась и в финал Кубка Германии. Нельзя сказать, что все в команде были друзьями, это бред, но мы были типами, которые знали, что хотели. Кроме того, у нас был тренер, понимающий язык игроков. Бернд Краусс чувствовал, какой темп нужен клубу.

24 июня 1995 года во время финальной игры мы были по-настоящему готовы к бою и легко переиграли находившийся тогда во второй бундеслиги «Вольфсбург» 3:0. Это была моя первая значимая победа. Я выиграл свой первый титул! Тем самым мы обеспечили себе место в международных кубках, впрочем также, как и «Бавария». Здесь есть одно «но». Мюнхенцы стали шестыми в чемпионате, но так как мы выиграли Кубок Германии, баварцы также благодаря только нам пробились в Кубок УЕФА. У всех было большое самоудовлетворение, каждый понимал, что он помог великой «Баварии».

Более 200 тыс. болельщиков вышли в этот день на улицу и громко отмечали успех команды. Такого я не видел больше негде. Это было настоящее безумие. Вместе со своим другом Йоргом Нойном я праздновал наш успех. Мы пили шампанское, курили сигары. Уже позже в гостинице все продолжилось в том же духе. Пиво и шампанское лилось рекой. Когда мы уселись у барной стойки, к нам подошел тип и сказал: «Эй, Эффенберг, какого хрена ты здесь делаешь?». Я не смог сдержать себя и готов был убить этого козла. И если бы не Йорг, не знаю, чем бы закончилось все это.

Уже во время сезона было очевидным, что клуб захочет удержать меня. Перед последней игрой на стадионе началась грандиозная акция пожертвований, для того чтобы помочь руководству команды оставить меня в «Боруссии». В конце концов Рольф Рюссманн договорился с «Флоренцией», и я заключил первоклассный контракт на четыре года, став одним из самых высокооплачиваемым игроков бундеслиги.

Конфликты постоянно преследовали меня. Уже в мой первый год разразился скандал. На дискотеке Alten Wartesaal около кельнского вокзала к нам подошел тип и начал оскорблять меня. «Эй, ты, слепой, - кричал он мне. – Ты, Эффенберг, пошел вон отсюда». Я не стал ожидать конца всей его грязной плеяды и вышвырнул этого мерзавца из здания дискотеки. На следующий день я из газет узнал, что он подал на меня в суд по поводу телесного повреждения. Конечно, эта история с жаждой муссировалась во всех немецких изданиях. Идиоты, какую чушь они несли! Все равно, где я появлялся, находился какой–то сумасшедший, пытавшийся оскорбить меня, а потом еще и подать иск в суд. Именно поэтому я всегда хожу только в VIP-ложи не потому, что я нахожу это классным. Здесь я могу посидеть в спокойствии, выпить и получить удовольствие.

ПРЕВРАЩЕНИЕ В ТИГРА

Томас Готтшальк (самый высокорейтинговый ведущий Германии – Прим. А. П. ) пригласил меня на свое Light Night Show на канал RTL. Он был большим знатоком футбола и болел за «Баварию».

«Спорим, что «Бавария» станет снова чемпионом Германии», - сказал он. «Ни в коем случае! В этом году ей не удастся это сделать», - уверенно парировал я. Баварцы с большим отрывом отставали от «Айнтрахта» и только безумный мог поставить на их чемпионство.

«О`кей, - начал Готтшальк. – Что ты сделаешь, если проиграешь?» «Не проиграю, в этом я уверен», - стоял на своем я. «Если ты проиграешь, ты пострижешь свои кудри под ноль (Готтшальк знаменит в Германии и своей шевелюрой – Прим. А. П.). Если же я проиграю, то я нарисую тигра на своих волосах».

Готтшальк тотчас согласился. И представляете, «Айнтрахт» умудрился в последних турах растерять весь очковый запас и проиграл «Баварии» чемпионство. У меня возникла проблема. Собственно говоря, я не горел желанием «косить» под тигра. Но спор есть спор.

Через неделю я снова был на шоу. Меня удивило то, что Готтшальк попросил приехать за 5 часов до начала представления. Оказалось, что модератор выписал из Англии парикмахера, совершенно сумасшедшего типа из Лондона, который должен был нарисовать на моем затылке тигра. И сделал он это великолепно.

Уже на следующий день я получил кличку «Эффе – тигр». Бернд Краусс, увидевший мой затылок, посоветовал избавиться от столь необычной «прически».

«Но я же не нарисовал там терьера», - защищался я.

«Не стоит беспокоить Берти Фогтса такой выходкой», - аргументировал Краусс.

Следующий матч мы выиграли 7:1 у «Бохума», я забил два гола и сделал одну результативную передачу. И вдруг мой «тигр» понравился Бернду Крауссу. Кроме того, «тигр- Эффе» стал и капитаном команды.

МАЙСКИЙ КОТ В ИСПОЛНЕНИИ ХЕЛЬМУТА КРУГА

Второй сезон мы провели потрясающе. Команда финишировала четвертой и вылетела из Кубка по несчастливой случайности в Роттердаме. Однако, именно в это время настроение в клубе стало меняться.

Уже во время сезона 1996/97 стало значительно хуже. В газетах появились заголовки о том, что «Эффенберг зарабатывает слишком много». Президент «Боруссии» Другальски постарался. Мне надоело, что все только и говорили о моих пяти миллионах, кстати, на самом деле, сумма была намного выше.

Бекельберг. «Боруссия» играет против «Фортуны» из Дюссельдорфа. Настоящее дерби. Полный стадион. Мы «летим» 0:1. Колоссальное напряжение. Где-то левым зрением я вижу руку судьи Хельмута Круга. Он бежит спиной ко мне, и вдруг я уже не могу избежать столкновения. В следующее мгновение Круг буквально рушится на землю. Он лежал на поле, как майский кот. Стадион взорвался, я тоже не мог в первый момент сдержать свой смех.

Shit, уже оправился я. Проблема. Круг же медленно поднялся на ноги и полез за карточкой. Красная.

«Большое спасибо, - только и мог выронить я. – Но за что?»

БИТЬ ПО РЕБРАМ – НЕ ДЕЛО ЭФФЕНБЕРГА

На третий год продолжились проблемы не только на футбольном поле. В декабре 1996 года я, Мартина и Уве Кампс были приглашены в частный дом на ужин. Когда мы уже сидели за столом, кто-то позвонил в дверь. Мы вышли на улицу, но никого не увидели.

Уже спустя несколько часов гости стали расходиться. На улице на паркинге мы увидели следующую картину: перед одной из наших машин лежал человек. Тип был чертовски пьян, думаю не меньше 4 промилль было в его крови. Его лицо было полностью в крови. Уже смотря на него, меня почти стошнило. Я осторожно потрогал его ногой, но он не отвечал.

