Дуги Бримсон "Бешеная Армия"

Футбольная и околофутбольная литературка.
Ответить
Аватара пользователя
dibase
First Squad
First Squad
Сообщения: 2256
Зарегистрирован: Вт ноя 23, 2004 08:01
Откуда: Москва

Дуги Бримсон "Бешеная Армия"

Сообщение dibase » Пн сен 10, 2007 12:30

Warning !
http://www.chelsea.com.ua/forum/viewtop ... 395#p23395


*****************************************************************************************************************************************



ВВЕДЕНИЕ

Несколько лет назад в соавторстве с моим младшим братом я написал книгу. Она не была первой или единственной в своем роде, но, к счастью, достаточно неплохо продавалась. И до сих пор продается. Мне хотелось бы верить, что ее успех вызван тем, что это чертовски хорошая книга, но справедливости ради следует отметить одно немаловажное обстоятельство — она вышла в нужное время. И в этом заключалась едва ли не половина дела. Та книга, получившая название «Мы идем», была посвящена футбольному насилию. Она вышла в свет в марте 1996 года. Всего лишь через год с небольшим после того, как организованные английскими фанами беспорядки привели к срыву международного товарищеского матча в Дублине. Когда до начала чемпионата Европы — первого международного первенства по футболу, которое Англия принимала после чемпионата мира 1966 года, — оставалось несколько месяцев.

Время было выбрано неслучайно. Пока правительство пребывало в ужасе от того, что Евро-96 запомнится всем не столько футболом, сколько беспорядками вокруг него, а пресса делала все возможное, чтобы эти беспорядки спровоцировать, «Мы идем» приковала к себе всеобщее внимание сразу же после выхода в свет. Реакция на книгу была неоднозначной: оценки разнились от «вероятно, лучшее из написанного о футбольном насилии» (Daily Mail) вплоть до категоричного «полное дерьмо» (Time Out). В интересах продвижения книги мы стали появляться везде, где только можно, — начиная с утренних телепрограмм и заканчивая местными радиостанциями. Любой издатель подтвердит, что такое внимание поистине бесценно, а большинство авторов удавилось бы и за половину внимания, обрушившегося на нашу книгу.

Одной из уникальных особенностей «Мы идем» был сам подход к исследованию проблемы. В отличие от всего написанного полоумными научными работниками, «изучавшими» (!) феномен хулиганизма, в нашей книге не было ни капли словесного поноса, мы ничего не приукрашивали, не преувеличивали и не теоретизировали. Мы просто задействовали все аспекты проблемы и, если это было необходимо, использовали факты из личного опыта. Высказывая свое мнение, мы не забывали и о присланных нам сообщениях. Мы ничего не утаивали, не опускали и не игнорировали. Если что-то имело отношение к нашей теме, то мы об этом «чем-то» обязательно говорили — честно и без обиняков, насколько это вообще возможно. И тот факт, что мы успели хорошо подготовится к «засветке» в средствах массовой информации, готовые не только признать, что участвовали в хулиганских деяниях в прошлом, но и объяснить почему — все это стало мощным подспорьем для будущего успеха книги. Короче говоря, мы использовали малейшую возможность для ее «раскрутки».

Однако реакция прессы — это одно, а реакция читателя — совсем другое. И эта читательская реакция была потрясающей. Лично для меня одной из задач этой книги было просто рассказать на доступном языке «как это было». Точнее, как «это было» с моей точки зрения. А поскольку я сильно отличался от стереотипного образа головореза (по крайней мере, так я тогда думал), у меня была надежда развеять мифы и разрушить многие стереотипы, окружающие футбольное хулиганство, выставив напоказ их очевидную нелепость. Но есть только один-единственный способ убедиться в том, что цель книги достигнута — предложить читателям высказаться напрямую. Для этого мы и поместили на последней странице почтовый адрес и просьбу направлять нам свою корреспонденцию.

Через несколько недель письма посыпались как из рога изобилия. Некоторые содержали слова одобрения, некоторые были поистине удивительными. И лишь какая-то пара писем дышала неприкрытой злобой. Но больше всего меня поразило то, что мой личный опыт оказался… типичным. В самом деле, высказанные в книге взгляды и суждения, будь они о хулиганстве или о чем-то ином — о полиции, например, или о влиянии на футбол ультраправых политических течений, оказались очень схожими с мнением большинства написавших нам читателей. Как ничто другое именно это обстоятельство вызывало у меня приятное ощущение достижения результата. С другой стороны, оно укрепило наше убеждение, что мы с братом — всего лишь пара обычных футбольных фанатов, написавших книжку.

Но книга «Мы идем» была не только размышлением о причинах существования такого явления, как футбольное хулиганство, но и попыткой рассказать об окружающей его культуре, стремлением понять, почему люди становятся хулиганами. И, что еще важнее, объяснить как, на наш взгляд, это можно остановить. В итоге больше всего досталось от нас прессе, полиции и футбольным чиновникам в связи с их недостаточной ролью в деле борьбы с околофутбольным насилием, существующим уже свыше ста лет и практически поставившим игру на колени. А тот факт, что правительство собиралось потратить на обеспечение порядка во время проведения Евро-96 от десяти до двадцати миллионов фунтов, только подтверждал нашу правоту.

Я наивно полагал, что раз наши предложения по разрешению проблемы основаны на личном опыте, а не на «академических разработках», то власти непременно захотят нас выслушать. В конце концов, разве бывший угонщик — не самый лучший советчик в борьбе с угонами автомобилей? И если кто-то пишет книгу о том, что причиняет тебе массу головной боли и эта книга не одну неделю держится в списке бестселлеров, то вполне возможно, что с этими авторами стоит перекинуться парой слов. Но я ошибался. И хотя рядовые читатели восприняли книгу на ура, люди, от которых мы ждали ответа в первую очередь, хранили молчание. Впрочем, проблема заключалась не только в этом. В связи с приближением Евро-96 таблоиды все больше и больше пестрели статьями об организованных футбольных «бандах» и неизбежных беспорядках. Вот тогда ход событий и принял оборот, к которому я не был готов.

Начиная со дня выхода книги в свет некоторые журналисты непрерывно подвергали ее жесткой критике. В этом нет ничего удивительного: если ты пишешь книгу и ты — противоречивая личность, то вполне очевидно, что далеко не все согласятся с тем, что ты говоришь или как ты это говоришь. Однако львиная доля критики касалась не книги как таковой, а ее авторов. Нас обвиняли в том, что мы используем свое хулиганское прошлое, что зарабатываем деньги на насилии — в этом, если честно, есть доля истины, потому что деньги мы действительно зарабатывали. Утверждалось также, что мы пропагандируем насилие и даже (в нескольких случаях) провоцируем его, а один журнал и вовсе обвинил нас в том, что мы — подставные фигуры, являющиеся чьим-то прикрытием. Подобного рода вещи причиняют сильную боль, но вскоре я осознал, что многие из этих «критиков» либо не читали «Мы идем» вообще, либо попросту завидовали нашему успеху. По той лишь причине, что не они сами додумались до этого первыми. Время показало, что в нашем случае сработала старая избитая истина «плохого паблисити не бывает», еще раз доказав свою актуальность. Каждое новое обличение только подогревало интерес к книге, увеличивая продажи, и если бы заработать деньги было единственной моей целью, то я бы и сам с радостью распускал как можно больше всевозможных слухов. Впрочем, зарабатывание денег моей единственной целью не являлось. Но так как критика не ослабевала, наши надежды на то, что мы непременно будем услышаны, быстро улетучились.

По иронии судьбы, пока мы изо всех сил пытались добиться встречи с представителями власти, они воспылали к тому, чем мы занимаемся, каким-то нездоровым интересом. Иногда в телефонной трубке слышался треск и какие-то щелчки, причем настолько часто, что время от времени я был готов пуститься в пляс под этот треск и щелчки. А с помощью простого трюка — отправления нескольких писем самим себе — мы установили следующее: либо на Королевской почте дела идут из рук вон плохо, либо адресованную нам корреспонденцию кто-то перехватывает. Я также стал замечать, когда ездил на метро по Лондону, что в разных частях города видел одних и тех же людей среднего возраста, появляющихся буквально из ниоткуда. А наши машины из раза в раз оказывались открытыми, хотя мы всегда ставили их на сигнализацию. Остается заметить, что это была абсолютно бесполезная трата чьего-то времени и сил.

К счастью, угроза широкомасштабных беспорядков, вызывавшая всеобщий страх, на Евро-96 так и не материализовалась, и несколько месяцев спустя с целью привлечения еще большего внимания прессы, мы выпустили продолжение нашей книги, получившее название «Англия, моя Англия». Однако время шло, были написаны еще две книги, рассматривающие проблему футбольного хулиганства в самых разных аспектах, но только одна вещь стала абсолютно ясной. Несмотря на огромные траты (как времени, так и денег), а также на не поддающееся исчислению количество писем, наши шансы инициировать серьезную антихулиганскую кампанию равняются нулю. За последние несколько лет я только дважды встречался с представителями власти — и обе эти встречи не были продуктивными. Ни по своей форме, ни по сути.

Я, конечно, могу понять, почему так происходит. Как занимавшийся, пусть и недолго, хулиганством, и выглядящий как типичный футбольный головорез; я, наверное, не вызову у вас симпатии, если сяду напротив, и нет никакой гарантии в том, что мои слова несут в себе нечто полезное. Стало быть, зачем беспокоиться? Когда многие далекие от футбола (и даже некоторые близкие к нему) люди уверены, что хулиганство испарились со стадионов, зачем им выслушивать человека, продолжающего раздувать эту проблему? С этим вопросом я сталкивался множество раз, и ответ мой прост. Это также и ответ на вопрос, зачем я написал эту книгу, и о чем она.

Даже слепому видно: футбольные хулиганы всегда опережают действия властей. Так и должно быть, иначе проблема давно бы разрешилась. Чем больше законов будет принято, чем больше усилий примет полиция, тем изощреннее станут действия хулиганов. Тем больше лазеек они найдут. Так они поступали всегда и многих из них это только подстегивает. Еще совсем недавно, рассказывая о подготовке к Евро-96 во всех подробностях, я невольно поразился тому, как сильно развилось футбольное хулиганство за эти несколько недолгих лет. Растущее использование современных технологий при планировании хулиганских акций является одной из самых заметных и пугающих черт, но больше всего меня обеспокоило другое. Есть некая ирония в том, что самое опасное новшество можно обнаружить на полках любого крупного книжного магазина страны.

До появления «Мы идем» было написано очень мало книг о футбольном насилии. По большей части это были научные исследования, либо ностальгические, пропагандистские или литературные опыты. Либо то и другое, в зависимости от вашего предпочтения. Книга Колина Уорда «Прыжок» остается, на мой взгляд, лучшим образцом подобной литературы, на второе место можно поставить книгу «Чертовы кэшлс» Джея Аллана. Еще одна книга тех лет, которую я сразу вспоминаю, — это «Английская болезнь» Билла Буфорда, которой, на мой взгляд, место не в спортивной секции, где она была выставлена, а в отделе художественной литературы. Как бы то ни было, все три книги имели огромный успех, но если отставить в сторону индивидуальные особенности, их объединяло одно — эти книги были призваны развлекать. Ни больше, ни меньше. И хотя в нашей первой книге мы также ставили подобную цель, она не была нашей первоочередной задачей. Если бы дело обстояло именно так, то мы просто описали бы сто одно серьезное побоище, а потом повели речь о еще сто одном. Гораздо более крупном. Но мы так не сделали, потому что хотели не развлекать читателя описаниями хулиганских выходок, мы хотели его информировать и просвещать. Поэтому в «Мы идем» нет места разговорам типа «мы сделали то» а «они сделали это», там сказано «мы поступили так, потому что...» и, что более важно, «это могло бы нас остановить». Таким образом, можно говорить о новом и уникальном подходе, использованном в рамках подобного жанра. Поверьте, это не просто субъективное мнение автора, водрузившего на нос розовые очки. Журнал FourFourTwo (4-4-2), в частности, обозревая в 1998 году «Дни дерби» , четвертую книгу нашей серии, писал: «Мы идем» остается ключевым, переломным моментом».

В то же время появление нашей книги на прилавках книжных магазинов и превращение ее в бестселлер вызвали последствия, к которым я не был готов. Откуда ни возьмись появилось множество людей, которым ни с того ни с его пришла в голову «хорошая» мысль поведать читателям о своем собственном опыте. Справедливости ради стоит отметить, что прямым результатом успеха «Мы идем» стал самый настоящий взрыв «хулиганского» жанра. Если раньше книг о хулиганах почти не было, то теперь полки книжных магазинов были наводнены ими. Футбольное насилие стало товаром, у которого появилась неплохая рыночная перспектива. Здесь я, конечно, готов принять часть критики на себя. В конце концов, после «Мы идем» вышло еще три книги, на обложках которых значилось мое имя. Но если все они содержали объективный, критический взгляд на проблему, то такие как «Номер один в Англии», «Губернаторы» и «Хулифэн», ничем подобным отмечены не были. На мой взгляд, авторы этих книг руководствовались довольно сомнительными мотивами, и я даже позволю себе утверждение, что здесь мы имеем дело с поклонением хулиганству. Я же считаю обвинения в «прославлении футбольного насилия», которые постоянно раздаются в мой адрес, не столько смешными, сколько оскорбительными. Они звучали и звучат на фоне раскрутки вышеуказанных сочинений, основанных на преступных наклонностях их авторов.

Я не могу принять не только прославление насилия. Еще одна проблема, связанная с появлением подобных книг, заключается не в том, что они очень плохие, а в том, что они бессмысленны. Они не способны предложить ничего ценного для обсуждения проблемы футбольного насилия, и только в редчайших случаях на их страницах вы сможете встретить какие-либо размышления, рассуждения и объяснения. Если вообще когда-нибудь встретите. Одни только драки, драки и снова драки, от которых , что самое смешное, практически никогда не страдали эти «писатели». Более того, они воссоздают прошлое в самом опасном виде, представляя в виде забавы избиение лежащего на земле человека. Но это, конечно, не так. И не только для тех, кто когда-то лежал на земле. Это было самое мерзкое, что могло случиться. Впрочем, неизвестно, насколько эти истории соответствуют действительности, участвовали ли в описываемых событиях рассказчики, или они в курсе дела исключительно понаслышке, если, конечно, все это имело место вообще.


Если честно, то обвинение в «прославлении насилия» может быть адресовано моей книге «Команда», поскольку там в достаточно хорошем свете преподносятся некоторые аспекты футбольного хулиганства, равно как и в великолепном романе Джона Кинга «Фабрика футбола», а также в книге «На выезде» Кевина Сэмпсона. Принципиальная разница здесь в том, что и «Команда», и «Фабрика футбола», и «На выезде» — это художественные произведения. А вот «Мы идем», написанная мной в соавторстве с братом, основана только на фактах. Художественное произведение — это одно, документальное — другое, а художественное, маскирующееся под документальное, — нечто совсем иное. В то же время «Фабрику футбола» гораздо чаще можно встретить в спортивных секциях книжных магазинов, чем в отделах художественной литературы, и это говорит о многом, если не обо всем в плане маркетинговой политики издательств, равно как и о содержании самой книги.

Тот факт, что подобные автобиографические книги пишутся и публикуются, — своего рода знак, иллюстрирующий изменение отношения к футбольному насилию. Сегодня люди зачитываются этими ностальгическими, розовыми сказками о сражениях на трибунах стадионов и разгромленных поездах эпохи 70-80-х, преподносимой в качестве «старых добрых времен». И чем больше людей придерживается такого мнения, тем быстрее развивается культура футбольного хулиганства сегодняшнего. Даже Национальная служба криминальных расследований это признает. И чем крупнее становится проблема, тем более привлекательной она начинает выглядеть. Соблазн стать членом «банды» заставляет людей совершать все более и более жестокие поступки, разрастаются «мобы» — крупные фанатские группировки, и полиции требуется все больше усилий, чтобы усмирять их. Но чем больше полиции, чем опаснее игра, тем интереснее становится хулиганам. Вот такой вечный двигатель, вот такой замкнутый круг.

Все это действительно пугает меня, поэтому я и пишу о меняющемся облике футбольного насилия. В этой книге я расскажу, как и почему произошли эти изменения, представив свежий взгляд на проблему футбольного хулиганства, которое сильно изменилось за последние годы. И, что еще более важно, изложу свои взгляды на то, как данную проблему можно разрешить. Как в отношении тех, кто дерется на стадионах, так и тех, кто отказывается признавать, что такие люди все еще существуют (на мой взгляд, обе эти составные части равнозначны). Помимо этого на страницах книги будет задано множество вопросов правительству и футбольным чиновникам, сопровождаемых обвинениями в халатности и некомпетентности.

Повторюсь: я пишу эту книгу в надежде на то, что люди задумаются о проблеме хулиганства, причем в таком ракурсе, о существовании которого они могли даже не подозревать. И если у меня это получится, то, возможно, нам удастся спасти великую игру от волны насилия, захлестнувшей ее. Мы попытаемся что-то сделать — ведь сейчас, похоже, никто до конца не осознает, что означают эти печальные изменения, и никто пока не собирается что-то предпринимать. Забудьте бред полицейских и политиков о новых расследованиях и новом законодательстве, все это бессмысленно. Правда заключается в том, что никто из власть предержащих, кто якобы борется с хулиганством, не знает, насколько глубоко пустила корни эта проблема. На это у них нет ни соответствующего опыта, ни должного понимания. Да и как им понять, если даже меня, проведшего в качестве фаната множество сезонов, написавшего шесть книг и потратившего не один год на исследования, поражают и даже шокируют некоторые вещи, о которых я узнаю.

Но для начала я хотел бы сделать акцент на двух следующих моментах. Во-первых, эта книга — не «Мы идем — 2». Это совсем другая книга, названная «Спятившей армией» по специальным причинам, на которых я остановлюсь в дальнейшем. Во-вторых, кое-что из приведенного здесь может показаться вам знакомым не только по моим предыдущим книгам, но и по тем, что написали другие авторы. Причина этого проста: чтобы объяснить суть проблемы, необходимо понимать историю этой проблемы. А история неизменна — разве что взгляды разных людей на нее могут не совпадать.

Особо же подчеркнуть мне бы хотелось вот что: все, написанное в этой книге, было тщательнейшим образом проверено, причем не раз и не два. Были задействованы все мои личные возможности и ресурсы. Я отдаю себе отчет в том, что многие люди могут прийти к выводу, что я был в лучшем случае неискренен, в худшем — написал полную чушь. На это я могу возразить лишь тем, что ничто не было мною сфабриковано, и если я привожу какой-то курьезный случай, то это чистая правда. В моем офисе хранятся магнитофонные записи и письма конкретных людей, присланные ими по электронной и обычной почте.

Кто-то, возможно, удивится, что некоторые мои взгляды и мнения в той или иной мере изменились или, в крайнем случае, были пересмотрены. Например, когда я в свое время анализировал различные проявления деятельности хулиганских групп, то моя позиция выражалась следующим тезисом: «раз они такое вытворяют, то остановите же их, наконец!» Придется отметить, что при этом я упускал один важный момент, или, по крайней мере, недостаточно решительно заявлял, что именно хулиганы несут ответственность за происходящее. Если бы они не продолжали создавать проблемы на стадионах, то не было бы необходимости отделять их от других зрителей, окружая полицейскими кордонами, переносить время начала матчей, проводить специальные операции и устанавливать камеры скрытого наблюдения. Клубам не пришлось бы платить огромные деньги за обеспечение безопасности на матчах, а когда сборная Англия играла бы в гостях, телевизионщики не облизывались бы, предвкушая серьезные беспорядки на улицах того заграничного города, где должен состояться матч. Так что не стоит забывать, что вина за все это (и не только это) лежит как на плечах тех, кто носит Stone Island и Burberry .