И что мы теперь будем делать? Должны мы звонить в полицию, такси или скорую помощь?

Мы решили вызвать такси, но когда шофер увидел нашего «дружка», он лишь развел руками и отказался вести. «Ваш друг испачкает мне весь салон». Нам не оставалось ничего делать, как вызвать полицию. Когда полицейские увидели этого мужчину, у них искорежились лица. Было видно, что сегодняшний день был не их день. Они постелили специальный материал на сиденье и втащили мужчину на сиденье.

«Желаете ли вы подать на него в суд за ночное беспокойство?», - только и спросили они.

«Боже упаси, конечно, нет», - был наш ответ.

Несколько месяцев спустя во время тренировочных сборов мне позвонила Мартина и взволновано сказала: «От прокурора пришел счет на 390 тыс. марок». Не понял!? Я думал, что ослышался.

Да, тот пьяный мужчина подал жалобу на тебя за телесные повреждения. Сказать, что я был вне себя от гнева, было бы неправильно. Такого дерьма я еще не слышал в своей жизни.

Какая-то женщина показала на меня и утверждала, что я яко бы десять раз ударил ногой этого несчастного. Конечно, уже на следующий день вся история была красочно расписана в газетах. Через месяц я предстал в суде. Неужели Бог накажет меня за такое вранье, - думал тогда я.

«При всех обстоятельствах, - сказал я своему адвокату. – Я профессиональный футболист. Если бы я даже один раз ударил его по ребрам, то от них бы остались одни щепки».

Обвинявшая меня женщина так и не смогла в суде четко описать всю эту грязную историю. В итоге прокурор закрыл дело и признал меня невиновным. Но что стояло после этого в газетах? Ноль! Абсолютно ничего.

«Смотри, Мартина, завтра газеты напишут, что я изнасиловал кого-нибудь. И целый месяц до решения суда я буду перемещаться по местности с ярлыком насильника. Ну, и дерьмо все это!»
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб дек 01, 2007 13:04

ИЗМЕНЧИВЫЕ ПОЛИТИКИ

В сезоне 1997/98 года «Бавария» сделала заметный шаг вперед. В команду пришел новый тренер – Оттмар Хитцфельд перешел из дортмундской «Боруссии». Кроме того в клуб пришли такие игроки как Салихамиджич, Йеремис, Линке, Али Даи и я. В Мюнхене многие были настроены против меня. Даже сам Эдмунд Штойбер, премьер-министр земли Бавария, подлил масло в огонь. Он считал, что «Штефан Эффенберг не нужен «Баварии». Первый раз я встретился со Штойбером на балконе на Мариенплатц, когда мы праздновали чемпионство.

«Господин Эффенберг, всего самого наилучшего. Вы многое сделали для Мюнхена».

«Вы быстро меняете свое мнение, господин Штойбер». Эдмунд так праздновал нашу победу, как будто сам вкалывал на поле. Несмотря на то, что в Мюнхене я был встречен не самым радужным образом, Хитцфельд с первого дня встал на мою защиту и однозначно дал понять, что он доверяет мне. Это помогло мне невероятно.

ПОЛИЦЕЙСКИЕ НРАВЫ

В сентябре 1998 года вся команда ужинала в одном ресторане. Конечно, в этот вечер не обошлось без немецких колбасок и нефильтрованного пива. После этого я, Торстен Финк, Свен Шойер и еще несколько молодых футболистов решили продолжить «ужин» в одном из мюнхенских баров. Настроение полностью соответствовало выпитому, все было в порядке. Когда я садился в свою машину, я чувствовал себя хорошо и в состоянии был управлять автомобилем. Я ехал домой медленно и осторожно, соблюдая все правила дорожного движения. Когда я подъезжал к дому, то на углу увидел полицейскую машину. Оh shit, думал я, надеюсь они не остановят меня. Что, собственно говоря, делали полицейсике в три часа утра в тихом квартале, где последняя машина проехала разве что три часа назад? Все это выглядело так, как будто именно меня здесь и ждали.

Конечно, меня остановили. «Ваше водительское удостоверение и документы на машину, пожалуйста. Вы что-нибудь пили?»

«Да, - ответил я. Я выпил немного, два-три маленьких пива, но чувствую себя хорошо».

«Тогда мы сделаем тест на алкоголь».

Аппарат показал 0,89 промиль, что было не так плохо. Я уверен, что другие бы полицейские не устроили бы весь этот театр и спокойно отпустили бы меня со словами «будьте осторожны». Но не эти два спортивных друга. Казалось, им доставляло удовольствие издеваться надо мной. У меня было чувство, что они действительно ждали здесь именно меня.

Вторая проба показала 1,07, и «копы» решили взять еще анализ крови. Было уже почти пять часов утра. После всех процедур они наконец отпустили меня. На следующий день история быстро разошлась по городу. Полицейская служба постаралась на славу. После тренировки ко мне подошел наш пресс-атташе Маркус Хервиг. «Слушай, Штефан. Газеты завтра напишут о том, что ты попался пьяным за рулем с 1,07 промили. Поговори с тренером и объясни ему, пока он не узнает это от других людей».

Хорошо, я сразу же позвонил Хитцфельду. Он спокойно отреагировал. «1,07 промиль не так плохо», - сказал он. Несмотря на это я получил стандартный в «Баварии» штраф 10 тыс. марок. Подобная сумма платится в клубе за любое мелкое «преступление», даже если ты в туалете не смоешь после себя. Заплатив штраф, в клубе больше никого не волновала эта тема. В отличие от газет.

Газетчики продолжали спекулировать. Изо дня в день журналисты без устали строчили о моих промилях. Джоване Элбер и Марселиньо также лишались своих водительских прав, но никогда вокруг них не было столько шума.

КАТАСТРОФА В ФИНАЛЕ ЛИГИ ЧЕМПИОНОВ

«Бавария» удачно стартовала не только в чемпионате, но в Лиге чемпионов. В финале в Барселоне мы встретились с «Манчестер Юнайтедом». Наша команда вела 1:0 и оставались считанные минуты до конца игры. У «МЮ» и не было фактически шансов сравнять счет. На 90 минуте мы пропустили гол. Shit, думал я. Теперь снова придется дать газу. Всего через несколько секунд мы пропустили и второй мяч. 1:2 - эта была мегакатастрофа!

Я не понимал мир. Мы не заслужили поражения. Англичане побежали радостные к своим болельщикам, мы же лежали на траве. Многие плакали. Никто не мог сказать и слова. Я был опустошен. Мне было 31 год и я понимал, что, возможно, это был мой последний шанс выиграть Лигу. За две минуты «Бавария» потеряла все, на что работала целый сезон. Ту игру я никогда не смотрел потом на видео. Ни одного момента! И сегодня я не смогу этого сделать.

Вместе с запасным вратарем Бернандом Дреером мы должны были сдавать пробы на допинг. Шерингем из «МЮ», также ждавший контроль, был вне себя от радости. Я не мог смотреть на него и выпил залпом приготовленное мне пиво. Потом был банкет. На многих похоронах настроение было веселее, чем на этом «празднике».

Вскоре мы играли в финале Кубка Германии. Все решалось в серии одиннадцатиметровых. Я никогда не боялся бить пенальти и имел хорошую квоту. Но в этот раз я выстрелил так, как никогда больше не делал в жизни. Я пробил в полуметре от ворот. Следующим промахнулся Лотар Маттеус. И что же дальше? Главным виновником поражения стал я. О Маттеусе не говорил никто. Единственный, кто стопроцентно стоял на моей стороне, был Оттмар Хитцфельд. Еще на банкете после финала Кубка он позвал меня с Оливером Каном к себе и сказал, что я буду со следующего сезона капитаном команды, а Оливер моим помощником.

ПОХОД НА ДИСКОТЕКУ ЗА 147 ТЫС. МАРОК

Осенью 2000 года я праздновал Октоберфест. У меня была травма, поэтому на следующий день мне не надо было тренироваться. В субботу вместе с Мартиной, «Браззо» Салихамиджичем и другими друзьями мы поехали на дискотеку P1. Заранее мы заказали там уютный столик. Народу было, как всегда, много. За нашим же столом сидел мужчина, который после обильного принятия алкоголя не мог и пошевельнуться. Мой знакомый Роберт попросил его пересесть за другой столик, и мужчина любезно согласился это сделать.

Пока мы рассаживались по своим местам, подруга этого типа подбежала к нам. «Что вы тут делаете? - кричала она. – Оставьте моего друга в покое».

Мы не понимали, что она от нас хотела. В следующий момент она выплеснула мне в лицо полный стакан шампанского. Я буквально горел от ярости. Пока же я приходил в себя, она преспокойно вернулась к своей группе, и конфликт как будто бы был исчерпан.

Однако, уже через несколько минут с их столика пошли крики. «Эй, Эффенберг, мы все видели. Завтра ты все прочитаешь в газетах». Ко мне подошел мой друг Марко и посоветовал уйти на другую дискотеку. «Эти люди позвонили в полицию», - сказал он.

«Что? – недоумевал я. – Они позвонили в полицию?»

«Да, они сказали, что ты избил эту женщину».

Мы действительно ушли и продолжили праздновать в Maximilian. Все происшедшее я сразу же забыл.

В воскресенье мы собрались на обязательной встречи «Баварии», посвященной Октоберфесту. Маркус Хервиг отвел меня в сторону. «Штефан, что-нибудь случилось вчера в P1?», - спросил он меня. Он уже все знал. Мне пришло в голову, что у нашего пресс-атташе на любой дискотеке были три специальных человека, которые докладывали ему о том, кто из футболистов когда был, что пил и как себя вел. Удивительный человек, Маркус Хервиг.

Я все откровенно рассказал ему. Хервиг предложил подождать некоторое время и посмотреть, что из этого всего получится.

Уже вечером он позвонил мне. «Завтра вся эта история появится в газетах, возможно тебе придется написать несколько слов». Хорошо, я накатал ему целый отчет о проведенном вечере, и Хервиг передал все это в газеты. На следующее утро почти все издания вышли с заголовками «Эффенберг избил женщину».

Что случилось, думал я. Днем позвонил Хитцфельд. Он прочитал газеты. «Я не буду платить штраф, ни в коем случае. Я не виноват», - доложил я Оттмару. На собрании, в котором принимали участие вице-президент Шерер, Хитцфельд, Хенесс, я рассказал всю эту историю уже в третий раз. В конечном счете было решено все-таки оштрафовать меня на дежурные 10 тыс. и дело в клубе было бы закрыто.

Между тем та женщина подала в суд. Я подключил своего адвоката. Началась самая настоящая торговля между адвокатами. Я не хотел платить и марки. Однако мой адвокат сказал, что мои шансы ниже 50%. «У той женщины - много свидетелей». Жалоба со всеми судебными издержками составляла 400 тыс. марок. «Мы должны это решить вне суда», - настойчиво советовал мне адвокат. В это время у меня решался вопрос о получении Green Card в Америку. Я не хотел рисковать, однако не мог все еще смирится с такой несправедливостью. У меня тоже были свидетели. Я позвонил Салихамиджичу.

«Браззо, ты был в двум метрах от меня, неужели ты ничего не видел?»

«Мне жаль, но я ничего не видел».

«Я думал, мы друзья. Что же, черт возьми, произошло? Я не прошу тебя лгать за меня, я прошу рассказать правду».

«Штефан, я действительно ничего не видел, Sorry».

В конце концов я решил заплатить. Но для себя я понимал, за что плачу, так как Green Card была важнее для меня. Мой адвокат принял предложение другой стороны, которая вне суда обещала урегулировать все за 147 тыс. марок. Я подписывал своей собственной рукой счета, за которые не должен был платить и цента. 125 тыс. я перечислил всяким учреждениям и 22 тыс. той самой женщине. Это было самым дорогим надувательством в моей жизни!


БАВАРСКИЙ СТУКАЧ

Празднование Рождества всегда было нечто особенным в «Баварии». Нужно спросить об этом Франца Беккенбауэра. Строгих одежд на этом мероприятии никогда не было, но все понимали, что ты не можешь прийти в нижнем белье. В 2000 году я пришел на такое празднество в бордовых кожаных штанах и черной кожаной куртке, особенно штаны были супердорогими. Шмотки выглядели хиповски. Патрик Андерссон явился в том же одеянии. Наша одежда никому не мешала, здесь был узкий круг: игроки, тренеры, жены, несколько официальных лиц клуба, друзья и спонсоры. Журналисты не были допущены к этому мероприятию. Встреча прошла в спокойной обстановке.

На следующий день я улетел в отпуск и не застал всей шумихи, развернувшейся по поводу моего вида на этом празднике. После мероприятия один журналист позвонил «стукачу» и спросил, не было ли чего любопытного и сенсационного на этой вечеринке. «Да, праздник был отличным, только Эффенберг… Он пришел в странных розовых штанах, которые бы я никогда в жизни не одел».

Эта была абсолютная чепуха. Но газеты все равно подхватили эту новость.