Впрочем, существует одно мое мнение, которое совсем не изменилось. Я считаю, что в конечном счете ответственность за решение проблемы хулиганства лежит не только на представителях закона, но и на тех, кто управляет игрой. Футбольная ассоциация Англии совместно с клубами обязаны принять участие в решении проблемы, которую они столь долго игнорировали. Это им по силам, но они не желают выполнять эту обязанность, не хотят использовать свои возможности. До настоящего времени все это было похоже на заметание пыли под ковер, но дальше так продолжаться не может. Если и дальше бездействовать, то рано или поздно мы станем свидетелями второго Дублина или чего-нибудь похуже. Мне кажется, что в происходящем есть доля и моей вины. И я хочу сбросить этот камень с души.


Потому что это действительно моя вина. Точнее, моя и таких людей, как я — ведь я уже признавался в том, что принимал участие в футбольных беспорядках. Пусть и далеко не самое активное, но я был частью той проблемы, о которой рассказываю. Но еще до того, как мы начнем погружаться в ее суть, для меня будет очень важно поведать читателю о своей хулиганской «судьбе». Чтобы не осталось никаких вопросов относительно легитимности моих заявлений. Мне следовало поступить таким образом еще и потому, что именно об этом меня чаще всего спрашивали.

Самое смешное — я никогда не считал себя хулиганом. Просто фанатом. В крайнем случае, во мне есть немного от саппортера* <* Саппортеры (от англ. support — поддержка) — наиболее активная, шумная, пестрая по составу, как правило многочисленная когорта болельщиков, обращающая на себя внимание, как на стадионе, так и вне его.>. Конечно, мои «заслуги» в области околофутбольного «творчества» выглядят смехотворными в сравнении с действиями настоящих хулиганов, я никогда не был «топ-боем» своего клуба, да и не стремился к этому. Я рад, что моя роль во всем этом была невелика, и должен подчеркнуть, что мне не приходится стыдиться и жалеть о когда-то содеянном. Я ничем не горжусь, но и не могу отрицать того, что мне было приятно бежать в толпе. Быть частью всего этого — удивительно захватывающее чувство. Это заявление может показаться парадоксальным, если учесть, что я пишу о том, насколько серьезна проблема футбольного насилия, но такие уж у меня тогда были ощущения. В том, частью чего я стал, нет ничего хорошего — я признаю это — и если бы я мог повернуть время вспять, то повел бы себя иначе. Но прошлое не изменить, можно лишь учиться на совершенных ошибках и попробовать уберечь других от повторения твоих ошибок.

Мое первое воспоминание о футболе как профессиональном спорте, относится, пожалуй, к 1964 году. Мой отец, пребывавший после войны в статусе беженца, эвакуированного из лондонского Тоттенхэма, болел за «Шпор»* <* Укоренившееся в футбольной среде сокращенное название клуба Tottenham Hotspur.>, и я отчетливо помню, как я стоял во дворе дома его родителей на Уолтоф-авеню, 17, слушая гул толпы, возвращавшейся с «Уайт Харт Лэйн»* <* Стадион клуба «Тоттенхэм».> субботним вечером. Но, несмотря на все мои просьбы, он никогда не брал меня на матчи, и это упущение серьезнейшим образом повлияло на мою болельщицкую судьбу.

Я начал ходить на футбол, когда мне было лет девять. В первый раз я увидел матч вживую в сезоне 1968-69 гг., когда «Уотфорд» принимал «Бристоль Роверс» на «Викарейдж Роуд»* <* Стадион клуба «Уотфорд».>. Я помню, что «Шершни»* <* Обиходное название клуба «Уотфорд».> выиграли со счетом 1:0, погода была ужасно промозглой, а игра отвратительной. В итоге я на некоторое время отошел от футбола и увлекся автомобильными гонками, каждую неделю путешествуя с соседями на юго-восток Англии, чтобы посмотреть очередное состязание. Но после финала Кубка Футбольной Ассоциации 1970 года, я, как и множество моих сверстников, влюбился в «Челси». Гол Питера Осгуда головой в падении показал мне, насколько увлекательным может быть футбол, а когда Дэйв Уэбб поставил победную точку, я уже знал, что просто обязан увидеть их игру своими глазами. В результате я стал тем, кого мы сегодня называем «шарфистами»* <* «Шарфист» — от англ. scarfer. В большинстве своем безобидная часть болельщиков, показным образом использующая клубную атрибутику, игнорируемую хулиганами.>. И хотя я время от времени заходил на «Викарейдж Роуд», сердце мое тогда было с Оззи на «Стэмфорд Бридж»* <* Стадион клуба «Челси».>. К концу 1973 года я перестал разрываться между двумя клубами и вместе со своим школьным приятелем, также болевшим за «Челси», прочно обосновался на левой стороне «Шед»* <* Овеянная недоброй хулиганской славой трибуна стадиона «Стэмфорд Бридж». Ныне не существует.>. Это произошло в те времена, когда запасная форма «Челси» была зелено-красно-белой. Не реже раза в месяц мы выбирались в Западный Лондон и глазели на творившийся там хаос. И если на трибунах происходило «нечто ужасное», то за пределами стадиона — «нечто неописуемое»! Мы даже пару раз съездили на выездные матчи: один раз на игру с «Чарльтоном», другой — с «Куинз Парк Рейнджерс». Каждый раз, когда мы отправлялись на «Стэмфорд Бридж», нам казалось, что может произойти что-нибудь такое, что испугает нас до смерти, но в то же время вызовет желание испытать это снова. На самом деле, проблема заключалась в ином: чем больше мы ходили на футбол, тем смелее становились. Закончилось все это тем, что нашей следующей целью стало проникновение в самый центр «Шед».

Сейчас я уже не помню, с кем в тот день играл «Челси». Не помню, удалось ли болельщикам противника просочиться на нашу трибуну. Я помню лишь одно: как я стоял на «Шеде» и думал о чем-то своем, а вокруг творилось безумие. Люди били друг друга цепями, палками, а полиция время от времени травила их собаками. Но и это никого не остановило — в воздухе засверкали ножи, причем в каких-то сантиметрах от нас. После этого мой друг больше не появлялся на «Стэмфорд Бридж». Было действительно очень страшно. К тому же я добирался до дома один. На Юстонском вокзале фанаты «Арсенала» устроили на меня настоящую охоту, и после этого на «Стэмфорд Бридж» я больше не появлялся. На матчах «Челси» я был всего лишь пятнадцатилетнимлетним мальчишкой.

После этого «Викарейдж Роуд», и особенно его фанатский сектор «Рукери», стали моим вторым домом. Я довольно часто ходил на матчи, но завсегдатаем стал не сразу. В то время беспорядки на «Вике» были редким явлением — главным образом потому, что «Уотфорд» играл в низших лигах. Поэтому большое спасибо выпускам новостей, регулярно сообщавшим о событиях, происходивших в Западном Лондоне. После того как я покинул отчий дом в 1975 году, вступив в ряды Королевских ВВС, я смирился с тем, что поездки на домашние игры «Уотфорда» стали практически невозможными. К счастью, через год я был направлен на службу в Эйлсбери и опять взялся за старое. К тому моменту футбольное насилие стало нормой, даже у нас в Уотфорде. Каждую неделю газеты пестрели рассказами о беспорядках, и начинало казаться, что все, кто приезжал на «Викаредж Роуд», заранее планировали какую-то акцию. Как представитель Вооруженных Сил Ее Величества, я чувствовал необходимость держаться на известном расстоянии от футбольных драк, опасаясь, что меня могут вышвырнуть из ВВС, будь я хоть раз арестован. Я по-прежнему ходил на стадион, с увлечением наблюдал за драками, и мне все нравилось, но если поблизости начиналась какая-то заварушка, я тут же отходил в сторону. Один такой случай произошел в 1979 году, когда к нам впервые за всю историю «Уотфорда» приехал «Вест Хэм». Чтобы показать, кто здесь крутой, фанаты гостей проникли на все сектора «Викарейдж Роуд» и сразу же, как только команды вышли на поле, заявили о своем присутствии традиционном способом. Я оказался в самой гуще компании, состоявшей из пятидесяти саппортеров «Вест Хэма», причем с другом, у которого, наверное, был самый заметный бристольский акцент в мире, и двумя девушками, (одна из них — из Йоркшира), пришедшими на футбол впервые. В общем, не самая лучшая для таких дел компания.

Как вы догадываетесь, неприятностей было не избежать. Проблемы начались из-за какой-то мелочи и довольно неожиданно. В армии меня научили многим нужным вещам, в том числе и различным способам, как можно помочь другу и при этом успеть убежать. В первый раз мне пришлось применить эти умения в гостевом секторе «Лофтус Роуд»* <* Стадион лондонского клуба «Куинз Парк Рейнджерс».>, причем никакого отношения к «Уотфорду» это не имело. Уже и не припомню почему, но я не поехал на игру «Шершней», а присоединился к друзьям, направлявшимся на машине в сторону «Аптон Парка»* <* Стадион лондонского клуба «Вест Хэм Юнайтед».>. К несчастью, машина по дороге сломалась, и когда мы ее починили, то успевали только к одному-единственному матчу: «Куинз Парк Рейнджерс» — «Ливерпуль». Поскольку один из нас был скаузером* <* Scouser (англ.). Это старинное и вышедшее из употребления обозначение жителей Ливерпуля благодаря футбольным хулиганам было реанимировано и получило ныне дополнительный оскорбительный оттенок.>, а я терпеть не мог «рейнджеров» с тех пор, как начал ездить на матчи «Челси», мы отправились на ливерпульский сектор. И об этом скоропалительном решении пожалели довольно скоро. С нами был один черный парень, и хотя никто ничего поначалу не сказал, было совершенно ясно, что его появление никого не обрадовало. В перерыве мы с ним зашли в туалет, а когда вышли оттуда, нас тут же окружила стайка скаузеровских карланов* <* Карланы (от слова «карлик») — юные, неорганизованные и не ведающие страха фанаты, стремящиеся обрести репутацию хулиганов для последующего вступления в группировку.>, начавших вымогать у моего знакомого деньги. Его жесткий отказ последовал незамедлительно, но к нашему несчастью, они не только стали упорствовать, но и незаметно перешли к толчкам. Сейчас, я, конечно, растолстел, но тогда был не толще скрипки. Мой спутник занимался тяжелой атлетикой, да и природа одарила его телосложением, напоминавшим груду кирпичей. Если честно, то на его фоне юные ливерпульцы выглядели просто жалко. Буквально пары ударов хватило, чтобы эти ребята разбежались кто куда, но им на смену пришли парни постарше. Оценив комплекцию новых противников, а также их возраставшее количество, мы решили немедленно убраться оттуда. В итоге нам только чудом удалось пробиться к заграждениям и выскочить на поле, чтобы полиция препроводила нас в сектор болельщиков КПР. Но все равно было чертовски страшно.

Следующая история приключилась несколько недель спустя. На сей раз моими противниками были фанаты «Фулхэма», а происходило это, как ни странно, на кладбище в центре Уотфорда. Возвращаясь с игры, я решил укоротить путь до вокзала, пройдя через кладбище. Я спокойно шел мимо надгробий, когда на кладбище влетел небольшой моб, крушащий все, что попадется под руку. Я был довольно далеко от них, и собирался ретироваться с места происшествия, пока не увидел, как один из них начал избивать сбитого с ног старика. Я пришел в такую ярость, что бросился вперед со скоростью локомотива. К моменту появления на кладбище Старого Билла* <* Ироничное прозвище полицейских.> я удерживал этого парня на земле с заломанными за спину руками, однако полицейские предпочли скрутить именно меня и попытались вытолкать вон, позволив хулигану тем самым спокойно подняться и убраться восвояси. К счастью, тому пожилому мужчине, на которого напали, удалось привлечь их внимание и все объяснить. Как оказалось, мне нужно было всего лишь показать паспорт (штука, которая со временем все сильнее и сильнее мне помогала), чтобы меня отпустили.


В начале 80-х, когда моя военная карьера разворачивалась в Германии, я на какое-то время отдалился от английского футбола, хотя, когда возвращался на время отпуска домой, ходил на столько матчей, сколько было возможно, и каждый раз в компании одних и тех же парней. Но, прожив два года за границей, в начале 1982 года я вернулся в Англию. Именно тогда произошло несколько событий, которые серьезнейшим образом повлияли на мою болельщицкую жизнь.

Во-первых, по возвращении из Германии, меня перевели в военную часть в графстве Оксфордшир. Судьбе было угодно, чтобы там оказалось довольно много болельщиков «Шершней», так что в день матча я становился частью большого исхода на «Викарейдж Роуд». Во-вторых, в апреле того же года Аргентина захватила Фолклендские острова, а я был специалистом по ремонту самолетов после аварии, и к тому же имел опыт работы с истребителями «Харриер». Поэтому был немедленно переведен в состояние повышенной боевой готовности. В-третьих (что самое главное), я ухватил за хвост один из лучших сезонов в истории «Уотфорда». Грэм Тэйлор сумел превратить команду в отлаженный механизм, работающий без сбоев, хотя никто из нас и не догадывался об этом. Но, в любом случае, мы были на пороге великих свершений. Выход в первый дивизион был обеспечен в домашней игре с «Рэксхемом», и после последней домашней игры с «Лестером» на выездной матч с «Дерби Каунти» отправилось небывалое число болельщиков, уверенных в том, что «Уотфорд» завершит сезон на втором месте, и что впервые в нашей истории мы будем выступать в первом дивизионе.

Мы не собирались распрощаться со вторым дивизионом, не хлопнув при этом дверью. Но если для нас сезон на тот момент уже закончился, то для «Дерби Каунти» эта игра была решающей. Им надо было побеждать во что бы то ни стало, чтобы остаться в Лиге, и было понятно, что отношение к нам на их стадионе «Бейсбол Граунд» будет враждебным. В первый раз, или, по крайней мере, в первый раз на моей памяти, «Уотфорд» сопровождал на выезде столь внушительный моб, целью которого была атака, а не оборона. Но пока орды «Шершней» еще только готовились к широкомасштабному побоищу, масло в огонь начали подливать полицейские, чье поведение я могу назвать не иначе, как позорным. Сопровождая нас от вокзала до стадиона, они вели себя подчеркнуто грубо и непрофессионально. Когда они загнали нас на стадион, саппортеры «Дерби», словно по команде, принялись оскорблять гостей, причем не только с помощью слов — если кто-то держался за ограждения, их били дубинками по пальцам. Полицейские же, дежурившие по периметру стадиона, бросали камни в головы и лица (!) людей, выделявшихся на трибунах благодаря клубной атрибутике «Уотфорда». К концу первого тайма поклонники «Уотфорда» пришли в состояние бешенства. Кое-где были снесены заграждения, взмыли петарды, начался камнепад. А после игры, за пределами стадиона, когда беспорядки вылились на городские улицы, полетело уже все, что попадалось под руку. Самый ужасный эпизод произошел, когда лошадь одного из полицейских, мешавшая продвижению моба «Уотфорда», встала на дыбы и сбросила всадника на землю. Одна нога у него запуталась в стременах, лошадь понеслась по улице, волоча несчастного по земле, а обезумевшая толпа пинала его ногами. Я был в шоке, когда увидел, какой ущерб способны принести болельщики моего клуба. Как людям, так и частной собственности.

Три дня спустя я оказался на борту самолета, который вез на юг по заданию Железной Мэгги оперативную группу. К счастью, аргентосы смылись с Фолклендов довольно быстро, так что я успел вернуться как раз к началу сезона, который стал для «Уотфорда» историческим. Я выбросил из головы все, происшедшее в Южной Атлантике, не говоря уже о событиях на «Бейсбол Граунд», и поклялся посетить все — и домашние, и выездные матчи «Уотфорда». Любой болельщик вам скажет, что эту благую цель было трудно осуществить даже в старые добрые времена, а для военнослужащего, которого в любой момент могут отправить на двухнедельное дежурство, она становится практически невыполнимой. Но я надеялся на снисходительность своего командира и на возможность поменяться дежурствами. Мне хотелось верить, что задуманное удастся, и когда расписание игр чемпионата было наконец-то опубликовано, я сгорал от нетерпения. А кто бы не сгорал на моем месте, получи он возможность съездить на матчи самых великих клубов страны?

Но когда сезон начался, все мы стали улавливать неодобрительный гул в наш адрес, исходивший от болельщиков других клубов, настроенных далеко не дружелюбно. Мой родной город наводнили фанаты «Челси», «Шпор», «Вест Хэма» и «Арсенала». Причем речь идет не только о простых фанатах, но и о членах самых зловещих мобов. Если раньше они воспринимали Уотфорд как провинциальное захолустье, то теперь они мыслили в противоположном направлении, и многие были полны решимости указать нам наше место. Таким образом, тихий Уотфорд неожиданно превратился в место для «реальных дел».

Сезон начался удивительно. «Уотфорд» сразу же наделал много шума, а затем нагло устроился в верхней половине турнирной таблицы. За исключением нескольких инцидентов, произошедших на выезде, никаких по-настоящему серьезных проблем не возникало. Но все могло перевернуться с ног на голову в октябре, когда мы отправились в Болтон на матч Кубка Лиги. В тот вечер лил проливной дождь, а местные хулиганы повытаскивали столько ножей, сколько я за всю свою жизнь не видел. Вот тогда-то мы и испугались до смерти. Причем болтонские полицейские были ничуть не лучше местных фанатов. Когда же мы начали возмущаться, то получили простой ответ: «А нечего было сюда приезжать, кокни ублюдочные». Мы многому тогда научились, однако лучше всего усвоили то, что за «Болтон» болеют не люди, а настоящие животные!

Пару недель спустя фанаты «Уотфорда» столкнулись с первым серьезным испытанием. Это была игра, которую мы ждали несколько десятков лет — со «Шпорами» на «Уайт Харт Лейн». Нас заранее предупредили, что «Шпоры» собираются отбить у нас охоту к выездам, но мы сумели собрать около тысячи человек, а вместо их моба я заметил лишь несколько человек, волочившихся за нами, пока мы шли под конвоем с вокзала. И никого более. Так что все дышали свободно. Но через три недели мы отправились на «Хайбери»* <* Стадион лондонского клуба «Арсенал».>, где впервые получили боевое крещение уровня первого дивизиона. Именно эта игра беспокоила меня больше всего, поскольку бойцы одного из самых серьезных мобов нашего города клялись, что фанаты «Арсенала» и мокрого места от нас не оставят. Я не был одинок в своих опасениях, и в результате мы решили ехать на автобусах, вычислить которые было куда труднее, чем поезда. Появившись на «Клок Энде» (гостевой трибуне «Хайбери») где-то в начале третьего, мы обнаружили, что уже почти все места были заняты болельщиками. Без пятнадцати три стадион почтил своим визитом гигантский моб «Арсенала», некоторые члены которого с трудом стояли на ногах, то и дело заваливаясь назад. Это не могло не вызывать беспокойства, но было очевидно, что парни «Уотфорда» готовы к любому повороту событий. В конце концов, именно для этого мы и приехали.

Я стоял на некотором отдалении от остальных, прислонившись к заграждениям с пончиком в одной руке и стаканчиком кофе в другой, когда началась заваруха. Не знаю, кто был ее зачинщиком, но верх вскоре взяли фанаты «Уотфорда». То ли числом, то ли умением, но они погнали противника к выходам. В этот момент кто-то вцепился в мою руку. Обернувшись, я увидел средних лет женщину, которая заорала, что мне было бы лучше помочь своим парням, чем торчать здесь без дела. Какое-то мгновение я пребывал в шоке и просто смотрел на нее, после чего протянул ей кофе, запихал в рот остатки пончика, пролез под ограждением и уже было бросился бежать к своим. Но как только я выпрямился, то увидел перед собой полицейского, изо всей силы заехавшего мне дубинкой по подбородку. Перед глазами у меня засверкали звезды, но я все же расслышал, как он прокричал: «Ни с места, ублюдок, я еще вернусь за тобой!». Потом он исчез. Но я не был не в состоянии двигаться, даже если бы очень того хотел. Я просто откинулся на ограждение и попытался вспомнить, где нахожусь. Когда я более-менее пришел в себя, заваруха уже кончилась, и фанатов «Арсенала» прогнали с нашего сектора. Результат был впечатляющий. Несмотря на то, что мы ожидали появление противника за пределами стадиона, после игры все они куда-то подевались, и ни одной стычки в тот день больше не состоялось.