После того, как я вернулся из отпуска и узнал о всей шумихе, я был вне себя от ярости. Я пошел к редактору и попросил сообщить мне имя стукача. «Извини, этого я тебе не могу сказать. Защита информации». «Хорошо, но если ты в будущем попросишь меня дать тебе интервью, то извини…»

Этот шантаж подействовал. Он сразу же выдал мне имя. И это был старый хрыч, самый древний на празднование Рождества. Только потому, что ему не понравились мои розовые штаны, я попал на страницы газет, и весь Мюнхен знал об этой истории.

На том же вечере произошло и еще одно знаменательное событие. Ко мне подошел Франц Беккенбауэр и разрешил мне общаться с ним на «ты».

«Слушай, с сегодняшнего дня я для тебя просто Франц. Я хочу, чтобы мы перешли на «ты». Я вижу, что ты сделал для клуба». Такие слова были для меня полной неожиданностью и мне было очень приятно слышать такое.

«Спасибо, - ответил я. – За это ты через пять месяцев будешь держать Кубок Лиги чемпионов в своих руках».

ГАЛЛЮЦИНАЦИИ УЛИ ХЕНЕССА

Во время зимнего лагеря 2001 года в Испании Ули Хенесс вызвал меня в тренерскую комнату. «В полдевятого вечера мы с тобой хотим поговорить». Хорошо, думал я. Мы постоянно о чем-то разговариваем.

Когда вечером я вошел в комнату, я увидел Хитцфельда, Хенесса и… Мюллер-Вольфарта, нашего врача.

«Что случилось?», - не понимал я.

«Штефан, в Мюнхене ходят слухи. Неприятные слухи. Ты принимаешь наркотики».

Я не смог удержаться от смеха. Какой-то козел позвонил Ули и сообщил такую чушь. Я сразу же согласился отдать клочок волос на пробу. Дело с Кристофом Даумом немного сдвинула мозги Хенесса. У него стал развиваться комплекс преследования.

По приезде в Германию, «Мюлль» срезал с моей головы волосы. У меня не было ни единого волнения. Через два дня врач обещал мне сказать ответ. Между тем прошли недели. В один момент я вдруг вспомнил, что сдавал тест и позвонил Мюллеру-Вольфарту.

«Как дела с моими тестами. Нашли чего-нибудь?», - спросил я.

«Конечно, нет. Если бы что-то было, я бы тебе давно об этом сказал».

Кстати, подобной участи не избежал и Карстен Янкер. Но здесь была одна проблема. С его лысины представлялось невозможным срезать волосы. Поэтоиму Карстену пришлось изменить на время свою прическу. Люди думали, что Янкер меняет имидж. Я умирал от смеха. Конечно, он как и я был чист. Позднее после теста Янкер снова сбрил все под ноль.

КАК БЕККЕНБАУЭР ИСПОРТИЛ БАНКЕТ

В начале 2001 года мы удачно шли и в бундеслиге, и в Лиге Чемпионов. Даже несмотря на крупное поражение «Лиону» 0:3. Франц Беккенбауэр после той неудачи буквально промуштровал команду. Если не было результата, Франц забывал про все дружеские отношения и говорил все прямо и открыто. На банкете после игры он сказал, что мы не выполнили свою работу и играли как ветераны. У всех сразу же пропал аппетит, и почти вся команда после этих слов покинула зал. Такого Франц еще не переживал в своей жизни. Когда мы выходили из помещения, глаза Беккенбауэра от удивления стали совсем большими. После банкета мы собрались в моей гостиничной комнате: Элбер, Санта Крус, Писарро и Карстен Янкер. Мы проклинали Беккенбауэра за столь резкие слова. От нашего водителя, Руди Эгерера, который, к сожалению, недавно умер, мы получили несколько ящиков с нефильтрованным пивом. Оно, к слову, у нас всегда хранится в заначке на случай горьких поражений. Помню, мы прилично надрались, но обещали друг другу сделать все, чтобы выиграть Лигу. После того вечера я целую ночь бродил по отелю и распределял на каждом этаже по несколько бутылок, чтобы на утро никто не подумал, что Эффенберг «уговорил» несколько ящиков пива.

На следующей тренировке я попросил Хитцфельда дать мне поговорить с ребятами. Я сказал, что Франц был не прав, называя нас ветеранами. Мы сильная команда и в состоянии выиграть Лигу чемпионов.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Последний раз редактировалось Papa Сб дек 01, 2007 13:08, всего редактировалось 1 раз.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб дек 01, 2007 13:07

ДВОЙНОЙ ТРИУМФ ЭФФЕНБЕРГА

Тепло от болельщиков, которое я получал в Менхенгладбахе или позже в Вольфсбурге, я никогда не ощущал в Мюнхене. Меня уважали, но не любили. Я никогда не понимал, почему. Зрители при любой моей неудачи начинали освистывать меня. Конечно, я не принадлежал к тем, кто после голов залезают на решетки перед фэнами и размахивают футболками. Я радуюсь забитому мячу со своими партнерами и тренером. В некоторых случаях Ули Хенесс специально просил меня после гола бежать к болельщикам – такие «просьбы» я никогда не выполнял.

После групповых турниров в Лиге чемпионов мы набрали неплохие обороты. По пути к финалу «Бавария» расквиталась с «Манчестер Юнайтедом», в полуфинале был повержен мадридский «Реал». И нам предстояло решающее сражение против «Валенсии».

Однако, до финала оставался еще один тур в бундеслиге. Мы опережали «Шальке 04» на три очка. В последней игре против «Гамбурга» нас устраивала даже ничья.

«Шальке 04» легко победил «Унтерхахинг» 5:2. В Гамбурге же до последних минут сохранялся устраивающий нас счет 0:0. За четыре минуты до финального свистка Барбарес головой забил нам гол. «Шальке» в тот момент становился чемпионом Германии.

Черт, думал я. На последних минутах мы потеряем чемпионство. Я не могу в это поверить.

Оли Кан дал всем ясно понять, что борьба продолжается. Вперед, мяч только вперед. Две, три атаки у нас еще оставались. Я длинным пасом отправил мяч в штрафную «Гамбурга». Никакой угрозы эта передача не представляла. Защитник хозяев спокойно принял мяч и откатил его назад вратарю Шойберу. И кипер взял мяч в руки. Маркус Мерк сразу же показал свободный удар в штрафной площади – всего несколько метров от ворот.

Спасибо, господин Шойбер, думал я. У нас появился шанс, последний. Кан сразу же рванул вперед. «Я ударю», - крикнул мне Оли. «Пьяно, - сказал я ему. – Будь спокоен». Я подозвал Патрика Андерссона. Своим ударом он мог убить лошадь. «Я откатываю тебе мяч, а ты бьешь с ходу». Патрик ударил, и, несмотря на то, что удар не совсем вышел, мяч чудесным образом оказался в сетке. Невероятно, как мяч прошел сквозь 36 ног и влетел в ворота.

«Шальке 04» был чемпионом всего несколько минут. Наша же радость была невероятной. Это было лучшее мое чемпионство, которое я выигрывал с «Баварией».

Теперь нам оставалось выиграть и финал Лиги чемпионов. Спустя уже три минуты мы проигрывали «Валенсии» 0:1. Борьба и только борьба. Мы бегали по полю словно машины и нам в конечном счете удалось сравнять счет. В этом матче все решали одиннадцатиметровые.

Хитцфельд определил бьющих. Перед своим ударом я впервые в жизни испытывал страх. К счастью, мне удалось реализовать пенальти, но а когда Кан вытащил решающий удар, мы все в безумии начали метаться по полю. Да, да, я выиграл свой чемпионат мира! Мы сделали это. Мы лучшая команда с абсолютно лучшим вратарем мира. Каждый внес свой вклад в эту победу. От тренера до массажиста, от вратаря до водителя автобуса.

Руммениге и Беккенбауэр вешались мне на шею. Мы достигли лучшего результата клуба за последние 25 лет. «Да, господин Беккенбауэр, - язвил на «вы» я. – Видите, ветераны еще что-то могут и выиграть».

Весь Мюнхен перевернулся с ног на голову. Мы праздновали свой двойной успех в ратуши на Мариенплац. После этого все игроки пошли на дискотеку Pascha. Мы не взяли с собой никого из «старших». Но наш тренер должен был бы быть там обязательно. Хитцфельд пришел - такие вещи он не пропускает. Мы закурили сигары и наслаждались нашим триумфом. Кубок стоял при этом на столе. Рано утром я принес его домой и поставил в спальню. Это было необыкновенное чувство держать в руках Кубок Лиги чемпионов.

КАК «БЕЗРАБОТНЫЕ» ИЗГНАЛИ ЭФФЕ ИЗ «БАВАРИИ»

После празднования все разъехались в отпуск. В новом сезоне я прекрасно осознавал, что нам будет очень сложно повторить прошлогодний успех. Во время подготовительного сезона я получил травму в столкновении с Антонио ди Сальво. У меня были невыносимые боли.

Восстановление длилось четыре месяца. Конечно, и без меня команда играла хорошо. Тотчас же возникли дискуссии, нужен ли команде Эффенберг. Когда я вернулся на поле, «Бавария» проиграла в Бремене 0:1. И тут начался настоящий обезьяний театр. Я давно уже знаю, что в футболе нет благодарности. Каждый игрок смотрит только на себя, и прошлые успехи быстро забываются.

Меня нервировало только поведение Румменигге. Killer-Kalle, как называли у нас босса футболисты, был известен тем, что свое мнение очень редко высказывал в глаза. Часто он рассказывал обо всем другим, что он думает о конкретном игроке. Совсем по-другому вел себя Хенесс. Ули всегда был открыт и говорил футболистам только правду. Румменигге же в одном из интервью сказал:

«Команда должна быть омоложена. Договор с Эффенбергом мы больше не продлим».

Возможно, была и другая причина. Себастьян Дайслер давил на «Баварию».

«Только, если Эффенберг уйдет из клуба, я подпишу контракт», - говорил он, очевидно, руководству клуба. Дайслер боялся проиграть мне и оказаться на скамейке запасных.

Весной ко мне пришли два человека из журнала Playboy и попросили дать интервью. Я согласился и договорился встретиться с ними в командном отеле «Баварии» «Лиммерхоф» в Унтерхахинге. Все было в порядке, после интервью они переслали мне по факсу весь текст, и я его проверил.

Номер Playboy вышел 16.04.2002. Я даже успел забыть об интервью. В первые два дня никто даже не обмолвился и словом о моем тексте. Позже же одна из газет вышла с заголовком «Эффе требует урезать социальную помощь безработным». Я никогда не требовал этого. Когда у меня брали интервью, мой брат Франк сам был безработным. В интервью же я только попытался объяснить, что есть проблема с безработными людьми, которые выступают на телевизионных шоу и при том на всю Германию рассказывают следующее: «Собственно говоря, мне неплохо живется на мою социальную помощь. Я подрабатываю еще в черную, поэтому все очень хорошо. У меня нет ни единого желания работать!». Я и имел в виду бороться с такими людьми. А газеты представили это так, как будто миллионер Эффенберг против четырех миллионов безработных.

«Бавария» отреагировала на эту историю. Оттмар Хитцфельд позвал меня в тренерскую комнату. «Штефан, - сказал он. – Мы приняли решение. Будет лучше, если ты пропустишь две следующие игры. Через несколько дней, когда все утихнет, тогда посмотрим».

«Это Ваше мнение? – только спросил я тренера. – Или так думают наши боссы?» Хитцфельд всегда был профессионалом дать витиеватый ответ, но мне было ясно, что это решение было не его. С саркастической улыбкой принял я это решение. «Что мне остается еще делать? Этим и закончилась моя карьера в Мюнхене».

Спустя несколько дней в мюнхенском аэропорту ко мне подошел Франц Беккенбауэр. Он также прочитал Playboy. «Ммм, это интервью, - промычал он. – Если его понимать в общем, то ты не сказал ничего плохого. Но ты не можешь этого говорить. Ты же знаешь, что газеты делают из таких цитат».

«Момент. Теперь не понимаю я. В принципе, я прав, но я не могу этого говорить. Что за логика?»

«Да, конечно, - снова сказал Франц. – Но ты же знаешь: если ты что-то и говоришь, то должен взвешивать каждое слово. Ты же знаешь правила игры».

Не только Беккенбауэр согласился с моими высказываниями в интервью. Я думаю, что миллионы людей в Германии согласятся со мной. Я не сказал ничего необычного, только то, что думаю. После того интервью я получал много писем от фанатов, безработных и предпринимателей, которые писали мне, что я своим заявлением попал в точку.

К сожалению, этот шум ускорил мое прощание с «Баварией». Конечно, я представлял себе совсем другой исход. Я получил часы и теплое рукопожатие. И это все! В этой ситуации мне необходима была поддержка вместо дистанции. Но все равно. «Бавария» - отличный клуб, и я горд, что провел четыре незабываемых года в стане мюнхенцев, завоевал все кубки, которые только мог выиграть клуб. Здесь я стал игроком с мировым именем. Я никогда не забуду эти четыре года.

МОЙ ДРУГ ОТТМАР ХИТЦФЕЛЬД

Ни одному другому тренеру я не был благодарен так, как Оттмару Хитцфельду. Я не был новичком, когда пришел к нему. Но в «Баварии» мне удалось тем не менее многому научиться. Хитцфельд - особенный человек. Для меня было большим признанием, что этот человек назначил меня капитаном.