Время шло, команда оправдывала самые смелые ожидания, мы путешествовали за ней по стране и буквально повсюду доставляли неприятности местным фанатам. На «Энфилд Роуд»* <* Стадион клуба «Ливерпуль».>, к примеру, несколько скаузеров проникло в наш сектор, полагая, что мы разбежимся от одного их вида, но вместо этого они огребли по полной программе. Однако не всегда все складывалось по нашему сценарию, и иногда мы тоже получали по ушам. Ничего серьезного, но достаточно и того, что мне приходилось придумывать оправдание синякам, когда я выходил на работу в понедельник. К Рождеству 1982 года судьба приготовила мне еще один сюрприз, на этот раз в виде женщины. Наши отношения не сразу стали серьезными, но достаточно скоро я понял, что в один прекрасный день женюсь на ней. Буквально нескольких недель хватило, чтобы она кардинальным образом изменила мою жизнь.

К началу 1983 года наш маленький моб, состоящий примерно из двадцати парней, еще не сталкивался с достаточно серьезным противником, и нам стало казаться, что мы гораздо круче, чем были на самом деле. Такая самоуверенность не принесла нам ничего хорошего, и в феврале мы очень серьезно и болезненно за нее поплатились. Особенно я. Этот эпизод подробно описан в «Мы идем», поэтому я не стану детально на нем останавливаться. Достаточно будет сказать, что вместо того, чтобы отправиться на поезде или на автобусе в компании своих парней, я предпочел поехать в Суонси на очередную игру «Уотфорда» на машине — и там меня избили. Причем настолько сильно, что на работе в понедельник мне пришлось рассказать, будто я попал в автомобильную катастрофу. Через два дня я узнал, что у меня сломано три ребра. Но несмотря на это, в следующий уикенд мы сколотили приличный моб и оправились на выезд к «Шпорам», с которыми должен был играть «Суонси», чтобы одержать убедительный реванш. Однако нам было не суждено найти тех, кого мы хотели. В итоге пришлось довольно рано покинуть Лондон, чтобы избежать неприятностей с местными. Самое же большое расстройство после поездки к «Шпорам», ожидало меня утром в понедельник, когда моя девушка нашла кровь на пассажирском сидении, достаточно быстро вычислив, откуда она взялась. Ее это не слишком обрадовало, и, хотя она никогда не запрещала мне ходить на футбол, я знал, что она беспокоится каждый раз, когда я отправляюсь на стадион. Сегодня я все чаще и чаще задумываюсь о том, чем рисковал каждый раз, когда ходил на матч, и испытывал судьбу. Но в том-то все и дело, что тогда дела у клуба шли настолько хорошо, что я просто не мог остановиться. В марте мы поехали в Ковентри — и многие из тех, кто там был, уверены, что это был наш звездный час....
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
dibase
First Squad
First Squad
Сообщения: 2256
Зарегистрирован: Вт ноя 23, 2004 08:01
Откуда: Москва

Сообщение dibase » Пн сен 10, 2007 12:41

ПОЧЕМУ?

Это, конечно, некорректный вопрос. Надо спрашивать не «Почему люди устраивают беспорядки на стадионах?», а «Почему они могут их устраивать?». Если со времени первого зарегистрированного инцидента на стадионе прошло больше века, если еще тридцать лет назад статьи о футбольном насилии попали на первые полосы газет, то почему так мало было сделано, чтобы остановить хулиганов? Это серьезный вопрос, и мы к нему еще вернемся.

Начнем лучше с вопроса о причинах того, почему люди приходят на стадионы и устраивают беспорядки, так как за последние четыре года он задавался мне намного чаще, чем все остальные. Что ж, ответить на него и можно, хотя и чертовски сложно — в первую очередь потому, что спрашивающие абсолютно уверены, что речь идет лишь о нескольких парнях, что с криками носятся друг за другом и раздают пинки направо и налево. Конечно, все намного сложнее, и если вы попытаетесь ответить на этот вопрос, обобщения в таком случае будет не избежать. То есть, когда на стадионе собирается 20000 человек, среди них всегда найдется двое, которые не согласятся с решением арбитра, но только почему отдельно взятому человеку приходит в голову, что выбежать на поле и напасть на бокового судью — хорошая мысль? И почему люди срываются с места, едут в другой город с флагом своего клуба и ищут себе неприятностей? И как вам объяснить, не прибегая к личной встрече, такое поведение?

Прежде чем мы займемся всеми этими проблемами, необходимо задать еще один вопрос — что такое футбольное хулиганство? Точнее — кто такой футбольный хулиган?

Для некоторых хулиган вполне может представляться чем-нибудь простым и безобидным — мальчишкой в футболке, который идет по улице и распевает песни. Для других это будет парень, который бросает дымовую шашку в раскрытое окно. Восприятие хулиганства как явления каждым конкретным человеком формируется либо личным опытом, либо прессой. Надо сказать, что для многих людей, не интересующихся футболом и не имеющих личного опыта в этой области, образ бритоголового фашиствующего отморозка так тесно связан с понятием «футбольный фанат», что они практически неразделимы. Это очень печально, причем обидно не только за саму игру, но и за всех нормальных, законопослушных болельщиков в этой стране.

Что же касается тех, кто не понаслышке знает о жестокости хулиганов — и неважно, увлекаются эти люди футболом или нет — то в их глазах данная проблема насилия даже слишком реальна. Любой, кто сталкивался с бегущей толпой, знает, как она может напугать, но если вы к этому не готовы, то вполне можете испытать настоящий ужас. Недавно я познакомился с человеком, который рассказал мне об одном инциденте, участником которого он стал несколько лет назад. По понятным причинам он пожелал остаться неизвестным, и даже недолгого разговора с ним мне хватило, чтобы понять, насколько сильно на него повлияло происшедшее. Самое ужасное, что он совершенно безразличен к футболу.


Весь тот день я провел в Лондоне на совещании. Вечером клиент пригласил меня на ужин, и я выпил слишком много вина, чтобы садиться за руль, и потому решил поехать домой на поезде. Было поздно, около половины одиннадцатого, я сидел в вагоне один и ждал, когда поезд отправится, когда зашли они. Их было человек, наверное, пятнадцать, всем лет по двадцать или чуть больше, и хотя на них не было никаких клубных шарфов, даже я сразу понял, что это футбольные фанаты. Потом в вагон зашло еще несколько человек, среди которых был паренек в футболке, лет четырнадцати. Когда поезд тронулся, они начали распевать песни — при этом никакой агрессии, разве что слова были несколько грубоваты. Через несколько минут один из них подошел к тому пареньку и стал его вроде бы утешать. Скорее всего, это был болельщик соперника. Паренек встал и хотел было уйти, но его толкнули, отшвырнув обратно на сиденье — это было уже совсем грубо. Затем один из тех фанатов ударил его, и он начал плакать. Какой-то мужчина попросил, чтобы они оставили паренька в покое. И они действительно отстали, перекинувшись на того мужчину. В итоге он получил по лицу, в то время как остальные смеялись, глядя на это. Далее они принялись оскорблять всех подряд, а то, что они говорили женщинам, и вовсе не поддается описанию. Да, я на все это глядел, но не сделал ничего, чтобы остановить их, и когда они вышли, почувствовал себя не только смущенным, но и совершенно униженным. Взгляды, которые бросали на меня женщины в поезде, были полны презрения. Из вагона я вылетал пулей.

Я ненавижу запугивание, а это было именно запугивание. И хотя прошло уже много времени, мне до сих пор стыдно, что я не попытался их остановить. Эта история заставила меня заглянуть себе в душу, причем пристальным, тяжелым взглядом — это точно. Я уверен, что теперь не смог бы спокойно сидеть и просто наблюдать за происходящим.

Если это для них и есть футбол, то пусть они им подавятся. Теперь я не могу следить за игрой, не вспоминая тот вечер.


Этот случай прекрасно иллюстрирует, как хулиганство отражается в общественном сознании. Те парни, что все это учинили, наверняка забыли о случившемся, как только вышли на платформу, а вот для пассажиров это происшествие могло оставить самый ужасный след, способный навсегда определить их мнение о футбольных фанатах.

Но надо признать, что подобные инциденты с участием футбольных хулиганов происходят все реже и реже. Одна из причин наметившегося спада состоит в том, что хулиганство стало «игрой» со своими особыми правилами или определенным кодексом чести. Хулиганы стараются избегать подобных столкновений с обыкновенными людьми, их интересуют только стычки друг с другом, поскольку репутацию невозможно завоевать, задирая простых людей и мирных болельщиков.

Но так было не всегда. В 1960-х, 1970-х и даже в начале 1980-х главной задачей фанатов на выезде было привести в ужас местное население. Пронестись в день матча по главной улице, круша все подряд и разбивая витрины, было обычным делом для многих мобов. Я хорошо помню, как в начале 1970-х все газеты наперебой кричали о том, как группа фанатов «Челси» схватила коляску с ребенком, стоявшую у магазина, и понеслась с ней по улице. Теперь главной целью является не местное население в целом, а конкретные фанатские группировки противника, так что зверь под названием «хулиганство» теперь обособился и залег в нору. Естественно, каждый член группировки сегодня иначе воспринимает свою роль в ней. Например, как уже было сказано, я мог участвовать в беспорядках на стадионах, но я никогда не считал себя хулиганом. В моем понимании ими были те, кто искал повода подраться, кто рыскал по улицам в поисках фанатов противника, и кто швырялся в нас, чем попало, выглядывая из дверей паба. Но в том-то все и дело, что для местных жителей, глядевших сквозь тюлевую занавеску, как я несусь по их улице, я был именно таким хулиганом.

Если попытаться определить, что такое футбольное хулиганство, то сформированное понятие будет довольно простым: это общий термин, применимый к любому антисоциальному действию, которое негативно влияет на образ футбола, будь то грубое нарушение правил футболистом, распевание матерных песен или нападение пятидесяти фанатов с бейсбольными битами на паб. Как описание, оно имеет ценность лишь для прессы и разглагольствующих членов Парламента, но как обозначение специфической культуры, важно для всех нас. Объяснением тому может стать следующее: если вы будете обвиняться судом в преступлении, связанном с футболом, будь то пьяная драка или нарушение общественного спокойствия, тот факт, что эта культура существует, и вы являетесь ее частью, будет иметь для вас самые серьезные последствия, и обязательно выразится в приговоре, который будет вам вынесен. Именно привлекательность хулиганской культуры является причиной того, что многие люди приобщаются к ней. В чудесных 1990-х она была едва ли не единственной культурой, позволявшей обычному мужчине вести себя совсем не так, как принято у обычных людей.

О том, почему и как становятся хулиганами, мы поговорим в следующей главе, а сейчас попробуем задуматься о том, какая футбольная составляющая вызывает настолько сильные эмоции, что некоторые люди готовы сознательно запугивать других, нападать на них и даже убивать. И еще один, не менее важный вопрос: почему только футбол, а не любой другой вид спорта? Ведь если наше видение проблемы верно, то хулиганство — явление чисто футбольное. Стало быть, остальная часть публики, увлекающейся другими видами спорта, спокойно смотрит соревнования, и никакой агрессии в ее среде нет. А правда, на самом деле, такова, что в любом популярном виде спорта есть проблемы со зрителями. Конечно, придется согласиться с тем, что проблемы эти минимальны и, в большинстве случаев, их природа принципиально отличается от природы футбольного хулиганства, но в то же время они не перестают быть проблемами. В последние годы возникали серьезные проблемы с публикой, ходившей на крикет, особенно на международные матчи. То же самое с боксом. Причина того, что эти инциденты практически никогда не получают огласки, проста — недостаточный информационный повод. А вот у проблем, связанных с футбольными болельщиками, как раз длинная и темная история. К тому же, давайте признаем очевидное, их намного больше. В то же время не стоит скрывать того, что и в других видах спорта также происходит подобное, хотя многие спортивные чиновники будут только рады, если мы будем продолжать это игнорировать.

Так что же в футболе такого, что все сходится именно на нем? Почему 22 человека, бегающих за мячом по полю, вызывают столько проблем? Чтобы это объяснить, придется задуматься над тем, каково быть болельщиком, потому что это часть ответа на интересующий нас вопрос.

Футбол — самый популярный вид спорта на планете. Мы с детства играем в него, нам показывают его по телевизору, о нем пишут газеты, о нем говорят родители, и многие из нас ходят на стадионы смотреть футбольные матчи. Став болельщиками, мы привязываемся к определенному клубу — будь то «Бат Сити» или «Манчестер Сити», клуб становится частью нас, причем привязываемся мы настолько, что многие болельщики, да и я в том числе, считают себя важной и неотъемлемой частью своего клуба. Если мы болеем за «Арсенал», то мы можем сказать: «Я — громила»* <* Gooner (англ.). — производное от официального прозвища команды и болельщиков «Арсенала», звучащего как Gunners — «Канониры». Давно вошло в обиход и стало очень популярным в фанатской среде.> точно так же, как и «я — инженер», и мы предполагаем, что люди поймут, что это значит (естественно, так в большинстве случаев и происходит!). Мы всегда вместе с клубом несмотря ни на что, принимаем даже его неудачи, надеясь, что когда-нибудь наступят и добрые времена. Мы поддерживаем его. Да, мы отдаем ему деньги, покупая билеты, но приносим с собой и нечто другое, что нельзя купить ни за какие деньги — мы приносим с собой страсть.


Страсть болельщиков — это то, что вдыхает жизнь в футбольный клуб. Многие из них считают — и небезосновательно — что именно они являются его сердцем и душой. Игроки и другие наемные работники приходят, и в один прекрасный день уходят, но, как и болельщики, они впитывают в себя дух этого клуба. Если вы не фанат, то может показаться, что я излишне драматизирую, но так оно и есть на самом деле. Мы хотим, чтобы наши клубы были лучшими из лучших, и мечтаем о том, чтобы в один прекрасный день так и произошло. И вот что особенно важно: если это случится, мы потребуем нашу часть славы и непременно заявим, что тоже сделали многое для этого. Именно поэтому футбольные фанаты на дух не переносят тех, кто всегда встает на сторону победителя. Любой может появиться из ниоткуда, заявив, что он болеет за «Арсенал» или «Манчестер Юнайтед», но это не настоящий фанат. Такие люди паразитируют на преданности других, их привлекает сиюминутный успех. Не поймите меня неправильно: после бесцветной нулевой ничьей с каким-нибудь «Бьюри» или «Ротерэмом», я тоже частенько недоумевал, почему я болею за «Уотфорд», а не «Арсенал». Но я знаю, что нельзя менять клуб только из-за того, что для него настали плохие времена. Если вы так поступите, то у вас уже не будет права радоваться успехам. Если для вас, конечно, это звание что-то значит, быть настоящим болельщиком. Футбольный фанат — это не тот, кто просто наблюдает за великой игрой, это тот, кто отдает всего себя явлению, называемому «футбольным клубом». И этот клуб — не только зеленое поле и одиннадцать человек, это нечто большее, намного большее, включающее в себя историю и традиции. Именно поэтому люди ходят на матчи таких клубов, как «Барнет» и «Торки Юнайтед», именно поэтому болельщики со всех концов страны объединяются, когда их клуб находится в сложном положении. Конечно, мы можем не понимать, почему они болеют за другой клуб, но это наши братья по духу, и мы должны защищать друг друга, потому что никто другой не станет этого делать.

Но там, где есть страсть и гордость, неизбежно появляется соперничество. И если вы жаждете, чтобы ваш клуб стал лучшим, то ему придется побеждать других. В конце концов, футбол — соревновательный вид спорта. Так что болельщики будут непременно петь песни и скандировать, чтобы подхлестнуть свою команду. Надеясь на то, что игроки ответят на эти призывы и сделают свою часть дела. Кроме того, действия болельщиков действительно способны кардинальным образом повлиять на происходящее на поле. Трибуны могут в самом прямом смысле обеспечить команде нужный результат. Об этом рассказывает Мик из Бирмингема......


КТО?

После беспорядков, устроенных болельщиками сборной Англии в Марселе на чемпионате мира 1998 года, пресса изумлялась тому факту, что у подавляющего большинства фанатов, задержанных во Франции, были «работа и семья». Эта наивность до сих пор меня удивляет. Футбольные хулиганы живут не в пещерах, а на лбу у них не вытатуировано слово «отморозок». Это нормальные парни, большинство из которых живут обычной средней, вполне приличной жизнью. Я встречался со многими связанными с хулиганством людьми, и за редким исключением это были спокойные, доброжелательные и более чем нормальные граждане. А если вы решите спросить, почему они решили принять эту культуру (хотя большинство изучающих проблему хулиганства почему-то не любят этого делать), то многие просто пожмут плечами. Другие могут сказать: «Это адреналин», а еще кто-нибудь ответит еще проще: «А почему бы и нет?». Естественно, все это совершенно не похоже на серьезный ответ.

Но если вы немного подумаете, то поймете, что это очередной неправильный вопрос. Потому что в большинстве случаев не люди принимают хулиганскую культуру, это она принимает их. Вам ведь ни с того ни с сего не придет в голову замечательная мысль пойти на футбол, чтобы устроить там беспорядки. Сначала вы просто посещаете матчи, а потом эта среда постепенно поглощает вас, и в один прекрасный момент вы становитесь ее частью, не понимая и не признавая этого. А если вы уже погрузились в нее, то уже очень сложно вернуться назад просто так, без особого на то повода — я это знаю по своему опыту.

Главная причина рассматриваемого нами превращения состоит в том, что футбольное насилие — удивительно увлекательная штука. Любого, кто не знает об этом по своему личному опыту, такое заявление может поразить, но это действительно так. Люди выбирают футбольное насилие потому, что оно позволяет за десять минут испытать все известные человеку эмоции, причем доведенные до предела. И в этом смысле, как я уже не раз утверждал, футбольное хулиганство — экстремальный вид спорта. И если суть катания на сноуборде или прыжков с парашютом состоит в том, чтобы намеренно оказаться в опасной ситуации и, преодолев свои страхи, испытать облегчение и эйфорию, то не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: это определение вполне применимо и к хулиганству. Не думаю, что скоростной спуск по крутому снежному склону на отполированном куске дерева дает столько же адреналина, как прогулка по улицам Кардиффа в день матча в компании десяти или двадцати парней. Любой, кто знает об этом не понаслышке, скажет, что кровь кипит не на шутку. Конечно, у хулиганства есть одно серьезное преимущество по сравнению с катанием на сноуборде, если вы ищете остроты эмоций. Если вы скатитесь с того склона несколько раз, то эмоций станет меньше, и вы начнете искать еще более и длинный и крутой спуск. А для хулиганов каждый день матча отличается от любого другого, потому что любой угол, за который ты поворачиваешь, может оказаться тем самым углом. В итоге уровень адреналина никогда не снижается, рискованная игра становится заманчивее, и к ней привыкаешь. Можно не участвовать в драках, можно просто носиться туда-сюда с другими фанами, но тебя все равно посетит особое ощущение — смесь страха, злости, эйфории и ожидания. Данное состояние — ключевой момент в понимании природы хулиганства, и если вы осознаете это, сразу же станет ясно, почему некоторым людям нравится вести себя подобным образом. Это также объясняет, почему невозможно полностью забыть о своем участии в беспорядках, если ты хоть раз в них участвовал. Даже сейчас, спустя десять лет после своей последней драки, когда что-нибудь такое вспыхивает, я все равно вскакиваю и бегу смотреть, а не продолжаю сидеть, с отвращением покачивая головой. И я никогда не оказываюсь один, никогда. Многие ли могут сказать, что когда на стадионе начинается заваруха, у них не начинает играть кровь? Кто-то мне в свое время сказал, что футбольное насилие позволяет им чувствовать пульс жизни, и я прекрасно понимаю этих людей. Откуда же у фаната может появиться желание отказаться от всего этого?

Но я все-таки вернусь к изначальному вопросу: как отдельный человек становится частью хулиганской среды, и что превращает нормального законопослушного парня в человека, который с удовольствием готов прибегать к насилию ради своего футбольного клуба? Вариантов может быть множество, но в большинстве случаев все сводится к давлению со стороны сверстников, будь оно реальным или только кажущимся. Ниже приведена история, которая представляется мне типичной для тех, кто стал хулиганом в первой половине 80-х. Эту историю прислал Патрик, фанат «Челси», живущий в Вустере.


Я с детства смотрел футбольные трансляции, и когда там показывали какую-нибудь заварушку на матчах с участием, скажем, «Манчестер Юнайтед» или «Челси» или какого-то другого клуба, я думал: «Наверное, весело вот так буянить, и никакой крови». А потом я посмотрел по телевизору, что устроили фанаты «Лидса» на «Парк де Пренс»* <* Главный стадион Франции до постройки новой арены «Стад де Франс».> после поражения от «Баварии» в финале Кубка европейских чемпионов 1975 года. На следующий день в школе мы с друзьями проделали то же самое, притворяясь, будто мы там, на стадионе.

Наверное, мне стоит рассказать о распавшейся семье, жизни в городских трущобах, несчастливом детстве, но ничего такого излагать не стану, потому что это не так. У меня были замечательные родители, мы жили в достатке, я получил хорошее образование, и детство у меня было счастливое. К тому же, наша жизнь протекала вне города, так что меня, наверное, можно было назвать «деревенщиной», хотя я себя таким не считаю.

Я болел за «Челси», потому что в этой команде было что-то аристократическое, и к тому же они выиграли Кубок Кубков в 1971 году. Когда мне исполнилось тринадцать, мы, к сожалению, переехали из Ньюбери на запад Англии, в самый скучный городишко во всей Британии, который я называл «Сонным городом». Прижиться там было довольно легко, но меня, паренька с южным акцентом, задирали первые несколько месяцев. Правда, я всегда мог за себя постоять. Стычки — самый лучший способ завоевать себе репутацию в таком возрасте.

Когда мне было лет пятнадцать, я дружил с одним парнем, у которого было четыре старших брата, один из которых был фанатом «Вест Брома»* <* «Вест Бромвич Альбион» — один из трех крупнейших футбольных клубов Бирмингема.>. Сидя в баре, мы смотрели, как они готовятся к поездке на матч, и через несколько недель после начала сезона стали ездить с ними.

Один из них из них брал на себя организаторскую миссию: находил машину, придумывал, в каком пабе мы засядем, ну и тому подобное. Этот человек притягивал меня, как магнит. Он рассказывал о таких баталиях, что мы были просто в восторге от него, хотя впоследствии выяснили, что делать ноги он тоже мастак. Чем больше мы ездили на матчи «Вест Брома», тем серьезнее все становилось. Все началось с того, что мы стали рыскать по Брамми-роуд в поисках приключений. Дальше — больше, и через какое-то время мы получили свое первое боевое крещение. За ним последовало участие в драках чуть ли не каждую субботу.

На следующий день мы встречались и грелись в лучах славы, и каждый из нас был уверен, что был великолепен, хотя приличия ради превозносил подвиги товарищей. Мне, например, очень нравилось то внимание, которое я привлекал, когда показывал всем разбитые губы, синяки под глазами и сколы на зубах, словно медали.

Все изменилось в 1985 году, когда мы все засели в баре, чтобы посмотреть документальный фильм про ICF*<* ICF — Inter City Firm. Эта печально знаменитая группировка, не без оснований претендовавшая на роль английской «фирмы номер один» и долгое время являвшаяся примером для подражания в Европе, была использована Дуги Бримсоном как прототип Cockney Suicide Squad — коллективного героя его романа «Самый крутой».> — крупнейшую фанатскую группировку «Вест Хэма». Ее история поражала, мы были в полном восторге от них. Эти ребята как бы играли совсем в другой лиге по сравнению с нами. А потом, несколько месяцев спустя, «Вест Хэм» приехал играть с «Вест Бромом», и мы, конечно, пошли на этот матч. Но только не для того, чтобы полезть в драку — мы не были настолько уверены в себе — а лишь для того, чтобы полюбоваться на этих парней. События того дня выглядят сейчас нереальными, но они произошли на самом деле.


Кто-то отправился на матч на машине, а мне пришлось ехать на автобусе. Мы договорились встретиться в пабе «Синие ворота», так что волей-неволей пришлось пройти мимо железнодорожной станции Сметвик, где высаживались фанаты «Вест Хэма». Полицейские, конечно, сопровождали их до стадиона, но все равно там их были тысячи. Пропустив пару кружек пива (исключительно ради нормального функционирования нервной системы), мы направились к выходу из паба, как вдруг кто-то запустил в меня картонной подставкой для бокала. Я обернулся и без особой злости сказал бросившему: «Отвали!». Однако стоявший рядом полицейский тут же вцепился в меня и потащил куда-то под хохот и улюлюканье. Ладно, подумал я, немного помурыжат и отпустят, но полисмен стал вызывать по рации машину, чтобы меня забрали. Ну и что мне оставалось в такой ситуации, как не сделать ноги? Хотя, справедливости ради, надо сказать, что полицейский не особенно-то и пытался меня поймать.

Когда мы оказались на трибуне, я заметил, что фанаты «Вест Хэма» сидят хоть и близко, но только над нами, оккупировав верхний ярус. А ведь нам так хотелось как можно лучше рассмотреть этих парней! Во время игры наши кумиры забрасывали своих поклонников монетами и осыпали оскорблениями, но и мы, надо отметить, в долгу не остались. Моего приятеля арестовали за то, что он слишком часто показывал им средний палец, а это значило, что в машине освободилось место, которое я и собирался занять.

После игры мы устремились за теми фанатами «Вест Хэма», что направились в сторону острова, через который пролегало шоссе. Остальные поклонники лондонского клуба пошли другой дорогой, но в какой-то момент повернули вспять, встретившись в итоге с первым потоком фанатов «Вест Хэма», за которым следовали мы. Один из них схватил меня за руку и стал оскорблять, но, к счастью, толпа раскидала нас в разные стороны, и они прошли мимо.

Когда же мы дошли до острова, то увидели, что фанаты «Вест Хэма» остановились, а один из них ходил кругами и размахивал ножом, крича при этом с сильным акцентом кокни: «Ну же, пусть получат то, что хотят!». Буквально через мгновение они уже неслись в нашу сторону, а у меня просто не было времени, чтобы сбежать. Просто к тому времени я успел получить сильнейший удар по лицу и упал на землю. Свернувшись в комок, я поджидал момент, когда они уйдут. Но как только уверовал, что их уже нет, и откинулся на спину, чей-то ботинок врезался мне в лицо, выбив при этом чуть ли не все зубы.

Когда я поднялся, брат моего друга сползал с перил. На некотором отдалении от нас сверкали лезвия ножей, и мы пришли к выводу, что еще легко отделались. Тем временем, к нам подходили другие фанаты «Вест Хэма», спрашивавшие, сколько сейчас времени. Мой друг посоветовал, чтобы мы не привлекали к себе их внимание, и они, к счастью, просто проходили мимо. Думаю, они видели, что я остался без зубов, и понимали, что на сегодня с меня довольно.

Потом мы зашли в паб и стали придумывать историю, которую расскажем нашим друзьям. Я пил пиво через трубочку — отчасти потому, что у меня были выбиты передние зубы, и нервы были оголены, но в первую очередь потому, что это эффектно выглядело. Наверное, за тот день я понял больше, чем за любой другой. Мы думали, что представляли какую-то силу, но парни из ICF оказались выше нас на голову. А еще я тогда понял, что мне нравится привлекать внимание. Не потому ли все это и затянулось на долгие годы? К тому же после всего случившегося на том матче я начал болеть за «Челси», а это было куда серьезнее и опаснее. То есть гораздо серьезнее и опаснее.


Любой парень знает, насколько велико влияние друзей и знакомых фанатов. Довольно просто советовать тринадцатилетнему парнишке, что лучше убежать, когда начнется драка. Однако ему будет очень непросто это сделать, если он окажется на выездном матче со своими друзьями, и там начнется заваруха. Раньше, в 1970-х и 1980-х, когда беспорядки на стадионах были самым обычным делом, регулярно ходивший на футбол с друзьями болельщик обязательно совершал что-нибудь такое, чего ему не стоило бы делать. Причины могли быть самые разные — и страх, и бравада, но главная причина всегда заключалась в другом: любой парень знал, что если он поведет себя неподобающим для фаната образом или подведет своих друзей, то это станет его клеймом на всю жизнь. И наоборот, если он поведет себя так, как должен, по общему мнению, вести себя фанат, то это всегда будут помнить.

Большинство из нас с легкостью вспомнит подобные примеры. Есть два фаната «Уотфорда», заметив которых, я невольно вспоминаю две очень давние истории. Первая связана с тем, как один из двух этих парней пытался дать деру, когда началась драка. Другая произошла с участием второго фаната, который во время выездного матча с «Лутоном» вклинился в пустое пространство, разделявшее нас и местных фанатов, рискнув прокричать им при этом пару ласковых. Спустя годы, я не стал вспоминать об этом чаще или реже, я просто помню и все. Это происходит невольно и машинально.

Сейчас хулиганство уже не такое яркое явление, но все равно очень легко попасть под влияние группы людей, которые громко распевают песни на футболе — ведь многих именно эта массовость и привлекает. В конце концов, многие из нас ходят на футбол отчасти потому, что это массовое действо. Если идти на футбол целой компанией, то это совсем другие ощущения, и тогда можно вместе дойти до стадиона, а перед этим посидеть в пабе — тоже дело хорошее и приятное. Если вы пойдете на матч в одиночестве и начнете что-нибудь там вытворять, то вас тут же арестуют, но если вы не один, то такое поведение не кажется удивительным для других. Помимо всего вышеперечисленного, это чертовски забавно и, главное, если кто-то является частью группы фанатов, то у него появляется ощущение анонимности, и это воодушевляет — он ведет себя все грубее, в то время как другие и вовсе начинают прибегать к насилию. И человек начинает вести себя прямо противоположно тому, как бы он стал поступать в «нормальной» жизни. Так что можете забыть про средний класс и семейные ценности, можете перестать кивать в сторону рабочего класса и правых радикалов — можете забыть обо всех этих стереотипах, столь любимых прессой и всякими учеными людьми. Подтверждение тому можно найти среди болельщиков любого клуба. Для человека со стороны все фанаты слеплены из одного теста. Некоторые разговаривают так же, как остальные, делают то же самое, даже могут одеваться так же. Но в большинстве случаев у них есть другая, не связанная с футболом, жизнь, и это могут быть самые разные люди. Я не перестаю удивляться тому, какие разные люди были или остаются хулиганами: доктора, адвокаты, банковские служащие, рабочие, журналисты, полицейские, пожарные, бизнесмены, водители такси и так далее. Я видел, что вытворяют на стадионах представители всех этих уважаемых профессий, и слышал о многих других. В свое время по хулиганским кругам ходили упорные слухи, что целый ряд знаменитых людей был замечен в хулиганстве. Речь шла, например, об одном очень известном певце, который, якобы, не только был членом одной фанатской группировки, но и время от времени помогал им деньгами.

Если слухи не врут, это весьма убедительное доказательство того, что многим людям нравится быть частью группы, а футбол служит тому отличным оправданием. К тому же со стороны может показаться, что мобы окружены ореолом таинственности, и это очень привлекает различных людей. Они как будто получают своего рода подсказку, почему некоторым знаменитостям хочется, чтобы их считали членами какой-нибудь фанатской группировки, и почему они так любят появляться на публике в компании всем известных хулиганов.

Для многих людей настоящая привлекательность фанатских группировок заключается в том, что это позволяет им стать в каком-то смысле шизофреником и вести двойную жизнь, о которой будет знать только он сам и другие члены моба. Чаще всего взаимоотношения с другими членами группировки будут ограничены только футболом, и эти люди могут не стать даже приятелями. Когда я сам был частью фанатской среды, мои сослуживцы в армии даже не подозревали, чем я занимался на выходных. Конечно, я делал все возможное, чтобы замести следы — рассказывал всякие истории об автомобильных катастрофах и напавших на меня хулиганах, когда мне доставалось на футболе. Дело заключалось не только в том, что я был военнослужащим и не мог допустить, чтобы меня раскрыли. То, чем я занимался за пределами военной части, было моим личным делом, и не имело ни малейшего отношения к армии (хотя я сомневаюсь, что военная полиция стала придерживаться подобного мнения, если бы я попался). Уже который год я слышу подобные истории от самых разных людей, но не устаю удивляться этому явлению.

Возможно, отчасти поэтому многие мобы придумывают себе названия. Если у группировки есть имя, то тогда она становится единым целым, и ее члены могут четко идентифицировать себя как ее часть, и чувство товарищества становится еще сильнее. Если вы напишете в резюме, что были далеко не последним человеком в такой группировке, как «Сентрал Элемент», то это вряд ли поможет вам устроиться на работу, но в фанатском мире за такой факт биографии вас будут уважать и, скажем прямо, бояться. Это еще один аспект хулиганства, который притягивает людей; ведь по сути дела, речь идет о запугивании. Внушать страх другим людям — непередаваемое ощущение, ведь всем нравится ощущать свое превосходство.

Многие люди, даже далекие от футбола, слышали о таких мобах, как ICF и Headhunters, но в том-то все и дело, что Five-0, Soul Crew и Naughty Forty не менее опасны, и в хулиганской среде не менее известны. Последние несколько лет я составлял список таких группировок — он приведен в конце этой книги. Это было довольно сложно и отняло очень много времени, так как мне приходилось прибегать к помощи множества людей. Однако самая главная сложность заключалась в том, чтобы отделить правду от вымысла. Некоторые названия, которые мне довелось услышать, настолько нелепы, что я до сих пор думаю, не являются ли они плодом чьего-нибудь разыгравшегося воображения. Поэтому в список я включил только те группировки, свидетельства о существовании которых я получил как минимум из двух независимых источников. Должен подчеркнуть, что далеко не все из этих группировок существуют по сей день. Некоторые стали историей уже очень давно, хотя надо заметить, что многие просто поменяли название, хотя их состав мог остаться практически тем же (это довольно обычная ситуация — такой прием используют для того, чтобы сбить с толку полицию, либо после унизительного поражения от фанатов противника). Иные слились с другими группировками, третьи — их, кстати, совсем немного — прекратили свое существование благодаря усилиям полиции. К тому же, новые группировки рождаются постоянно — появятся они и после публикации этой книги.


ИСТОКИ

Многие были шокированы, узнав, что футбольные хулиганы, оказывается, не только пользовались мобильными телефонами, планируя свои действия, но даже обсуждали их в Интернете! Я никак не мог взять в толк, почему факт использования хулиганами современных технологий стал для многих откровением. Ведь если вы взглянете на историю того, как хулиганы координировали свои действия в прошлом, то станет ясно, что хулиганы — скорее явление в целом, а не какие-то отдельные члены группировок — всегда удерживали лидирующие позиции в противостоянии с полицией. В конце концов, закон может совершать только ответные действия — будь то на стадионе или уже в здании суда. И неважно, какое решение принимается, и какие действия предпринимает полиция — в итоге хулиганы все равно найдут какой-нибудь обходной путь. Для них очень важно всегда быть на шаг впереди властей.

Эволюция хулиганства — интереснейшая тема. Как тот футбол, который мы видим сейчас в премьер-лиге, отличается о того, что смотрели наши отцы в 1950-х, так и природа беспорядков на стадионах сегодня принципиально отлична от начала 1970-х. Я говорю, конечно, не о драке как физическом акте (мне не кажется, что получить сапогом на заднице в 1972 году и сейчас — это принципиально различные ощущения), а о том, какой вид принимало футбольное насилие тогда и сейчас.

Я довольно сильно углубился в прошлое, чтобы воссоздать всю историю развития футбольного хулиганства, и понять, что повлияло на его развитие. Я не претендую на абсолютную объективность, поскольку придерживаюсь только тех фактов, которые мне удалось узнать. Но то, что я раскопал, стало для меня настоящим открытием.

Беспорядки на трибунах во время футбольных матчей — явление далеко не новое. На самом деле, несмотря на то, что футбол в современном понимании этого вида спорта появился в сороковых годах XIX века, первые свидетельства о подобных беспорядках датируются XIV веком. Средневековый вариант футбола, где игроки должны были пробиться с мячом, сделанным из шкур животных, на определенные территории, защищаемые соперником, был настолько жестоким видом спорта, что в 1365 году Эдуард III запретил эту игру. Он опасался, что конфликты на «футбольных» полях могут привести к массовым беспорядкам. Почти триста лет спустя, похожее решение пришлось принять Оливеру Кромвелю — в центральных графствах Англии был введен запрет на игру. Но даже тогда бирмингемцы отказались следовать этому запрету.

К середине XIX века футбол оформился в известном нам виде и стал завоевывать популярность. В то время беспорядки среди зрителей были обычным делом. Упоминания о них стали все чаще и чаще появляться в прессе, хотя о насилии как таковом речь не шла — больше писали об оскорбительных выкриках и даже разгуле карманников. Природа любого инцидента тех лет принципиально отличалась о того, с чем мы начали сталкиваться с середины 1960-х. Ездить на матчи с другими командами было очень сложно даже игрокам, не говоря уже о болельщиках, так что в большинстве случаев «приезжих» фанатов на матчах не было, если только не встречались команды из недалеко расположенных друг от друга городов. К тому же, хотя Футбольная Ассоциация была основана в 1863 году, английская футбольная лига появилась только в 1888 году. До этого времени не существовало четких требований, предъявляемых к командам, и многие клубы, ставшие затем профессиональными, играли в обычных парках. Именно в парке и произошел самый ранний эпизод, связанный с устроенными зрителями беспорядками — по крайней мере, один из тех, о которых мне удалось узнать.

30 сентября 1882 года крикетный клуб «Хотспурс», игроками которого были школьники из северного Лондона, провел первый футбольный матч. Эта команда стала добиваться неплохих результатов и тем самым привлекать на матчи большое количество зрителей, в том числе и местных мальчишек, которым нравилось устраивать беспорядки на матчах. По крайней мере, один раз игрокам пришлось дать отпор группе зрителей, пытавшихся прорваться на поле. Управлять клубом ребятам помогали взрослые. Они же впоследствии обеспечивали порядок на матчах, не пуская на них местных мальчишек. К 1887 году клуб получил название «Тоттенхэм Хотспурс», и на некоторых матчах с его участием количество зрителей доходило до четырех тысяч — и все это опять происходило в парке, где поле огораживалось натянутой по периметру веревкой. Проблемы начались тогда, когда некоторые зрители начали воровать овощи с прилегающих к парку участков и бросать их в соперников «Хотспурс». Футбольная Ассоциация никак не отозвалась на подобные происшествия, зато отреагировали местные жители, крайне недовольные тем, что у них воруют овощи. В итоге клубу пришлось искать другое место для проведения домашних матчей, и, сменив несколько полей и пережив еще более серьезные беспорядки (в том числе и нападение на трех игроков «Лутон Тауна»), в 1899 году клуб обосновался на «Уайт Харт Лэйн».

В примере со «шпорами» нет ничего необычного для того времени. До начала Первой Мировой войны профессиональный футбол ассоциировался в первую очередь с беспорядками, которые устраивали зрители. Зачастую жестокие противостояния между болельщиками двух местных команд становились нормой, равно как и ситуации, когда зрители выбегали на поле — эта тактика применялась ими для того, чтобы остановить игру, если их команда проигрывала. Иногда люди просто выходили на поле во время перерыва и отказывались покинуть его, так что игру приходилось прекращать. Еще одной проблемой стали участившиеся случаи нападения на игроков и судей — и это печальное обстоятельство сильнее других беспокоило Футбольную Ассоциацию. Согласно имеющимся у меня данным, за период между 1894 и 1914 годами судьи представили в Футбольную Ассоциацию двести тридцать восемь отчетов о серьезных беспорядках во время матчей. Но похоже, что это только верхушка огромного айсберга, поскольку судьи должны были докладывать только о беспорядках на самом футбольном поле, а не на трибунах.

С началом Первой мировой войны количество инцидентов на матчах резко сократилось и оставалось сравнительно небольшим вплоть до конца боевых действий. Но это не значит, что беспорядков не было совсем — случались и весьма неприятные истории. «Миллуол», например, сменил четыре стадиона за период между 1934 и 1950 годами, причем в последнем случае причиной стало нападение многочисленной группы фанатов (их было около двухсот человек) на судью после игры с «Эксетер Сити».