Хитцфельд в любой ситуации сохранял спокойствие. После поражение от «Шальке 04» 1:5, он ни на минуту не потерял самообладание. Его общение с футболистами было образцово-показательным, все равно принадлежит ли футболист к «основе» или нет. С Оливером Каном и со мной он беседовал больше всего. Мы трое блестяще гармонировали.

Мы давно перешли на «ты». Он был первым, кому я сказал, что я буду разводиться с Мартиной. «У меня есть другая женщина, которую я люблю», - и я рассказал ему о Клаудии.

Он сдержанно выслушал меня, без всяких охов и ахов. «Я рад за тебя, - сказал он спокойно. – И желаю тебе счастья. Если тебе нужна моя помощь, ты в любое время можешь позвонить мне».

Я не думаю, что у многих игроков были такие отношения с Хитцфельдом. Даже сегодня мы два-три раза в месяц созваниваемся и разговариваем не только о футболе. Мы болтаем о моих детях, о моей мечте уехать в Америку. Он рассказывает мне о своих личных делах. Я ни раз приглашал Оттмара в Америку сыграть в гольф. «Оттмар, я надеюсь, что после завершения моей карьеры ты приедешь ко мне во Флориду сыграть в гольф».

Оттмара Хитцфельда я считаю своим другом, также как и Кристиана Хохштетера (нынешний менеджер «Боруссии Мг» – Прим. А.П.), с которым играл еще в Менхенгладбахе. Я надеюсь, что Хитцфельд выберет правильное время уйти из «Баварии». Работа тренера связана с постоянным стрессом, который невозможно представить со стороны. Хитцфельд – максималист. Я надеюсь, что «Бавария» подготовит ему достойное прощание. В 2004 году истекает его контракт, 6 лет работы с «Баварией» - намного больше, чем многие другие тренеры. Победа в Лиге чемпионов и бундеслиге было бы прекрасной точкой в его баварской карьере. Я от всего сердца желаю ему громких побед и всего хорошего.

ЛОТАР – ГРОМКОГОВОРИТЕЛЬ

(Идет пустая страница – Прим. А. П.). Собственно говоря, о теме «Лотар Маттеус» я не хотел писать ничего. Поэтому Вы и увидели пустую страницу в этой главе. Но я никак не могу обойтись без своего «друга» Лотара и все-таки напишу о нем несколько строк.

Когда мы познакомились с Лотаром, он был уже чемпионом мира и показывал великолепный футбол. В Менхенгладбахе я, кстати, стал его приемником, играя на его месте. Когда меня призвали в сборную, я радовался встрече с таким игроком, как Лотар Маттеус. И по сей день у меня огромное уважение к Маттеусу, как к игроку.

Что же касается его человеческих качеств, то тут стоит немного рассказать поподробнее. Одни выходки в национальной сборной чего стоят. Лотар гарантировано был самым громким. Он считал себя абсолютным экспертом везде и всюду. Если Фритц Вестерманн, тогдашний повар сборной, накрывал чудесный стол, для всех игроков было само собой разумеющееся встать, взять тарелку и обслужить себя самому. Берти Фогтс и другие тренеры сборной, Заммер, Клинсманн, Хесслер, Илгнер проделывали это каждый раз во время еды. Но не Лотар. Его хватало только на крик: «Фритц, слушай, принеси мне еды!».

Эй, думал я, это называется шведский стол, а повар - это тебе не кельнер Лотара Маттеуса.

В Мюнхене давно было известно, что он имеет лучшие контакты с ведущими спортивными изданиями. Я не хочу утверждать, что Лотар всегда «сплавлял» внутрикомандную информацию, но некоторые детали иногда выходили за пределы клуба. Он всегда получал лучшие послематчевые оценки даже тогда, когда очень средне играл. Умираю со смеху! Вероятно, для него были суперважны эти оценки.

У нас в команде Лотар никогда не имел друзей. Он показывал хороший результат, играл великолепно на позиции либеро, отдавал точные пассы, но после игры у большинства игроков не было желания общаться с ним. Однажды на тренировке во время игры в «квадрат», Маттеус отказался встать в центр. Лизаразю первый отреагировал и дал по ушам несчастному Лотару. «Все, с меня хватит. Я иду в раздевалку», - такова была реакция Маттеуса. Хитцфельд вызвал меня после тренировки. «Теперь есть два выхода, - сказал тренер. Или Лизаразю не поедет на сборы и тем самым не будет играть в следующей игре, или он заплатит штраф».

«Лиза очень важен для нас», - не понимал я.

«Хорошо, тогда он заплатит штраф. Этим мы и закроем тему», - почти обрадовался Хитцфельд.

Когда Лотар покинул команду, для меня и многих других футболистов появилась особая мотивация выиграть Лигу чемпионов. Маттеус выиграл за свою карьеру все титулы – кроме Лиги чемпионов.

Он играл в том злополучном финале против «МЮ». До сих пор я не понимаю, почему Лотар на 80 минуте попросил замены. Мы вели 1:0 и должны были довести матч до победы. Как можно в такой момент уйти с поля? Я не представляю, какую боль я должен был бы испытывать, чтобы добровольно покинуть поле! Наверное, только при переломе ноги я бы все-таки попросил замены. Тем более в качестве либеро Маттеус не должен был бегать километровые дистанции. И с его-то опытом!

Я уверен, не уйди тогда Лотар с поля, мы бы выиграли Лигу. Он должен был, стиснув зубы, бороться до конца. Я же, проведя все время на поле, получил после этого матча по голове. О Лотаре никто не говорил.

И это был его не единственный поступок. Забить одиннадцатиметровый во втором круге не требует большого мастерства. Это может сделать любой футболист. А вот в финале или в решающий момент игры! В финале мирового первенства 1990 года в Италии Лотар был капитаном и исполнял все пенальти. Однако, в тот момент он послал пробивать Энди Бреме. Я не представляю, что Бреме подошел к Лотару и сказал: «Лотар, дай, пожалуйста, пробить мне».

ПРОЩАЙ, ЛОТАР

В мае 2000 года «Бавария» устроила для Лотара прощальный матч в Мюнхене. Приехал сам Диего Марадона. Было классное настроение, 45 000 зрителей на «Олимпийском» стадионе.

Часть доходов от этой игры Лотар обещал пожертвовать моему проекту Help me. Вместе с RTL и Мартиной я собирал деньги на строительство школ в Северном Таиланде.

«Штефан, - сказал мне Матеус перед игрой. Для своего проекта ты получишь деньги. 50 тыс. марок».