В послевоенный период Англия переживала футбольный бум. Посещаемость матчей достигла пика в 1948–1949 годах — тогда она составила более сорока одного миллиона человек. На трибунах появлялось все больше и больше женщин, а порядок обеспечивали немногочисленные полицейские. Время от времени, конечно, случались стычки между фанатами, и иногда весьма жестокие, но таких ярых болельщиков было очень немного, а сама драка оставалась большой редкостью. В целом, основные проблемы были связаны с игроками, судьями и выпивкой. Однако в середине 1950-х ситуация начала меняться.

В те годы Британия столкнулась с серьезной психологической проблемой: общеевропейская эйфория от победы над Германией стала проходить, а Британская Империя распадалась — количество английских колоний, которые хотели стать независимыми государствами, неуклонно росло. А от самой Англии все ждали экономического взлета, которого так и не произошло. К тому же, в 1956 страна неосмотрительно втянулась в унизительный конфликт вокруг Суэцкого канала. В 1957 году в прессе появились статьи о разочарованной молодежи, нереализованная энергия которой находит выход в насилии, в том числе и в футбольном. После выхода этих статей тема беспорядков вокруг стадионов стала широко освещаться в прессе — спортивные журналисты включали в отчеты о матчах рассказы о произошедших заварухах. Авторы именно этих заметок ввели в общее употребление слово, ставшее синонимом футбольного насилия. Оно получило широкое распространение в 1920-х годах, и происходило от одной ирландской семьи, терроризировавшей в XIX веке лондонский Ист-Энд. Семейка эта носила фамилию Хулигэн или Хоулихэн, вошедшую тем самым в мировую историю.

Рок-н-ролл, завоевавший огромную популярность в 1950-х, обвиняли во всем — от призывов к революции до пропаганды анархизма. Как бы то ни было, совершенно бесспорно, что именно из этой культуры выросли так называемые «тедди-бойз» — одновременно пижоны и хулиганы. Впервые у молодежи появилась собственная субкультура, которая выражалась в первую очередь в особой манере одеваться, в оригинальных прическах и определенной музыке. И далеко не последнее место в этой культуре занимало насилие. Влияние «тедди-бойз» на футбол было действительно огромно. Очень многие из них приходили на матчи и устраивали беспорядки, именно на них лежит ответственность за то, что в конце 50-х — начале 60-х насилия на стадионах стало намного больше. Случаи, когда фанаты выбегали на поле, стали обычным делом. Зачастую это сопровождалось массовыми побоищами. Эти люди были самыми настоящими анархистами, что стало очень серьезной проблемой, особенно для полиции, которая пыталась как-то справиться с ситуацией. Больше всего пришлось потрудиться лондонским копам. Если раньше один только вид человека в полицейской форме мог успокоить страсти, то на «тедди-бойз» мундир уже не действовал, и к обеспечению порядка приходилось привлекать все больше и больше полицейских. Отдельной головной болью для властей стало то, что фанаты наносили огромный ущерб имуществу. Теперь, когда они могли спокойно путешествовать за клубом по всей стране, больше всего начали страдать поезда.

Когда же «тедди-бойз» стали постепенно сходить на нет, вытесняемые стилягами и рокерами, футбольного насилия стало немного меньше, хотя его все равно было существенно больше, чем за десять лет до того. Стиляги и рокеры тоже устраивали беспорядки, но большей частью в прибрежных городах, на праздниках и на танцплощадках по всей стране. Однако это не помешало журналистам тут же связать их действия с действиями футбольных фанатов. Сегодня мне кажется, что соединять два этих явления не совсем уместно, поскольку рокеры и стиляги увлекались в первую очередь мотоциклами и музыкой (ну, и одеждой, конечно, если говорить отдельно о стилягах), а не футболом. Во многом из-за подобных утверждений в прессе, по всей стране стали разгуливать новоявленные футбольные фанаты. Медленно, но верно, проблема стала разрастаться, и именно с этого момента начались важнейшие перемены.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
dibase
First Squad
First Squad
Сообщения: 2256
Зарегистрирован: Вт ноя 23, 2004 08:01
Откуда: Москва

Сообщение dibase » Пн сен 10, 2007 12:50

Как ни странно, одним из важнейших эпизодов в истории развития английского хулиганства является трансляция матчей чемпионата мира 1962 года в Чили. Практически впервые английские фанаты могли посмотреть, как именно ведут себя их коллеги в других странах. Все были потрясены, узнав, что на стадионе можно распевать песни, и стало ясно, что фанаты способны сыграть гораздо более активную роль. Не прошло и нескольких недель, как разрозненные болельщики организовались во множество небольших объединений. Начался еще один важный процесс: отдельные группы собирались на определенных участках местного стадиона и объявляли их «своими». Почти всегда это были трибуны за воротами. Именно там собирались наиболее активные болельщики в день матча. Не только для того, чтобы распевать песни, но и для того, чтобы создавать общее настроение на стадионе. Когда же фанаты, наконец, смогли стать полноправными соучастниками игры, изменилась сама суть происходящего на стадионе.

Очень многие молодые люди хотели присоединиться к фанатскому движению, так что трибуны за воротами на матчах обычно были забиты под завязку. Но поскольку общее настроение на стадионе оставалось добродушным, настоящие беспорядки пока еще были редкостью. Фанатов тогда практически не разделяли, в этом просто не было серьезной необходимости, но у «поющих» групп стали появляться лидеры, так что несложно догадаться, почему трибуны за воротами стали впоследствии главной целью фанатов противника.

В 1963 году произошло событие, имевшее важнейшие последствия не только для футбольных фанатов, но и для всех молодых людей Британии в целом. В этом году была отменена воинская повинность. Я даже не могу представить, какое облегчение испытали те, кто вот-вот должен был пойти в армию, но, главное, с отменой воинской повинности произошли важные перемены в британском обществе. То, что особенно ценилось раньше — уважительное отношение к другим, сострадательность, сдержанность — стало второстепенным. Таким образом молодежь лишилась последней связи с прошлым, и в воздухе запахло революцией. И ярче всего это проявилось на футбольных матчах. У фанатов были деньги, поездки по стране не требовали больших затрат времени и средств, что привело к резкому увеличению числа саппортеров, следовавших за своим клубом в другие города. Фанатские группировки стали ездить по всей стране и устраивать беспорядки везде, где бы они ни появились. «Эвертон» стал первым клубом, чье руководство приняло решение поставить за воротами специальные заграждения — это произошло уже в ноябре того же 1963 года. Хотя насилия на трибунах становилось все больше, футбольных болельщиков все еще воспринимали, как добропорядочных и законопослушных людей. Причем до такой степени, что в октябре 1965 года «Таймс» опубликовала статью, в которой английским клубам предлагалось не участвовать в европейских турнирах, пока в континентальной Европе не решат проблему с поведением зрителей на трибунах. Но уже через несколько дней эта статья вышла газете боком. Сначала возникли беспорядки на «Олд Траффорд»* <* Овеянный немеркнущей славой стадион клуба «Манчестер Юнайтед», расположенный на месте древнего городка, давным-давно слившегося с Манчестером.> и в Хаддерсфилде, а через несколько недель произошел знаменитый инцидент, состоявшийся в лондонском районе Брентфорд.

С момента своего основания в 1885 году футбольный клуб «Миллуол» начал зарабатывать себе репутацию «жесткой» команды, болельщики которой не отличаются добродушием. К 1965 году дурная слава окончательно закрепилась за фанатами «Миллуола», а от названия трибуны «Колд Блоу Лэйн» у многих футбольных фанатов начинал пробегать по спине холодок. Вскоре она стала закрытой территорией, на которой мог оказаться либо ярый фанат «Миллуола», либо настоящий безумец. На выездах, особенно на матчах с другими лондонскими командами, саппортеры «Миллуола» ничего не боялись. И их действия в Лондоне против «Брентфорда» сильно повлияли на будущее футбола. Дело было 6 ноября 1965 года.

Я говорил с множеством людей об этом матче, читал многочисленные отчеты — и они зачастую противоречат друг другу. К тому же, если бы все люди, называющие себя очевидцами событий, действительно были на стадионе, то он должен был принять на порядок больше людей, чем мог на самом деле. Как бы то ни было, произошло следующее: с трибуны, где сидели фанаты «Миллуола», на поле вылетела граната. Тот факт, что она являлась муляжом, несущественен, да и игроки, не зная об этом, должно быть, обделались. После этого газеты словно с цепи сорвались, и за год до начала чемпионата мира, который должен был проходить в Англии, резко изменили свое мнение о футбольных фанатах.

В прессе поднялась невероятная шумиха, все, кому не лень писали о всевозможных проблемах, которые обязательно возникнут следующим летом. И хотя этим опасениям не суждено было сбыться, действия прессы породили страх перед футбольными болельщиками, и, таким образом, начало было положено. С того времени журналисты стали освещать не только беспорядки на самих стадионах, но и за их пределами. Футбольное насилие начало поднимать газетам рейтинг (и поднимает до сих пор), и в результате в отчетах о матчах отводилось все больше места насилию, появлялось все больше эффектных фотографий, и каждая статья претендовала на сенсационность. Создавалось впечатление, что беспорядки происходили на всех футбольных матчах, что явно не соответствовало действительности. На некоторых играх, конечно, беспорядки действительно происходили, но чаще всего они сводились к тому, что группа фанатов носилась по улицам, производя больше шума, чем разрушений, а большинство встреч вообще проходило в спокойной обстановке. Однако фундамент уже был заложен, и началось поступательное движение вниз по наклонной. Поскольку футбольные чиновники не могли — или не хотели — разрешить проблему футбольного насилия, возникновение более серьезных проблем стало просто вопросом времени.

Существовал к тому же еще один момент, на который не обращали внимания: в то время как количество болельщиков, приходивших на домашние матчи, постоянно уменьшалось (причин тоже множество: от участившихся беспорядков до ставшего более доступным телевидения), количество хулиганов оставалось примерно на том же уровне. Таким образом, в процентном соотношении, хулиганов на трибунах стало значительно больше.

До этого момента большинство беспорядков было связано с противостоянием клубов из одного города или близлежащих городов. Преодолевать большие расстояния, согласитесь, непросто, и даже на поезде путешествие с севера Англии в Лондон занимало не меньше суток. Если же вы ехали на машине — если, конечно, она у вас была — то покрыть расстояние, превышающее сто миль, было еще более трудным делом. Но несмотря на это фанаты предпринимали все больше и больше усилий, чтобы все-таки добраться до других городов, и среди них было довольно много тех, кто намеренно искал приключений. Каждую неделю на стадионе фанаты оживленно обсуждали, кто куда ездил, что там произошло, и чего ожидать в следующий раз. Хотя, надо признать, что болельщики не совершали тогда почти ничего экстраординарного (единственное возможное исключение — инцидент в Брентфорде). Драк, конечно, было достаточно, но тех самых беспорядков, о которых газеты трубили бы с первых полос, так и не происходило. Но все изменилось в мае 1967 года, когда произошло событие, поднявшее хулиганство на иной уровень.

В 1967 году больше всего шуму наделали фанаты «Миллуола», «Вест Хэма» и «Челси». Поскольку все три клуба были из Лондона, местные дерби не были редкостью, и, следовательно, у фанатов появлялся лишний повод устроить беспорядки. К тому же приехать на матч из одного района Лондона в другой не составляло никакого труда. Но больше всего болельщиков было тогда у «Манчестер Юнайтед». Уже в те времена у них было немало фанатов на юге, и все игры этого клуба в Лондоне вызывали огромный зрительский интерес. Поскольку болельщиков МЮ было очень и очень много, они заполняли собой весь стадион и его окрестности, хотя конфликтов с другими фанатами практически не возникало. Когда же в конце сезона 1966-67 годов МЮ приехал к «Вест Хэму», гостям нужно было побеждать, чтобы обеспечить себе чемпионство. На этот матч в Лондон приехало огромное количество фанатов, и они буквально наводнили восточные районы города. Перед началом игры произошли первые мелкие стычки — фанаты «Вест Хэма» пытались хотя бы как-то показать, кто в доме хозяин. МЮ победил в этом матче со счетом 6-1 и стал чемпионом, но вечер на этом не закончился. Высыпавшие на улицы болельщики начали отмечать победу, однако празднование это быстро утратило мирный характер — фанаты МЮ стали громить все подряд и нападать на болельщиков «Вест Хэма». Беспорядки продолжались несколько часов — саппортеры «Вест Хэма» надолго запомнили этот день своего сокрушительного, унизительного поражения. Слухи о тех происшествиях быстро облетели весь фанатский мир, и так получилось, что в глазах всех остальных болельщиков фанаты МЮ оказались самыми жестокими в Англии. Многие еще долго так считали, вплоть до сезона 1974–1975, который МЮ провел во втором дивизионе. Перейдя на более низкую ступень, поклонники «Манчестер Юнайтед» устраивали беспорядки чуть ли не на каждом матче с участием своей команды. Наибольшую известность в те дни приобрела группа поддержки МЮ под названием «Кокни редз»* <* Уникальное хулиганское объединение, состоящее из фанатов МЮ, проживающих большей частью в Лондоне и на юге Англии.>, которая отличалась особой жестокостью, в чем мог убедиться любой фанат, оказавшийся в день матча на лондонском вокзале Юстон или в метро.

После сокрушительного поражения, нанесенного «молотобойцам»* <* Прозвище команды и болельщиков клуба «Вест Хэм Юнайтед».> со стороны МЮ, поведение фанатов «Вест Хэма» сильно изменилось — они стали еще более жестокими, и, что более важно, стали чаще разъезжать по стране. Беспорядки в Ист-Энде вызвали цепную реакцию — другим болельщикам также захотелось заработать репутацию подобными методами. На матчах с участием «Ливерпуля», «Лидса», «Портсмута» и даже куда более скромного «Олдершота» практически каждую неделю случались беспорядки. Значительную роль во всем этом сыграли так называемые «футбольные поезда». Сначала команды ездили на выездные матчи на автобусах, но потом расстояния, которые нужно было преодолевать, увеличились, да и за счет семей и друзей футболистов выросло количество людей, которых нужно было довезти до места проведения матча. Поэтому клубы стали арендовать вагоны в поездах, а потом, когда количество болельщиков еще более увеличилось, и целые составы. Изначально «футбольные поезда» были средством передвижения, но за годы их существования они превратились в явление, рассматриваемое многими фанатами как неотъемлемая часть их жизни. То, что путешествовать приходилось на старых поездах, было неважно. Билеты стоили сравнительно дешево, и даже старый поезд все-таки довозил до места назначения — а именно это болельщикам и было нужно. По иронии судьбы, «футбольные поезда» поначалу считались настоящим подарком для полиции, поскольку таким образом значительно упрощался контроль за передвижением фанатов по стране.


До поры до времени болельщиков на стадионах не разделяли, так как их поведение пока не потребовало такой меры. С другой стороны, приезжие фанаты стали все чаще и чаще совершать набеги на сектора местной публики, да и на прилегающих к стадионам территориях зачастую вспыхивали нешуточные драки, в которых принимало участие довольно много людей. Вследствие этого группировках возникло некоторое (пока что весьма приблизительное) подобие иерархии. Затем стали появляться лидеры (особенно в Лондоне) — те, кто принимал важнейшие решения. По мере того, как интерес прессы к хулиганам рос, а посещаемость матчей падала, стало возникать ощущение, что каждую неделю на футбольных матчах только и делали, что дрались. Тогда, наверное, сложно было представить, что все может оказаться еще хуже, так как процесс находился в начальной стадии. Дело в том, что в конце 1960-х следовало учесть еще одну силу — скинхедов.

О культуре скинхедов писали многие, и если спросить современного человека, что представляли собой бритоголовые в 60-е, можно убедиться в специфическом отношении к ним, и при этом далеко не положительном. Однако в действительности дела со скинхедами обстояли не совсем так, как может показаться с первого взгляда. Их культура базировалась на определенной музыке, определенном стиле в одежде и определенном отношении к футболу, к тому же скинхеды поначалу не были расистами. Следует учитывать, что музыкальные направления ска и рэгги, которые были и остаются любимыми стилями скинхедов, возникли на Ямайке и получили распространение в Британии около 1968 года исключительно благодаря иммигрантам. В то время было много чернокожих скинхедов, родом из стран Карибского бассейна, хотя надо сказать, что как «черные», так и «белые» скинхеды были настроены весьма враждебно по отношению к азиатам. Впоследствии, к сожалению, праворадикальные идеи практически полностью завладели умами бритоголовых. В 1969 году, оказавшемся «золотым» для этой культуры, футбол стал неотъемлемой ее частью, ведь скинхеды происходили главным образом из рабочего класса и были безотчетно преданы своему сообществу..........


ТЕМНЫЕ ВРЕМЕНА

Я не ошибусь, если скажу, что с 1979 года казуалы стали тем, что мы понимаем под футбольным насилием. Меня всегда поражало, почему столь распространенной и жестокой культуре уделялось так мало внимания. Одной из причин этого является отсутствие ответа на вопрос: кто такие казуалы? Все тонет в версиях. Нет единого мнения даже об истории их возникновения.

Лично для меня культура казуалов основывается на двух вещах: футболе и манере одеваться. В день матча я надевал свой самый клевый прикид и отправлялся на «Викарейдж Роуд» или какой-нибудь другой стадион, а на следующий день опять становился номером Р8123790, капралом Д. Бримсоном, воплощением респектабельности. В глазах других неотъемлемой частью культуры казуалов являлась музыка — северный соул, группа Motown и джаз-фанк (в последующие годы — электронная музыка, но эту тему мы опустим). Для меня, не просто завсегдатая ночных дискотек юго-востока Англии, но к 1982 году еще и ди-джея, два раза в месяц игравшего в соул-клубе близ Оксфорда, два подобных подхода к пониманию казуальной культуры представляются совершенно разными. Я никогда сознательно не связывал музыку и футбол, и до сих пор этого не делаю. Но даже сейчас, двадцать лет спустя, не утихают споры о влиянии, которое оказывает на фанатов музыка. У меня же нет желания углубляться в такую тему, поскольку есть множество людей, которые могут рассказать об этом куда лучше, чем я.

Много споров вызывает история появления казуалов — как возникла эта культура, или, точнее, кто стал ее родоначальником. Фанаты лондонских клубов, особенно «Челси», утверждают, что именно они начали одеваться «неброско, но стильно», чтобы не привлекать внимания полиции на стадионе. С этим утверждением сложно не согласиться, поскольку я своими глазами видел сделанные в 1979 году фотографии фанатов лондонских клубов в одежде для гольфа. А еще я видел снимки, свидетельствующие о том, что некоторые столичные болельщики носили джемперы на пуговицах с коротким рукавом и облегающие велосипедные куртки. Мне, как выходцу с юга, больно это признавать, но наиболее вероятными родоначальниками этой культуры — по крайней мере, в области одежды — являются фанаты «Ливерпуля».

В середине 70-х — благодаря The Beatles, Джимми Тарбаку и Силле Блэк — у ливерпульцев была репутация людей хороших и дружелюбных. Но при этом любой болельщик знал, что среди фанатов «Ливерпуля» и «Эвертона»* <* Еще один ливерпульский футбольный клуб.> затесались самые жестокие и бесстрашные хулиганы в стране. Они очень любили носить с собой ножи, временами пуская их в ход, а также участвовать в грабежах, которыми раз за разом стали отмечаться путешествия ливерпульских фанатов. Когда в 1983 году «Уотфорд» принимал «Эвертон», они ограбили всех продавцов программок. Оказавшись вместе с «Ливерпулем» за границей, его фанаты взяли за правило воровать дорогие дизайнерские вещи, причем не только для себя, но и для продажи в Англии.

В 1980 году возник новый стиль. Его популярность росла настолько быстро, что буквально по всей стране люди принялись скупать вещи из спортивных магазинов, теннисных и гольф-клубов — тогда же получили распространение лейблы FILA, Pringle, Ellesse, Tacchini, Diadora и Lacoste. По иронии судьбы, этот стиль напрямую противоречил духу казуалов. Во времена Маргарет Тэтчер, когда она заходилась криком «только свое, свое, свое!», ношение краденой одежды воспринималось как своего рода демонстрация неприязни к культу богатства. То есть купить броскую вещь, или, по крайней мере, отдать за нее много денег — значило поддаться моде и, следовательно, стать тупым потребителем. Интересный случай рассказал мне в свое время Пэт, фанат «Челси», живущий в Центральной Англии.