«Сильно, - думал я. На эти деньги я смогу купить автомобили для школы». Однако, после матча я не получил ни пфенинга. Лотар только постоянно обещал мне и просил каждый раз подождать. В конце концов мы вынуждены были купить автомобили на свои деньги, так как я уже дал обещание школам.

Со дня прощального матча прошло три года. На время выхода книги (17.03.2003) я так и не получил денег (летом нынешнего года Маттеус все-таки перечислил Эффенбергу обещанную сумму – Прим. А. П.). Я ко многому привык, но такое поведение стало для меня самым большим разочарованием в этом человеке. Вместо того, чтобы отблагодарить «Баварию», Маттеус затеял к тому же и судебные разбирательства с клубом. Команда перечислила ему за тот матч 3,9 млн. марок. А он в знак «благодарности» стал требовать еще.

И то, что сегодня Лотар тренирует не «Баварию», а всего лишь белградский «Партизан», это тоже о многом говорит. Для меня всегда было важно сохранить с прежним клубом хорошие отношения. Я в любой момент могу позвонить в «Баварию» и попросить два билета в VIP-ложу. Лотар же вместо того, что отблагодарить клуб, которому он обязан своей карьерой, стал судиться с ним. Это был его не лучший выход.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб дек 01, 2007 13:15

ПЕРВЫЕ ШАГИ В НАЦИОНАЛЬНОЙ КОМАНДЕ

Еще будучи юношей я всегда мечтал играть за национальную сборную. Свой первый шанс я получил относительно быстро. Юпп Хейнкесс сообщил мне, что Берти Фогтс включил меня в состав сборной. Наконец-то мне удалось попасть в сборную Германии, думал тогда я.

Свой первый матч за сборную я провел 5 июня 1991 года против команды Уэльса. Тогда мы выиграли 1:0. В повторной же игре в Нюрнберге я снова вышел на поле. Каково же было мое удивление, когда при каждом касании мяча болельщики освистывали меня. Постойте, не понимал я, я же играю за Германию.

После той игры мое настроение было ужасным. Штефан Ройтер, который родился в Нюрнберге, пытался было успокоить меня. Ему даже как-то неловко было за нюрнбергцов.

В 1992 году мы поехали на ЧЕ в Швецию. Это был первый для меня большой турнир в составе сборной. Однако, мое настроение резко изменилось, когда я увидел, в каких условиях нам предстоит играть. Маленький стадиончик, мало зрителей. В Германии при похожей обстановки проходят матчи в региональной лиге.

С горем пополам мы преодолели групповой турнир. Гол Хесслера со штрафного против России (1:1) спас нашу команду от фиаско. Тем не менее, к неожиданности многих, мы дошли до финала. У нас у всех было прекрасное настроение, и все только и говорили о победе. Однако, в финале мы уступили датчанам 0:2. Мой первый большой турнир я начал с поражения. Берти Фогтс обнял меня и сказал, что я еще выиграю большой турнир. «Через два года ЧМ в Америке», - произнес тогда бундестренер.

После ЧЕ я всегда входил в основной состав, но играл на непривычной и нелюбимой позиции правого защитника. Моими конкурентами в центре полузащиты были Заммер и Бухвальд.

АМЕРИКА


К ЧМ в США мы готовились в Канаде. Мотивация команды была огромная, но сказать, чтобы все шло гладко, было нельзя.

Перед отлетом в США Фогтс выступил с речью. «Я хотел бы, чтобы все усвоили принятые правила. У меня есть два билета без даты и фамилий обратно в Германию. И если кто-то провинится, то сразу же полетит обратно».

Да, классно, думал я. Суперречь! Возможно, на одном из этих билетов уже красуется фамилия «Эффенберг». Чиновники из НФС похоже совсем забыли, что имеют дело со взрослыми людьми. Смешно, когда состоявшемуся игроку бундеслиги говорят, что в 11 часов он должен идти спать или за три минуты успеть почистить зубы. Однажды с Бодо Иллгнером мы навещали своих жен, которые разместились в двадцати минутах от нашего отеля. Ровно в 22:50 мы вернулись в свою гостиницу. На пороге с недовольной гримасой нас встретил Фогтс. «Вам необходимо было покидать отель? И где вы, собственно говоря, вообще были?»

Когда мы сказали, что навещали своих жен, тренер посоветовал нам сконцентрироваться больше на игре, а не на семье.

Первую игру против сборной Боливии мы выиграли 1:0 – нормально для начала. Я играл правого защитника и поэтому был несколько разочарован. Но Фогтс неустанно повторял, что Эффенберг как раз подходит на эту позицию. Хорошо, думал я. Так тому и быть. Может в следующих играх Берти поставит меня в центр поля.

ADIUS, СБОРНАЯ


Нашу третью встречу мы проводили в Далласе против Южной Кореи. Конечно, наша сборная была явным фаворитом. Победа обеспечивала нам выход в 1/8 финала. Поведя быстро в счете 3:0, мы несколько успокоились и пропустили два гола. В 45-ти градусную жару нам было не так легко бороться против настырных корейцев. Немецкие фанаты не переставали оскорблять меня. Так как я играл у бровки, то слышал скандирование «Эффе raus!». Если бы я играл в центре… Что же случилось? Мы все боролись за одну цель, и игроки, и функционеры, и фанаты – стать чемпионами мира. Я не мог понять тогда этих свистов и провокаций. Мне пришло в голову даже попросить Фогтса заменить меня.

Беспокойства продолжались. После одного из моментов, когда фанаты снова выкрикнули какую-то гадость в мой адрес, я показал им средний палец. Это длилось буквально секунды две. Большинство людей на стадионе даже не заметили этого. У меня тоже не было никаких плохих предчувствий. На 75 минуте вместо меня на поле вышел Томас Хелмер. В конце концов мы сохранили преимущество и выиграли 3:2. После игры Заммер, Хесслер и Иллгнер пытались успокоить. Фогтс также попросил не отчаиваться. Впереди нам предстояло еще много игр. Так думали все.

Еще в Далласе президент НФС Эгидиус Браун подозвал к себе Фогтса и рассказал ему о моем «пальце». Предположительно, президенту все рассказал Румменигге. Еще ночью Фогтс вызвал меня и сказал, что ситуация не в мою пользу. Я пытался было оправдаться за свое поведение, но тренер ничего не хотел слушать о провокациях со стороны болельщиков. Я сразу же вспомнил о тех двух чистых билетах. Кстати, я так и не получил ни один из них. За билеты, в конечном счете, я заплатил из собственного кармана.

Я был шокирован. Моя мечта сыграть на ЧМ в Америке разрушилась. Я был готов. Бодо Иллгнер и Ике Хесслер говорили, что ничего не произойдет, а Руди Феллер обещал поговорить с тренером и не допустить моего «увольнения». Не знаю, сделал ли это Феллер. Я его никогда об этом не спрашивал.