Году этак в 1980–1981 мы с друзьями отправились поболеть за «Челси» на «Энфилд Роуд»* <* Овеянный изрядно потускневшей ныне славой стадион клуба «Ливерпуль».>. Полицейские довели нас от автобусов до паба, который был заказан специально для нас. Он был расположен, наверное, совсем недалеко от центра города, поскольку не успели мы выпить первую кружку, как туда зашли двое местных. Им было лет тринадцать–четырнадцать, и у одного из них в руках были какие-то странные листы бумаги. Оказалось, что это фотокопии каталогов с различными вещами из гардероба казуала — они были готовы украсть понравившиеся нам вещи, чтобы потом продать за полцены. Я тогда обзавелся парой джемперов Lyle & Scott и тренировочными штанами Nike, а после игры, которую мы в очередной раз проиграли, был вполне доволен. И они еще удивляются, почему все считают ливерпульцев ворюгами?


В начале 1980-х самым важным для фаната была одежда. Если вы появлялись на стадионе в шмотках «неправильной» марки или даже просто надевали то же самое, что и на прошлый матч, то неизбежно становились объектом насмешек. Приверженцы определенных клубов, и даже жители определенных графств одевались в едином стиле или просто носили продукцию одной фирмы, так что по одежде человека можно было определить, за кого он болеет. Лондонцам, например, очень нравились белые тренировочные штаны. Тогда очень важно было перещеголять соперника. Стиль менялся чуть ли не каждую неделю, и за несколько дней популярный лейбл мог превратиться в совершенно немодный. И уже очень скоро лондонцы стали поносить приезжих болельщиков за безвкусную одежду. Необходимо учесть, что в те времена север страны сильно отставал по уровню жизни от юга.

Пресса не сразу отреагировала на появление нового стиля в одежде, но одним из первых, кто понял, что происходит, был музыкальный журналист Гарри Бушелл. Он назвал столь трепетно следящую за модой молодежь «Гербертами», но это название быстро исчезло, уступив место слову «казуал». Затем такие журналы, как The Face, стали много писать о культуре казуалов. Хотя The Face писал больше о музыке, многие его статьи были посвящены именно казуальной моде. В журналах часто публиковались письма болельщиков, в которых речь шла о «шике на трибунах», а также о фанатах других клубов, которые не умеют одеваться.

Цены на вещи модных марок были иногда заоблачно высокими, но только не для фанатов. Потратить весь недельный заработок на куртку было в порядке вещей. В итоге возникла еще одна проблема, причем не у полиции или чиновников, а у самих болельщиков. В те времена не было ни одного из них, кто бы не знал, что такое «таможня». Она стала настоящим проклятием для путешествовавших по стране фанатов. Все было очень просто — у выездной публики крали одежду. И если вы следили за модой, то могли остаться если не голым, то почти голым. А поскольку деньги тоже воровали, возвращение домой превращалось в проблему. В результате фанаты отправлялись обратно на перекладных, испытывая при этом страшное унижение.

Для полиции прибытие казуалов всегда оборачивалось головной болью. Теперь фанаты уже не ходили в шарфах и майках, и нельзя было с первого взгляда определить, за какой клуб они болеют. Единственное, что можно было сделать — остановить их и выяснить, но далеко не всегда это удавалось, особенно если группа фанатов была многочисленной.

Появление культуры казуалов изменило не только внешний облик хулигана, но и образ его мыслей. Одетые в дорогие вещи, они начинали думать, что должны быть и во всем остальном гораздо круче других. В итоге казуалы стали ездить отдельно от обычных фанатов, и все чаще и чаще брали в аренду микроавтобус или фургон. Зачастую такой транспорт (приобретший впоследствии название «боевые машины») собирался в колонны, способные растянуться на сотни метров. Для полиции это стало серьезной проблемой, поскольку она могла возникнуть где угодно, а контролировать такие колонны было очень сложно. В начале восьмидесятых некоторые группировки использовали иной вид транспорта, причем с одной-единственной целью. Мне рассказывали, что фанаты «Лутона» частенько отправлялись на выезды в фурах, чтобы незаметно подъехать к какому-нибудь местному пабу, вывалиться целой ордой из кузова и броситься в атаку. Я не знаю, правда это или нет, но из других источников мне стало известно об инциденте, происшедшем году в 1982 году, когда подобному нападению подвергся любимый паб саппортеров «Бирмингем Сити».

Фанаты, путешествующие колоннами, устраивали беспорядки не только там, где происходил матч, но и во многих местах, где они останавливались, по дороге. Мой город находится примерно в часе езды от столицы, и в нем очень любили останавливаться болельщики, ехавшие с субботних лондонских матчей. Высадившиеся фанаты «Эвертона» всегда отправлялись в определенный паб, что раз за разом оборачивалось конфликтом с нашими парнями, многие из которых примерно в то же время возвращались домой с игр против «Челси», «Тоттенхэма» или «Арсенала».


Однако далеко не все пересели на фургоны и микроавтобусы. «Футбольные поезда» продолжали пользоваться огромной популярностью. К тому времени вандализм в вагонах стал обычным явлением, и довольно часто поезд задерживали, пока транспортная полиция не поймает тех, кто принимал участие в разгроме. По прибытии обратно в редком вагоне оставалась хотя бы одна неразбитая лампочка. В 1980 году компания British Rail запретила употребление алкоголя в «футбольных поездах». В ответ фанаты стали пользоваться обычными электричками, однако железнодорожные власти оказались еще хитрее. Они распространили этот запрет на все поезда, в которых могли оказаться болельщики.

Ситуация на трибунах становилась все хуже — начинались самые черные для футбола дни. Шестого сентября 1980 года смертельное ножевое ранение получил семнадцатилетний болельщик «Мидлсбро». Это случилось возле стадиона «Эйрисам Парк»* <* Речь идет о старом стадионе клуба «Мидлсбро», построенном еще в 1903 году. Начиная с 1995 года, команда выступает на новой арене, получившей название «Риверсайд Стэдиум».> во время драки между фанатами «Мидлсбро» и «Ноттингем Форест». В тот же день из-за беспорядков, устроенных хулиганами «Шеффилд Уэнсдей» была прервана на двадцать девять минут игра в Олдэме — тогда тренеру «Олдэм Атлетик» Джеку Чарльтону, пытавшемуся успокоить фанатов, попали камнем по голове. Сначала противоборствующие стороны забрасывали друг друга камнями и монетами, а потом, прорвавшись через заграждения, устроили драку на поле. В итоге пострадало двадцать человек, в том числе и несколько полицейских. Но больше всего опасений в то время вызывали фаны «Вест Хэма». В том же сезоне они устроили серьезные беспорядки на матче в Ньюкасле, которому было суждено войти в историю благодаря первому случаю использования бутылок с зажигательной смесью (ее, кстати, бросили фанаты «Ньюкасла», а не «Вест Хэма»). В тот день, когда был убит болельщик «Мидлсбро», а фанаты «Шеффилд Уэнсдей» устроили беспорядки в Олдэме, «Вест Хэм» отправился на «Стэмфорд Бридж»* <* Стадион лондонского клуба «Челси».>, где в результате столкновений были арестованы сорок два человека.

К этому времени хулиганские группировки стали более организованными. В 1970-х при планировании выезда речь шла только о самой поездке и выборе паба, а драки в большинстве случаев вспыхивали сами собой. Но с наступлением эры казуалов хулиганы стали заранее готовить будущие столкновения. Если были известны номера телефонов лидеров других группировок, то им звонили и договаривались о драке (впоследствии хулиганы стали использовать в этих целях такие журналы, как Sounds, помещая туда объявления, в которых указывалось, где и когда их можно найти в день матча). Помимо всего прочего стратеги из числа фанатов стали все чаще использовать дозорных — молодых ребят, которые выслеживали группировки противника и докладывали об их местонахождении своим лидерам. Многие считали, что в Лондоне действовал специальный отряд «Вест Хэма», состоявший из парней, разъезжавших на мопедах по всему городу, собирая и передавая нужную информацию.....


АНГЛИЯ

В этой книге основной упор сделан на насилии в английском футболе, а не каком-либо другом. Я намеренно не говорил о Шотландии, да и о проблемах с английскими фанатами за рубежом упомянул лишь вскользь. Речь, подчеркиваю, идет о хулиганстве, оказывающем влияние на игру, которую именно я смотрю каждую неделю. У шотландцев свои проблемы, равно как и у голландцев, немцев, русских и даже американцев — но это их проблемы, а не мои. Мне нет до них особого дела — а если честно, мне они вообще безразличны.

Что же касается насилия на матчах английских команд за границей, то оно по своей сути сильно отличается от того, что происходит непосредственно в Англии. Оно давно вышло на принципиально иной уровень, и подчас имеет куда более серьезные последствия, как для самих хулиганов, так и для всех остальных. Я уже сказал, что в мои намерения не входит экскурс в историю беспорядков с участием английских фанатов за границей, поскольку эта тема достаточно подробно освещена в моей предыдущей книге. Отмечу лишь, что когда речь идет о беспорядках за границей, надо с самого начала различать клубы и сборную.

Если начать с клубов, то в Европе мы наблюдаем прямое продолжение происходящего в Англии. Расстояния здесь иные, стоимость такого выезда намного выше, но отношения фанатов и клуба практически не изменяются. Единственное отличие состоит в том, что даже самый равнодушный игрок будет тронут присутствием фанатов, которые проделали огромный путь, чтобы поддержать свою команду. И неважно, проходит ли матч на стадионе в Лондоне или в Барселоне — беспорядки возникают на почве противостояния между конкретными клубами, а не странами, и, по сути дела, причина не в ксенофобии. Естественно, фанатов противника будут оскорблять, над ними обязательно начнут насмехаться, руководствуясь, по большей части, стереотипами, поскольку привлекательность выездов включает в себя этот элемент. Но в первую очередь гости будут думать о том, чем они могут помочь своей команде, а не о том, как завести местную публику. Естественно, возможны исключения, но в большинстве случаев речь будет идти о противостоянии конкретных группировок. Например, некоторые фанаты «Ливерпуля» и «Ювентуса» плохо ладят друг с другом, то же самое можно сказать о взаимном неприятии болельщиков «Тоттенхэма» и «Фейенорда», либо «Манчестер Юнайтед» и двух его злейших врагов, «Галатасарая» и «Ювентуса». Достаточно вспомнить, как в 1999 году большая группа ультрас «Ювентуса» устроила серьезные беспорядки в центре Манчестера.

Что же касается сборной, то это совсем другая история, и здесь нужно разделять домашние матчи и выездные. Когда сборная Англии играет дома, проблемы с ее саппортерами возникают достаточно редко, а те, что возникают, связаны скорее с межклубными конфликтами. Фанаты «Челси» и «Лидса», например, в дни матчей сборной частенько устраивали драки в лондонском метро.

Все уже привыкли к тому, что международные встречи на «Уэмбли» проходят в относительно спокойной обстановке. Однако причины этого стоит искать скорее в организации матчей и отношении к фанатам сборной Англии дома, чем в действиях полиции. Даже хулиганы понимали, что быть пойманным на игре клуба и оказаться преследуемым с его стороны — это одно, а быть пойманным на игре сборной и подвергнуться преследованиям со стороны Футбольной Ассоциации страны — это совсем другое. Поэтому они и вели себя подобающе. Конечно, есть и другое объяснение: многие футбольные фанаты (в том числе и я) не проявляют особого интереса к играм сборной, поскольку не имеют отношения ни к самим ее фанатам, ни к их клубам. Меня не посещает желание отдать кучу денег за то, чтобы посмотреть бессмысленный товарищеский матч с участием сборной Англии и кого-то там еще. Я лучше останусь дома и посмотрю эту игру по телевизору, либо отправлюсь в паб, чтобы уставиться на экран вместе с друзьями. Судя по полупустым трибунам на некоторых таких матчах, я не одинок в своем мнении.

Правда, по-настоящему важных международных встреч сказанное не касается. В эти дни люди начинают испытывать нешуточное волнение, поскольку на карту поставлена честь их страны. Даже тот, кто не смог купить билет, все равно едет в Лондон, чтобы встретиться с другими фанатами сборной на Трафальгарской площади или в Уест-Энде. Ну а постоянные участники «субботних сцен», собирающиеся принять активное участие в происходящем, отправляются прямиком в знаменитый паб «Глобус», расположенный напротив станции метро «Бейкер-стрит». Другие предпочитают наведаться в Ковент-Гарден. Это два самых популярных места встречи фанатов сборной, и они считаются нейтральными территориями, особенно «Глобус». Я там бывал много раз, но лишь однажды стал свидетелем драки. Это произошло на Евро-96, но лишь как продолжение беспорядков, произошедших на стадионе. Для многих хулиганов очень важны частые появления в таких местах, как «Глобус». Помимо всего прочего, это еще и прекрасный способ убить двух зайцев — добиться известности и, что еще важнее, уважения. А более удачную возможность «засветиться», чем международные матчи на «Уэмбли», сложно даже придумать.

Еще одна причина спокойствия в дни матчей сборной заключается в том, что приезжие фанаты не стремятся устроить беспорядки. За последние десять лет только дважды Англию посещали большие группы фанатов, готовые поучаствовать в драке. В первом случае речь идет о «Тартановой армии»* <* Давно укоренившееся за болельщиками сборной Шотландии прозвище, связанное со знаменитой клетчатой шерстяной материей, принесшей этой стране всемирную известность.> сборной Шотландии, довольно удачно выступавшей на Евро-96. Во

втором — о сборной Польши, вместе с которой в марте 1999 года в Англию пожаловало примерно восемьдесят–сто болельщиков. Беспорядков тогда не произошло, поскольку полиция не отходила от них ни на минуту (а еще потому, что их поведение было, как выразился один опытный фанат, «большой тактической наивностью»). Впоследствии прошел слух, что эти ребята горели желанием свести счеты друг с другом, а не с английскими фанатами. С другой стороны, сам факт появления в Англии большой группы чужаков мгновенно прославил ее в хулиганском мире. Ведь многие именитые соперники родоначальников футбола — болельщики сборных Германии, Голландии, Италии — так и не приехали в Англию, хотя возможностей у них было предостаточно, не говоря уже о бесконечных обещаниях.

Но когда сборная Англии играет на выезде, все меняется. Очень многие факторы — страх, нетерпимость, шовинизм, ксенофобия и даже расизм — начинают не только играть свою скрытую роль, но и обязательно в какой-то момент проявляются. Поэтому проблема английского футбольного хулиганства и продолжает считаться ключевой даже в тех случаях, когда речь идет о взрывоопасных матчах с участием других сборных. Следствием такой популярности, поддерживаемой благодаря усилиям прессы, становится громадный ущерб, наносимый кошельку Футбольной Ассоциации и имиджу английского футбола в целом. Не потому ли в Нью-Скотленд-Ярде на недопущение беспорядков с участием фанатов сборной тратят намного больше времени, чем на любую другую задачу, имеющую отношение к футболу?

Но, несмотря на все усилия, беспорядки на матчах с участием сборной Англии продолжаются уже не один десяток лет, и меньше их не становится. Причин у этого постоянства, которому уделено большое место в книге, достаточно много, и все они сложные. Причин, подчеркиваю, а не оправданий. К одной из них следует отнести неумеренное потребление алкоголя, связанное не только с английскими фанатами. Любой, кто хоть раз был в Испании, не даст мне соврать. В нашей стране высокие акцизы на алкоголь являются давней традицией, в то время как во всей остальной Европе они не столь велики — приходится ли тогда удивляться, что люди, имеющие возможность пить хоть весь день, надираются в итоге до полной отключки? Когда в середине 1970-х я впервые оказался за границей, то не просыхал неделями, постепенно придя к однозначному выводу, что ни завтра, ни послезавтра ничего не изменится, и я все так же смогу купить дешевый алкоголь. Вот тогда я и начал пить меньше, пока совсем не завязал. А ведь осознать требовалось всего лишь одну мысль, что на полках магазинов в странах Южной Европы всегда будет стоять дешевый алкоголь, но только совершенно не обязательно тратить на беспробудное пьянство две недели отдыха на испанском курорте или хотя бы один день, проведенный в Тулузе.


Хотя алкоголь, несомненно, очень важный фактор, не стоит усматривать в нем главную причину беспорядков на европейских стадионах. Если многие позволяют себе пропустить пару рюмок, чтобы просто расслабиться, то не стоит ли нам подумать, до какой степени можно раскрепощаться? Разве алкоголь не пробуждает в нас то, что большинство удерживает в подсознании, но чему некоторые все же дают выход? Если вы спокойно сядете и подумаете, то вполне можете прийти к выводу о главной причине происходящих за границей беспорядков. Кому-то это не понравится, другим покажется оскорблением. Конечно, мое предположение далеко не бесспорно, но задуматься о нем точно стоит. Дело не в организованных фанатских группировках, и не в Интернете и даже не в правых радикалах. Все дело в старой доброй английской задиристости.

Я, как и многие, горжусь тем, что я англичанин. Мне не стыдно за свою страну, и я, как участник событий на Фолклендских островах, ощущаю себя частью (пусть и очень небольшой частью) истории великой страны. К сожалению, благодаря действиям политиков левого толка, а также благодаря правым экстремистам, использовавшим британский флаг в своих целях, мало кто позволял себе открыто признать такую принадлежность. Мало кто сознательно подчеркивал и свою принадлежность к Англии. В глазах многих других людей страна просто стояла на месте. Но, к счастью, подъем патриотических настроений, связанный с Евро-96, повлиял на данную ситуацию. В итоге Крест Святого Георгия не считается больше фашистской символикой. Несмотря на все проевропейские настроения, равно как и на усилия тех, кто хочет разделить Соединенное Королевство (а, может, и благодаря им), восприятие себя как англичанина, а не британца, перестало считаться смертельным грехом.

Мы, англичане, очень долго мирились с оскорблениями, критикой и даже насмешками, никак на них не отвечая. В то время как большинство наших так называемых европейских партнеров относятся к англичанам с нескрываемым презрением, а некоторые открыто нас ненавидят, мы просто подставляем вторую щеку, позволяя и дальше относиться к себе подобным образом. Так было всегда, хотя зачастую другие страны нам многим обязаны, а некоторые даже своим существованием. Но мы-то знаем правду, и потому достаточно уверены в себе, чтобы не вступать в споры с людьми, которые на самом деле должны относиться к этой стране с благодарностью и уважением.

Но если они зайдут за грань, то тогда мы, вместе с другими членами бывшего Британского Содружества Наций, будем вынуждены дать отпор. Если в нас пробудить дух Джона Буля, и если мощь Англии станет ему опорой, то мы превратимся в удивительную, практически непобедимую силу. Как говорится в одной поговорке — «британец по рождению, англичанин милостью Божьей». Так и есть.

Однако большинство жителей Англии об этом даже не задумывается. О национальной гордости и патриотизме обычно не говорят, эти темы достают с чердака и отряхивают от пыли лишь изредка. Чаще всего, когда страна добивается спортивных успехов, а еще чаще, если происходит что-то неприятное. Как ни печально, конфликты или трагедии — самые популярные поводы, но есть еще кое-что, наносящее вред репутации Англии. Зачастую, это разговоры о пьянстве англичан, но еще чаще — о нашем футбольном хулиганстве. Подспорьем тому — непрекращающиеся сцены и кадры с участием полоумной орды, одетой по последней футбольной моде, швыряющейся бутылками в местных болельщиков и постоянно избиваемой дубинками полицейских. Наверное, уже не осталось ни одного дома в стране, на который бы не легла тень футбольного позора Англии.

Но только легла ли?