На следующий день Браун прочитал мне целую мораль. Все сводилось к тому, что я немедленно должен покинуть расположение сборной. О`кей, сказал я, взял причитающие мне командировочные и собрался улетать.

Газетчики сразу же узнали о моем уходе. Ко мне подходили из Бильда, Киккера и других изданий взять эксклюзивное интервью. Мне предлагали деньги. Так корреспондент из Sportbild сказал, что заплатит за эксклюзив на 5 тыс. марок больше, чем предложит другое издание. В конечном счете, я подумал, что имею право высказать свое мнение. Я согласился дать интервью Sportbild, а полученные за «работу» 75 тыс. марок я спонсировал одному госпиталю в Гане, о котором мне рассказала монашка из Менхенгладбаха. Спустя несколько лет Самми Куффур подошел ко мне и сообщил, что в Гане выпущена почтовая марка с моим портретом. «В Гане ты настоящий герой, - сказал мне Куффур. - То, что ты перечислил деньги в больницу, знает каждый ребенок». Я был действительно горд. В Германии у меня имидж плохого мальчика, в Гане же я стал национальным героем.

В четвертьфинале Германия уступила болгарам 2:3 (Германия уступила болгарам 1:2 - опечатка в книге. А.П.). Это был конец. Если бы меня не выгнали, все могло бы быть по другому. Я помню, как Франц Беккенбауэр снял во время матча трусы и повернулся в сторону зрителей. И он не был за это наказан.

После ЧМ - 1998 года во Франции Фогтс уговорил меня вернуться в команду. Я сыграл два товарищеских матча на Мальте, после которых официально объявил о своем уходе из сборной.

РАЗВОД С МАРТИНОЙ И КЛАУДИЯ ШТРУНЦ

В начале 2002 года между мной и Мартиной образовалась трещина. Несмотря на то, что мы переселялись в наш новый дом во Флориде, я понимал, что не смогу больше жить с ней.

Я знал Клаудию Штрунц много лет. Мы дружили семьями. Когда Томас Штрунц закончил играть за «Баварию», они переехали в Кельн. Тем не менее мы часто созванивались по телефону.

Весной 2002 года Клаудия, работавшая тогда моделью, позвонила мне и предложила встретиться в Мюнхене, куда она прилетала. Мартина с детьми была в этот момент в США.

В воскресенье я встретил Клаудию в аэропорту. Мы были хорошими друзьями, не больше и не меньше. Но в тот момент произошел какой-то удар. В ее отношениях с Томасом также шло не все гладко. У Мартины же в Майами был любовник, и я знал об этом.

Клаудия поселилась в отеле Arabella Sheraton. Она пригласила меня на ужин в номер. Мы сидели на кровати, болтали, смеялись и ели суши. Уже тогда я понял, что не уйду из номера. И я впервые поцеловал Клаудию.

До среды мы встречались каждый день. Потом Клаудия улетела обратно в Кельн. Я был вне себя от волнения, я чувствовал свое счастье, я был по- настоящему влюблен.

После нашей домашней игры против «Вердера» вечером я сразу же полетел в Дюссельдорф, откуда меня забрала на машине Клаудия. Нам было ясно, что между нами происходит что-то серьезное, а не какая-то любовная афера. Мы забронировали отель, где и обсудили всю ситуацию. После этого у нас была прекрасная ночь.

Утром я улетел в Мюнхен на тренировку. Еще в аэропорту я написал СМС: «Это была чудесная ночь. Все было так прекрасно. Я все смотрю на твои фотографии. Ты прекрасна. Штефан.».

Свой телефон я включил после тренировки. Пришел СМС. «Срочно позвони мне. О нас все узнали».

Это известие стало для меня настоящим шоком. Я поехал сразу же на ближайшую бензоколонку и выпил немного спиртного, после чего позвонил Клаудии.

Оказалось, что пока Клаудия занималась детьми, Томас Штрунц прочитал СМС. Думаю, не надо описывать, что испытал в этот момент Томас. Он наорал на Клаудию, побил все стаканы и тарелки на кухне. Потом на колонке купил две банки лимонной водки и залпом оглушил их. Клаудия пыталась было его успокоить, но это было бесполезно.

Вскоре позвонил и мой телефон. Это был Томас. Он сразу же наорал на меня. «Ты, свинья, ты украл мою жену. Если ты еще раз позвонишь, то что-то случится». Он пригрозил даже рассказать все газетам.

«Томас, - сказал я ему. В этой игре пять детей, подумай об этом. Если ты думаешь, что надо сообщить газетам, так сделай это». Я был уверен, что он не сделает этого. В конце концов, у него на стороне тоже была женщина. Разговор длился четыре минуты. Больше я никогда не контактировал с ним. Клаудия же так и так развелась бы со Штрунцем, даже если бы не встретила меня.

Несколько недель о нашем союзе никто не знал. Но так длится долго не могло, и мы решили выйти на публику. В программе RTL- Exclusiv я подтвердил, что Клаудия Штрунц – моя девушка.

Мои родители по- разному отреагировали на эту новость. Дети же, и до этого хорошо знавшие Клаудию, с понимаем отнеслись к ситуации. Уже спустя несколько месяцев мои дети спокойно играли с детьми Клаудии. Я чувствовал, что у меня сошел камень с сердца.

24 декабря перед Рождеством я сообщил Мартине, что хочу развестись с ней. В мае 2003 года истекал годовой срок, и мы могли официально оформить развод. Мартина была согласно и попросила сделать это в Америке. Уже 3 января ко мне пришел шериф и передал все необходимые бумаги. Я был удивлен, значит Мартина еще до нашего разговора подала сама на развод.

12 лет я прожил с Мартиной, и это был потрясающий отрезок в моей жизни. Конечно, печально разводиться. Но мы сделали все, что наш разрыв не повлиял на детей. Я оба были уверены, что сделаем все ради наших детей. В феврале я подписал бумаги о разводе.

Клаудия – особенная женщина. Он эротична и красива. Кроме того, она прекрасная мать. Она любит праздники и с удовольствием проводит время у камина. Она – женщина моей мечты.

Однажды я сказал ей, что очень сожалею, что не познакомился с ней раньше. На что Клаудия ответила мне, что прекрасно то, что мы вообще когда-либо познакомились.

Клаудия также развелась с Томасом. Все происходило намного сложнее, чем мы предполагали. Может быть, мы распишемся с Клаудией. Свадьба – важный шаг и нам необходимо время. Но мечтать об этом не запрещено и сейчас.
.................................................. ..................................................
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 21 гость