Хотя у фанатов сборной Англии очень долгая история, тесно связанная с футбольным насилием, правда заключается в том, что, начиная с чемпионата мира 1990 года в Италии, в большинстве случаев насилие провоцировалось. Не всегда, конечно, но большинство серьезных инцидентов стало, несомненно, результатом провокаций. Хотя таблоиды и продолжают кричать, что беспорядки неизбежны, так как они по-прежнему планируются, на самом деле (если не принимать в расчет дублинские события) это не так. Реальная ситуация еще не стала настолько плачевной, чтобы воспринимать подобные заявления всерьез. Большинство фанатов, даже самых ярых, путешествуют по миру за своей сборной для того, чтобы испытать чувство товарищества, которое всегда возникает у болельщиков на таких выездах. Проблемы начинаются тогда, когда фанаты приезжают за границу — их преследует репутация, которая, конечно, дурная, но заработана она в прошлом, и сейчас дело обстоит совершенно иначе. Однако полиция и местные жители продолжают руководствоваться этой репутацией и ожидать беспорядков. Вследствие этого они относятся к приезжим фанатам без дружелюбия, а иногда и с открытой неприязнью. Хотя такую позицию в чем-то можно понять, в то же время очень не хочется оказаться по другую сторону баррикад при подобном к себе отношении. Поэтому не стоит удивляться, если кто-то в определенный момент не выдерживает и срывается. Как назло, тут же появляется местная полиция и начинает наводить порядок. И из-за этой своей репутации англичане обязательно окажутся виноватыми, что они, естественно, не станут сносить спокойно. Ни один английский фанат не будет безразлично смотреть на то, что вытворяют с его товарищем. Так страсти и разгораются, а затем превращаются в сплошной ад. Если произошел конфликт с местными фанатами, то они еще могут убежать, и тогда все успокоится, однако местная полиция все равно никуда не денется. Подтянувшись к месту событий, она остановится, дождется прибытия подкрепления, вызовет дополнительное, и только после этого попытается задавить приезжих своей численностью. Но с кем бы ни пришлось схватиться английским фанатам, они не отступят, они будут драться до тех пор, пока могут стоять на ногах, они станут сражаться до последнего ради того, чтобы защитить честь страны, которая никогда не показывала врагу спину.

Чтобы понять причины этого стоицизма, стоит, возможно, взглянуть не на тех, кто в этом участвует, а как раз на тех, кто в этом не участвует. Конечно, легко поверить в то, что большинство людей, взирающих на беспорядки, показанные в вечерних новостях, осуждает действия английских фанатов. В последние годы я обсуждал проблему выездного футбольного хулиганства со многими, и сегодня могу с уверенностью сказать, что это совсем не так. Все больше обычных людей начинают воспринимать фанатов, гордо расхаживающих по городам Франции, Италии или Польши, не только как представителей английского футбола, но как воплощение английского духа — как людей, готовых всегда постоять за себя. Мне понятен такой ход их мысли и даже чем-то близок, но должен сказать, что меня он искренне беспокоит.

Эта тема — возможно, самая противоречивая, и, абсолютно точно, самая провокационная из всех, что я поднимал в рамках разговора о футбольном хулиганстве. Я уверен, что многие модные политкорректные журналисты уже точат свои ядовитые карандаши. Но если мы действительно хотим понять, почему английские фанаты устраивают больше беспорядков, чем фанаты любой другой страны, нам придется не только задать себе некоторые острые вопросы, но и честно ответить на них. Самый очевидный вопрос — его чаще всего склонны задавать шотландцы — почему мы так надменны? Звучит, как приговор. Но только действительно ли мы верим, пусть и в глубине души, что мы лучше всех остальных? И если не останавливаться на этом, то можно задать еще один вопрос: вот вы лично верите в то, что наши хулиганы, устраивающие драки за границей, позорят нацию? Или вы начинаете ощущать некое подобие национальной гордости, когда видите по телевизору, из-за чего они устроили беспорядки, и вам начинает казаться, что они дрались и за вашу честь тоже? Да, они говорят всему миру, что с англичанами шутки плохи, и если кто-то никак не может это понять, то получит по полной программе. Не возникают ли в глубине души и у вас подобные мысли?

А, может, дело совсем в другом? Или причины происходящего лежат еще глубже? Что, никак не смириться с тем, что перестали быть империей? Не можете пережить, что ваш статус в мире уже не таков, как был прежде? Беситесь из-за того, что ваше своеобразие исчезает под натиском Европы? А, может, англичане действительно рождаются расистами, как считают многие? Не в плане религии или цвета кожи — большинство из нас об этом и не задумывается — а в том плане, что можно быть либо с нами, либо против нас. И если так, то хулиганы вполне могли стать воплощением скрытого возмущения. Тогда не являются ли их действия последней, отчаянной попыткой уберечь Англию от превращения во второстепенную страну?

Как я уже говорил, это крайне неприятные вопросы, на которые можно получить еще более неприятные ответы. И тогда вы обязательно вспомните Марсель, где английские фанаты не отступили перед самыми ужасными оскорблениями, враждебным отношением и провокациями, и захотите снова ответить на эти вопросы. А затем непременно задумаетесь на несколько иную тему: так ли сложно поверить в небеспочвенное предположение о том, что подобное поведение не имеет никакого отношения к футболу, и что его настоящая причина кроется в самом естестве англичанина.

И если причина — по крайней мере, одна из основных причин — в этом, то нетрудно понять, почему в беспорядках принимает участие столько людей, о которых полиции было ничего не известно. А ведь речь идет о простых англичанах, не имевших до случившегося никакого отношения к деяниям хулиганов. В итоге именно о таких людях и пишут таблоиды, выдавая их за распоясавшуюся публику, которую просто нельзя было не выслать из страны. Это также объясняет, почему полиции не удается искоренить хулиганство на международных матчах. Ведь она, по сути дела, пытается одолеть предрассудки. Но можно ли одержать над ними победу, скрыты они или нет?

Это также дает частичные ответы на другие вопросы, связанные с поведением английских фанатов за границей. Довольно тесно с ним связана та или иная степень популярности правых экстремистов. Большинство болельщиков знает, что влияние правых радикалов сейчас, к счастью, невелико (правда, некоторые полагают, что их место попросту заняли левые радикалы), но когда люди видят английских фанатов, выбрасывающих правую руку вперед, как фашисты, и распевающих песни, тексты которых направлены против Ирландской Республиканской Армии, то они думают, что таких большинство. Не в этом ли состоит причина невольного возникновения ксенофобии или, может быть, она появляется сама собой? Или все дело в тех, кто легко принимает этот стереотип и начинает подыгрывать ему, поскольку фанатов везде привыкли бояться? Я говорил со многими людьми, которые знали о таком положении вещей не понаслышке, и готов предположить, что последнее предположение больше других похоже на правду. Люди поддаются ксенофобии не только потому, что она легко вписывается в сиюминутную линию поведения, но и потому, что она им нравится. Для многих из них это единственный повод — неважно, извращенный или нет — защитить честь своей страны и своих соотечественников.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
dibase
First Squad
First Squad
Сообщения: 2256
Зарегистрирован: Вт ноя 23, 2004 08:01
Откуда: Москва

Сообщение dibase » Пн сен 10, 2007 12:55

Конечно, вы вправе назвать все сказанное выше бредом правого экстремиста. Но тогда можно упустить одну деталь. Я не делал никаких политических заявлений, да и не собираюсь делать. Меня политика не интересует — я просто футбольный фанат, объективно взглянувший на проблему, решение которой никак не находится, и давший своего рода объяснение. И я готов выслушать любое другое здравое объяснение.

Если мои страхи и опасения небеспочвенны, и хулиганское поведение английских фанатов за рубежом связано с пробуждением различных предрассудков, то единственный способ решить эту проблему — создать для них нормальные, человеческие условия, и тогда они сами будут себя контролировать. Наиболее очевидный пример — шотландцы. У них нет дурной репутации, да и не ждет сейчас никто нашествия диких горцев, которые начнут устраивать в другой стране беспорядки. А если кто-то и переступит грань, то соотечественник его обязательно успокоит. Я опрашивал на сей счет многих шотландцев, которые, словно сговорившись, твердили в ответ одно и то же: что в отличие от соседей, они никому не позволят порочить имя своей страны. Здесь нам, конечно, придется встать перед вопросом о национальной гордости, потому что редкий народ возвеличивает свою страну так, как шотландцы. И, что еще более важно, никогда эту гордость не скрывает, чего не скажешь об англичанах. Разве может такое быть простым совпадением?

Но как же достичь желанного результата — подобающего отношения к англичанам? Во-первых, принимая в расчет наличие различных аспектов проблемы, ее в любом случае следует рассматривать свежим взглядом. А затем, проанализировав положение вещей, просто переставить все с ног на голову. И вместо того, чтобы не выпускать фанатов из страны, начать поощрять их.

Если сборная Англии играет на выезде, особенно в Европе, то тысячи фанатов поедут вслед за командой на отборочный матч. Если же ей предстоит участие в престижном турнире, то в таком случае поедут десятки тысяч, и многие останутся до конца соревнований. У большинства из них, как это случилось во Франции, не будет шансов достать билет законным способом, даже если им удастся добраться до места назначения. Чем сложнее становится задача, тем серьезнее к ней относятся хулиганы, поскольку подобные препятствия они воспринимают как вызов. Если обычных фанатов эти сложности могут отпугнуть, то хулиганы сделают все возможное, чтобы их преодолеть.

Проблему с билетами решить, конечно, сложно, но сначала нужно предоставить фанатам возможность ездить на матчи, а не запрещать подобные путешествия, к чему сейчас и стремится правительство. Единственный способ доказать, что английские болельщики умеют нормально себя вести — разбавить число хулиганов с помощью нормальных фанатов. Если для этого Футбольной Ассоциации придется устанавливать большие экраны и разбивать палаточные городки, то пусть так и делает. Или она опять не поверит, что такая возможность позволит английским фанатам принести с собой дух Евро-96, а никак не Дублина?

Подобный шаг — это, конечно, серьезный риск, поскольку надо создать особые условия, и он возможен только во взаимодействии с местными властями. Рискнет ли кто-нибудь совершить его? Честно говоря, попытки уже предпринимались. Один раз это попробовали сделать в Швеции, но безуспешно — причиной тому стала плохая организация и непродуманные действия полиции. Вторая попытка состоялась в Германии, и там все прошло очень гладко. Немецкий пример вроде бы должен был указать дальнейшее направление, но, к сожалению, никто не обратил внимания на то, что сделали немцы и как они это сделали. И лишь только те, кто там был, поняли, что все может обстоять иначе. Как оказалось, английские фанаты способны вести себя к всеобщему удивлению очень прилично. Самое печальное, что это было давным-давно, на чемпионате Европы 1988 года в Германии.

Решение, принятое полицией и простыми жителями Штутгарта, в котором проходил первый матч сборной Англии, было очень простым. Зная о том, что хулиганов среди фанатов довольно мало, они решили заняться всеми без исключения. В итоге события развивались в достаточно доброжелательной атмосфере. Конечно, власти Штутгарта серьезно рисковали, поскольку хулиганы разбойничали тогда по всей Европе, однако успех был просто ошеломляющим. Фанаты по достоинству оценили инициативу с организацией охраняемого палаточного городка. Еще одним благоразумным решением стало то, что английским фанатам отвели отдельные улицы, где они могли спокойно гулять и прикладываться к рюмочке. Конечно, прилегающие территории патрулировались полицией, которая не только приглядывала за англичанами, но и удерживала на расстоянии местных хулиганов. Достаточно быстро фанаты и полицейские прониклись взаимным уважением. Я хорошо помню, что со стороны футбольной братии не прозвучало ни одного грубого слова в адрес полиции, и наоборот. Конечно, нельзя сказать, что беспорядков совсем не было, хотя в основном, в них участвовали местные мальчишки, и, что особенно важно, печальные события происходили за пределами отведенных англичанам территорий.......


ВЕЛИКАЯ ИГРА

Совсем недавно я познакомился с мнением, что футбол находится сегодня на той стадии своего развития, когда он вынужден воспринимать зрителей уже не как болельщиков, а как клиентов. В этом есть своя доля правды, хотя нельзя не принять во внимание одно серьезное упущение. Будучи «клиентом» некой коммерческой структуры, я всегда могу отказаться от ее услуг, если их качество не соответствует моим ожиданиям; но, будучи фанатом «Уотфорда», я могу купить сезонный абонемент только на один стадион — «Викарейдж Роуд». Я не могу от него отказаться, поскольку страстно болею за свою команду, а она проводит домашние матчи только на «Викарейдж Роуд». Получается, что у них есть монополия и на меня, и мои деньги.

Руководство «Уотфорда», конечно, прекрасно об этом знает. Они понимают, что, как и другие клубы, «Уотфорд» обладает особым кредитом доверия. Что такие, как я придут на этот стадион и в следующем сезоне, и через год, и так далее. При этом не нужно выбиваться из сил, чтобы радовать меня, и иногда они словно проверяют этот кредит доверия на прочность.

Сказанное выше касается не только болельщиков «Уотфорда», но и всех остальных. Ниже приведен пример, который прислал мне один известный фанат «Челси», пожелавший остаться неизвестным, так как он небезосновательно опасается ответных действий со стороны своего клуба.


Как простому болельщику «Челси», не способному купить сезонный абонемент, мне приходится приобретать билеты по системе «только на шесть матчей сразу» (билет на одну игру приобрести невозможно). Так как и эта связка билетов исчезает практически мгновенно, мне не остается ничего иного, кроме как смириться с подобным положением вещей. А ведь у многих может и не найтись в кошельке свободных 144 фунтов, так что платить приходится с помощью карточки. Добавьте к этому еще один фунт на каждый билет за оплату по кредитке.

В конце концов, я рискнул написать президенту клуба Кену Бейтсу письмо, в котором пожаловался на существующую систему оплаты. В письме я спросил, чем он может оправдать то, что при оплате по кредитке люди вынуждены платить больше, хотя для клуба, конечно, это и удобнее, и дешевле (не нужно мучиться с огромными суммами наличных денег, нанимать билетеров и тратиться на охрану). В итоге какая-то мелкая сошка из администрации клуба написала мне, что при оплате по кредитке возможны случаи мошенничества, и это будет стоить им целое состояние, ну и так далее. На мой взгляд, подобные объяснения — либо полный бред, либо хороший повод для спекулянтов в очередной раз взвинтить цены. Отсутствие конкуренции, вот и весь сказ. Обычная практика в бизнесе, будь она неладна.

На самом деле, мне приходится покупать билеты по своей кредитке еще для шестерых людей. Теперь прикиньте, в какую сумму может вылиться покупка ста сорока билетов, стоимостью двадцать четыре фунта каждый. А теперь добавьте к ней еще сто сорок фунтов за использование карточки! Как же мне поступить, чтобы избавить себя от лишних потерь? Для этого мне потребуется сходить в банк, снять более тысячи фунтов (а у меня нет таких денег), но если даже вообразить себе их наличие, то я должен, по крайней мере, довезти их до стадиона, предоставив тем самым возможность любому преступнику западного Лондона ограбить меня по дороге. Таким образом, я встаю перед неизбежным выбором: что лучше, наличка и риск или кредитка и переплата? Пока не знаю, но думаю, что «Челси» следовало бы задействовать больше сотрудников службы безопасности и привлекать полицию на те два дня, когда распродаются билеты. Но вместо этого представители клуба продолжают навязывать предварительный заказ билетов по телефону, которые болельщики оплачивают по своим кредиткам. «Покупайте! — кричат они — Это всего лишь на один фунт дороже!». Омерзительно…

Так что футбол — это действительно большой бизнес, но все дело в том, что интересам клиентов здесь отводится одно из самых последних мест. Покупайте — и отваливайте. И меня это очень расстраивает.


Подобные случаи доказывают, что самые богатые клубы с наименьшим интересом относятся к желаниям фанатов. Они думают, что пока мы исправно приходим на стадион, пока денежки капают и все идет своим чередом, то и беспокоиться собственно не о чем. Многим людям действительно ничего кроме самого футбола не надо, но только потому, что у них никогда не хватает времени задуматься над тем, что именно они получают в обмен на свои деньги. А ведь речь идет не о содержании игры, а о качестве околофутбольных «услуг», которое ни в одном профессиональном клубе Англии не достигает приемлемого уровня. Взять, к примеру, хотя бы вечно плохие сиденья, невозможно горячий кофе в бумажных стаканах, который, не то чтобы пить, но и в руки-то взять невозможно, или ужасные туалеты. Но хуже всего дело обстоит с самым важным на стадионе — с безопасностью.

Когда вы проходите на территорию стадиона, можно предположить, что его администрация приняла определенные меры по обеспечению вашей безопасности. В конце концов, существуют законы, которые определяют их обязанности, а сама арена должна в обязательном порядке пройти лицензирование, в ходе которого выяснится, соответствует ли она различным правилам и предписаниям. На стадионе должны находиться люди, которые укажут, где находится ваше место, там должны быть места для инвалидов, медицинский пункт, в который вы при необходимости можете обратиться, и даже пожарные на всякий случай. По сути, это во многом похоже на театр или кинозал, но с одним исключением. Среди болельщиков, покупающих билеты на футбольные матчи, есть те, кто жаждет конфликта с группой поддержки другой команды. Поэтому на стадионе в поте лица работают люди, призванные не допустить возникновения подобных эксцессов, по крайней мере, на территории стадиона.

Футбольные фанаты привыкли к виду полицейских и сотрудников стадиона, стоящих за полем, привыкли к камерам, которые скользят по трибунам. Мы также привыкли к тому, что с опасением ждем некоторых выездных матчей, окончание которых заставляет склонить голову перед выходом со стадиона. Так, на всякий случай. Да, мы давно привыкли к такому положению, но почему тогда приняли его как должное? И что более важно, почему с ним смирились сами клубы? И кто им позволил так поступить? А ведь это было позволено не только нами, но футбольными чиновниками, а также законом. Каждый раз, когда на стадион проходит известный хулиган, или просто подозреваемый в хулиганстве, он становится угрозой для всех остальных. Это совершенно недопустимо, и в любом другом развлекательном бизнесе было бы запрещено. Но в футболе позволено. Почему? Может быть, потому, что Комиссия по лицензированию попросту боится принимать жесткие меры? Или вина должна лечь на местные власти, которые не желают принимать законы, опасаясь последствий? Разве кто-нибудь допустил существование «Макдоналдса», если бы его клиенты постоянно устраивали проблемы местному населению и полиции? Естественно, нет; его бы непременно прикрыли, обязав решить эту проблему. Точно так произошло бы и в случае с пабом или ночным клубом. Но почему футбол должен быть исключением?

Лично я считаю, что со временем футбол сумел убедить всех в том, что когда-то прозвучало в разговоре между Маргарет Тэтчер и Тэдом Крокером: «Хулиганство — проблема не футбола в частности, а общества в целом». Увы, благодаря сказанному, функционеры АФА стали оправдывать свое нежелание участвовать в поиске решения этой проблемы, и с радостью избавились от этой ответственности, переложив ее на плечи полиции. В результате многие люди, мечтавшие о том, чтобы Англия приняла у себя чемпионат мира 2006 года, продолжают упорствовать в этом заблуждении и иногда даже искренне верят в то, что говорят. Сразу же после ЧМ-98 я принял участие в одной радиопередаче, где моим оппонентом был сэр Джефф Херст. Он тогда радостно объявил, что на Евро-96 вообще не было никаких беспорядков. И раз уж это сказал настолько уважаемый человек, как сэр Джефф, значит так оно и было. А те беспорядки, что произошли на Трафальгарской площади после матчей с Шотландией и Германией — не более, чем плод моего воображения.

То, что футбол оказался в таком положении, не должно удивлять, поскольку для ситуации, когда проблему хулиганства не удавалось решить годами, это было вполне логично. Если ты не можешь решить проблему — переложи ответственность на кого-нибудь другого. Футбольные функционеры просто наблюдали за развитием хулиганства, а когда в 1960-х произошел настоящий взрыв, то к началу нового десятилетия они не придумали ничего лучшего, кроме как засадить нас в клетки. Они продолжали ломать дрова даже после того, как английские клубы были отстранены от участия в европейских турнирах, а премьер-министр и вовсе не нашел ничего лучшего, как выразить серьезные сомнения в том, что у профессионального футбола 80-х есть будущее. Но и без того все равно ничего не было сделано. Лишь после «Хиллсборо» что-то начало медленно изменяться, да и то силами правительства, разработавшего соответствующие законопроекты. Но даже тогда было много людей, понимавших, что, по крайней мере, в первом дивизионе можно сделать огромные деньги, если вовремя спасти свою задницу, и выстроить правильную маркетинговую политику.

На уровне первого дивизиона эффект, вызванный действиями правительства, был огромен. Клубы стали выдворять нарушителей порядка со стадионов на улицы, и функционеры АФА теперь могли обоснованно говорить о том, что хулиганство не имеет никакого отношения к футболу. Но никто не обратил внимания на один простой и неоспоримый факт: хулиганство существует потому, что ему позволено существовать под флагом конкретного клуба.

И пока клубы не поймут этого, проблема футбольного хулиганства не будет разрешена до конца. Однако изменения к лучшему начнутся того, когда клубы возьмут на себя ответственность за поведение своих фанатов (или клиентов), как хорошее, так и плохое, поскольку оно влияет не только на имидж клуба, но и на имидж футбола в целом. И если фанаты переступают грань, то разбираться с ними должны не только полицейские, но и сами клубы. А это намного проще, чем кажется, поскольку у клубов есть мощнейшее оружие: они могут не допускать хулигана на стадион.

У входа во многие ночные клубы можно увидеть объявление: «Администрация оставляет за собой право отказать в посещении без объяснения причин». Обычно, это право реализуется охранником, который не пропустит вас, если ему не понравилось, как вы выглядите. А если вы оказались в клубе и переступили там через определенную грань, то вас просто выкинут из этого заведения и никогда туда больше не пустят. Схема очень проста и, как правило, срабатывает. Так почему бы не применить ее к футболу? Если одни и те же хулиганы год за годом сидят на одних и тех же секторах, и их контролируют одни и те же полицейские, то почему их продолжают пропускать на стадион? Если в полиции каждого города есть специальный сотрудник, который ездит с клубом в другие города и сообщает местным полицейским, кто из приезжих фанатов является хулиганом, то почему бы не снабдить данной информацией сами клубы, чтобы они больше не пускали этих людей на стадионы? Ни у кого нет неотъемлемого права присутствовать на стадионе. И неважно, помните ли вы матч в Рочдейле на Кубок Чего-Нибудь шесть лет назад во вторник, или что у вас попросту есть билет.

Не сомневайтесь в том, что это сработает. Если лишить хулиганов возможности посещать матчи их клуба, то они вряд ли продолжат устраивать беспорядки. Есть множество примеров, когда хулиганы бросали это занятие после принятия подобных мер. Лучше всего это можно проиллюстрировать примером из Шотландии, где два ведущих клуба из Глазго — «Селтик» и «Глазго Рейнджерс» решили проблему хулиганства именно таким образом. В итоге беспорядки на матчах этих клубов стали редкостью. Хотя они иногда и случаются, поскольку некоторым бузотерам все-таки удается, пусть и изредка, просочиться на стадион.

Насколько я понимаю, причина бездействия большинства клубов проста: деньги. При определенных усилиях можно добиться от крупного клуба, чтобы он запретил посещение стадиона некоторым хулиганам, поскольку все равно на их место придут новые. Но разве небольшие клубы — такие, как «Уолсол» или «Бристоль Роверс» — могут себе это позволить? Разве станут они рисковать деньгами за десять, пятнадцать и, тем более, пятьдесят сезонных абонементов в надежде на то, что появятся другие фанаты? Конечно, нет. Поэтому руководители клубов продолжают экономить на безопасности. Не на своей, конечно, поскольку тогда проблему решили бы много лет назад, а на безопасности рядовых болельщиков.

А что, если однажды какой-нибудь фанат подвергнется нападению человека, которого и клуб, и полиция подозревали в причастности к хулиганству, а затем пострадавший подаст в суд, обвинив клуб в ненадлежащем исполнении своих обязанностей по обеспечению безопасности? Или даже на местные власти, которые выдали лицензию клубу, хотя он был явно не в состоянии обеспечить безопасность на стадионе? Я не знаю, чем может закончиться такое дело, но шуму оно обязательно наделает, даже если не дойдет до суда. Тогда любой клуб, среди фанатов которого много хулиганов, окажется под серьезным прессом и даже, в чрезвычайной ситуации, может быть закрыт.

Главная глупость, допускаемая клубами, состоит в том, что они продолжают пускать хулиганов на свои стадионы, но при этом вынуждены платить огромные деньги полиции. Какой в этом смысл?

Все это доказывает лишь одно: руководителям клубов нет дела до обычных болельщиков. И это выражается не только в нежелании решать проблему хулиганства, но и со многими другими вопросами, которые возникли в последнее время. Есть некая ирония в том, что болельщикам приходится надеяться на людей, чьи намерения вызывают, как минимум, некоторые вопросы. Например, нашим мнением кто-нибудь интересовался, прежде чем продать все права на трансляции телекомпании «Скай»? Черта с два. Но зато они продолжают надеяться, что мы будем и дальше посещать матчи своих клубов даже несмотря на то, что игры с их участием будут показаны по телеканалу «Скай Спортс». И кому какое дело, пришлось ли нам отпрашиваться с работы, чтобы попасть на этот матч? А спрашивал кто болельщиков, когда их клуб выставляли на продажу? Тоже нет. Да и зачем, когда можно сделать столько денег?

Естественно, случались и эпизоды, когда клубы принимали решения, с которыми не могли смириться даже самые преданные болельщики. Можно привести множество примеров таких решений, но самым ярким из них, которое показывает, насколько дельцы от футбола не уважают фанатов, является идея слияния клубов. Что еще может сильнее разозлить болельщиков, чем сама мысль усадить их на один сектор с ненавистными соперниками? Однако не раз и не два раздавались призывы так поступить. Наиболее предсказуемые варианты — это слияние «Ридинга» с «Оксфордом» и «Сток Сити» с «Порт Уэйл». Какой-то полоумный даже хотел объединить «Уотфорд» с «Лутоном». А президент «Олдэма» Иэн Скотт даже предлагал объединить свой клуб с «Бьюри» и «Рочдейлом», организовав единый «Манчестер Норт Энд». С недавних пор все заговорили об объединении двух клубов из Шеффилда — «Уэнсдей» и «Юнайтед». В данном случае не важно, что с финансовой, да и с футбольной точки зрения это будет всем выгодно. Однако футбол — слишком эмоциональный вид спорта, чтобы клубные деятели проделывали такие вещи. Уже одно только обсуждение подобной перспективы — страшное оскорбление чувств преданных болельщиков. Когда же им окончательно надоест терпеть происходящее, то у их клубов возникнут настоящие проблемы. Футбольные фанаты могут знать очень много, просто до поры до времени не лезут во все это — пару сезонов назад два чиновника из «Лидс Юнайтед» убедились, что не стоит кусать руку, которая не только тебя кормит, но и может дать сдачи.

В то время как клубы не обращают никакого внимания на наши пожелания, футбольные чиновники относятся к нам с нескрываемым неуважением. Но если футбол существует в том числе и на наши деньги, где же тогда наше влияние на него? Почему у нас нет рычагов влияния, с помощью которых мы могли бы решать возникающие вопросы и проблемы? Даже в супермаркете есть отдел по работе с клиентами, а здесь? Ассоциация Футбольных Болельщиков, существующая, в основном, на пожертвования, несмотря на свои самые благие намерения очень мало чего добилась, если не считать появления представителей этой Ассоциации на самых престижных соревнованиях. А готовы ли они вступиться за вас, если, не дай Бог, возникнет конфликт с работниками стадиона в Брэдфорде или с полицией в Бирмингеме? Не думаю. Но даже если и вступятся, то разве клуб к ним прислушается? Если же у вас действительно произошла такая неприятность, то единственный шанс — позвонить на радио и попросить кого-нибудь разобраться в случившемся. Но только есть ли у этого радио реальная сила? И нужно ли ему это? Думаю, что не особенно, если только речь не идет об увеличении рейтинга или доходов от рекламы.


Следовательно, надо что-то менять. Мы должны иметь возможность напрямую общаться с клубом, и если нас что-то не устраивает, идти в Футбольную Ассоциацию и выдвигать свои требования. Но пока мы не можем этого сделать, поскольку нет таких механизмов. Именно поэтому появились анархистские фанатские журналы, однако с другой стороны, по той же причине появляется все больше независимых клубов болельщиков, где они могут высказать свое мнение. Правда, в большинстве случаев к нему никто не прислушивается, но можно хотя бы душу излить.

Помимо Ассоциации футбольных болельщиков, существует еще одна организация, призванная решить проблему взаимодействия клубов и болельщиков — Футбольная комиссия. Хотя правильнее будет сказать «существовала», поскольку блестящая в принципе идея погибла в тот самый момент, когда организацию возглавил Дэвид Меллор. Таким образом, «голос простого болельщика» исчез из нашей жизни как явление. Одной из самых серьезных проблем Меллора является то, что он так занят продвижением Дэвида Меллора, что забывает о концепции Комиссии. Со временем он вообще перестал появляться на собраниях, аргументируя это тем, что у него «важные встречи», и в итоге потерял доверие болельщиков. А без их поддержки он был никем. Но это только одна из проблем Комиссии. На мой взгляд, не меньшей ее проблемой была одержимость вопросами расизма и правами инвалидов. Это, конечно, важные вопросы, но разве они затрагивают всех болельщиков? Я так не думаю. А вот хулиганство — это действительно серьезный вопрос, и если бы Меллор или любой из его друзей потратил время на попытки заставить Футбольную Ассоциацию заняться данной проблемой, я бы первым начал петь им дифирамбы. Но нет, они были слишком заняты, выясняя, почему же в английском футболе нет игроков из Азии, а на вопросы о хулиганстве ответ был один: «Мы делаем только то, что нам говорят делать». Бред. В очередной раз плавание в русле политкорректности закончилось тем, что пострадало большинство.

Конечно, пора бы ко всему этому уже привыкнуть — и многие, к сожалению, действительно привыкли. Мы преданы нашим клубам и футболу, но они к нам, увы, безразличны. Футбольная Ассоциация любит кричать о преданности, традиции и истории, когда ей это нужно — например, когда они хотят получить право принять очередной чемпионат мира или перестроить главный стадион страны против нашей воли. Но сейчас самое время уделить нам немного внимания. Противно видеть, как обходятся с футболом и его поклонниками, и пора бы уже кому-нибудь навести порядок. Речь не идет об одних лишь только хулиганах. Например, Футбольная ассоциация должна разбираться с людьми, которые приходят в клуб, выжимают из него все соки, затем уходят из него, прихватив, как правило, круглую сумму, и в конечном итоге не оставляют фанатам ничего, кроме угрозы ликвидации клуба. Такое происходит все чаще и чаще, и рядовые болельщики все чаще и чаще собираются вместе, чтобы спасти клуб. Но это неправильно. Именно Футбольная ассоциация должна следить за тем, чтобы клубы не оказывались в такой ситуации............


ПРЕССА

Кто-то в свое время правильно сказал, что самое мощное оружие — это слово. И неважно, написано оно, произнесено или даже озвучено с экрана телевизора — оно может формировать мнения, изменять восприятие, а также создавать или уничтожать конкретных людей. Обладание таким оружием возлагает огромную ответственность на писателей и журналистов, и они обязаны отвечать за каждое свое слово. Как человек, пишущий то, что многие считают противоречивым, я должен вспоминать об этом каждый раз, когда включаю компьютер.

Мои возможности ограничены содержанием книг, а книги мои выходят не так часто. Зато газеты выходят каждый день, а новости по телевидению идут постоянно. Влияние прессы огромно, но если есть такое влияние, то обязательно найдется кто-то, кто будет использовать его в своих целях. Одни пишут статьи, в которых одна сплошная фальсификация, и выдают это за правду, а другие просто играют с фактами, скрывая происходящее на самом деле. Но есть и те, кто придумывает истории, стараясь изменить общественное мнение так, чтобы оно соответствовало их идеям или задачам. И если задача заключается в очернении чьей-то репутации, то несложно увидеть, как несколько «ошибок» могут нанести ей невосполнимый урон.

Я это знаю, поскольку сам был жертвой подобных действий, причем далеко не один раз.

К счастью, я такой человек, который может не обращать на подобное внимания, поскольку уверен в своей правоте, к тому же я всегда могу написать книгу и ответить на ложь. Но не все люди сильные. Репутации, карьеры и даже жизни были загублены прессой, и если некоторые этого и заслуживали, то далеко не все. Если пресса занялась вами всерьез, то в глазах среднестатистического Джо ваша репутация уже запятнана. Если вы говорите о чем-то, а с вашим утверждением никто не спорит, то люди начинают в это верить. Так и с хулиганством.

Хотя история хулиганства — это позор для хулиганов и для футбольных чиновников, роль прессы в ней тоже далека от положительной. Во-первых, можно обвинить в прессу в том, что во многом именно она виновата в стремительном развитии хулиганства в конце 1950-х — начале 1960-х. Превращая инциденты в сенсации, журналисты сделали хулиганство привлекательным для определенных слоев английской молодежи, которые уже проводили своего рода культурную революцию. На пляжах Брайтона дрались, в основном, стиляги и рокеры, зато на стадионах дрались все.

Чем хуже становилась ситуация, тем больше фанатам нравилось читать о своих выходках, причем не только в местной прессе, но и в общенациональной. Журналисты были только рады удовлетворить желания читателей, каждую неделю публикуя отчеты о беспорядках на стадионах. Чтобы удовлетворить спрос, они даже зачастую помещали фотографии.

В 1974 году один из таблоидов, пытаясь найти новый способ освещать проблему хулиганства, опубликовал рейтинг клубов, чьи болельщики доставляют больше всего проблем полиции. «Манчестер Юнайтед» был в самом низу этого рейтинга — за тот сезон было арестовано более сотни его фанатов. Через несколько дней все фаны уже хотели завоевать этот титул. Беспорядков на стадионах стало еще больше, и другие газеты быстро сообразили, что к чему (следующая таблица уже была оформлена по-другому — клуб с самыми беспокойными фанатами располагался на верхней строчке таблицы).

В 1977 году, когда «Би-би-си» показало знаменитый документальный фильм «Панорама» о фанатах «Миллуола», влияние хулиганов было огромно. А после фильма все стало еще хуже. Болельщики всех клубов от «Карлайла» до «Эксетера» теперь хотели создать похожую группировку,. Это стало одним из наиболее важных факторов в развитии хулиганства в то время. Потом было еще множество примеров похожего поведения прессы, но уже тогда можно было утверждать: британская пресса обожает футбольное хулиганство.

В хулиганстве есть все, что нужно для хорошей истории: драма, напряжение, страх и злодеи. Добавьте ложку позора, порцию ксенофобии — и коктейль готов. В нормальной обстановке журналисты осуждали бы хулиганство и требовали действий от властей. Осуждений нам хватает, а вот решительных действий практически нет. Но если есть футбольное насилие, которое происходит регулярно и при этом увеличивает тиражи, то зачем пытаться его остановить?

Как человек, много работающий с прессой, я понимаю, что стоит за этим. Для многих журналистов, особенно для тех, кому приходится делать именно то, чего хочет редактор, история — это просто история. Тема не особенно их волнует, и как только материал сдан, о нем забывают. Но если в этом материале содержатся ошибки, или дана заведомо ложная информация, то это недопустимо. Это злоупотребление огромной властью прессы — властью над общественным мнением.

Если вернуться к теме хулиганства, то можно сказать, то подобная практика до сих пор применяется в новостях. Например, если вы смотрите на экране, как футбольные фанаты устраивают беспорядки, а голос за кадром говорит об английских хулиганах, то будет логичным предположить, что картинка и текст соответствуют друг другу. И если вы смотрите, как полиция налетает на группы людей в футболках сборной Англии, а за кадром будут говорить, о том, что происходящее — это позор для страны, то самый логичный вывод состоит в том, что виноваты во всем английские фанаты. А если на экране показывают беспорядки с участием фанатов из других стран, или если в наступление идет полиция, то кто объясняет все зрителю? В большинстве случаев, никто это не делает. И эти «факты» так преподносятся зрителю, что тот, сидя в гостиной перед телевизором, складывает два и два, получая в итоге вполне логичные пять. А когда общественное мнение сформировано, его неимоверно сложно изменить.

В последнее время такое происходило не раз. Например, незадолго до чемпионата мира, в 1997 году, когда сборная Англии приехала в Рим, и на стадионе произошли беспорядки. Полиция начала избивать фанатов, а на радио и телевидении сходили с ума, наперебой рассказывая об английских фанатах, которые получили по заслугам. А потом кто-то понял, что именно там, где произошли беспорядки, сидело много важных людей, и что самое принципиальное, знаменитостей. В том числе и сын Дэвида Меллора. Практически тут же тон репортажей изменился, и речь уже шла о «бесчеловечных действиях итальянских полицейских». А если бы никто не заметил ошибки, то журналисты продолжали бы клеймить английских фанатов, а в итоге общество заняло бы еще более жесткую позицию по отношению к ним.

Еще один эпизод произошел в Марселе на ЧМ-98. Тогда на английских фанатов напали местные хулиганы, и в итоге они были вынуждены были защищать свои жизни в драке на пляже, в то время, как французская полиция и пальцем не пошевелила, чтобы помочь хотя бы женщинам и детям, оказавшимся в центре событий. Да, были и те, кто приехал, чтобы подраться — и это у них получилось. Но большинство приехало просто ради футбола, а британская пресса навесила на всех один ярлык и обвинила во всем фанатов. Но поднявшаяся волна протеста была так велика, что даже журналисты поняли, как сильно они ошибаются.

В последнее время пресса продолжает раздувать проблему хулиганства до такой степени, что сама же его провоцирует. Перед Евро-96 журналисты в течение нескольких месяцев говорили о том, что все европейские хулиганские группировки обязательно приедут, чтобы устроить беспорядки. Целые полосы пестрели фотографиями датчан, немцев, голландцев и даже шотландцев, мечтающих приехать в Англию надрать местным хулиганам задницу. Любой, кто хотя бы что-то знал о хулиганах, понимал, что это бред сивой кобылы. Но когда начался чемпионат мира, среднестатистический англичанин был абсолютно уверен, что сейчас грянет Третья мировая война, и, что более важно, английские хулиганы были на взводе. Вопрос переместился из области «если» в область «когда». И я не знаю, как назвать действия прессы, кроме как подстрекательством.


И, конечно, довольная таким развитием событий пресса не несет никакой ответственности. Больше всего достается полицейским и владельцам пабов, причем происходящее обязательно фиксируют камеры журналистов. Ниже я привожу отрывок из письма Пола, владельца паба в Богнор-Реджис. В нем Пол рассказывает о событиях, связанных с Евро-96, но подобное может произойти на любом соревновании с участием сборной Англии или английского клуба.


Богнор — не самый футбольный городок, и когда Англия не смогла выиграть у Швейцарии, никто не обратил на это особенного внимания. А потом мы победили Шотландию и разгромили Голландию — тогда-то все и началось. В преддверии матча с испанцами пресса сходила с ума, неся всякий бред про испанскую Армаду и Френсиса Дрейка. Некоторые таблоиды посвятили этому матчу первые полосы, все начали заводиться и в какой-то момент оказалось, что весь городок пришел в движение.

Англия одерживает победу, все высыпают из пабов на улицы, начинают танцевать, потом танцы перемещаются на машины — тут-то и начались беспорядки. Полицейскую машину перевернули, а потом то же самое пытались проделать с двухэтажным автобусом, в котором находились женщины и дети.

Поскольку в моем пабе нет телевизора, мы только понаслышке знали о беспорядках, а потом сами увидели, что это такое. Наши постоянные посетители, которые годами вели себя безупречно, стали мочиться в садике при пабе и бросаться друг в друга пивными кружками. Казалось, что все они стали последними подонками, и именно футбол был тому причиной.

Но день матча против сборной Германии был еще хуже. Газеты опять подняли шумиху, все время вспоминая старые угрозы из серии «мы их на пляжах отделаем», и было очевидно, что если мы проиграем матч, то начнется что-то неописуемое. Естественно, так и произошло. Как я уже говорил, в нашем баре нет телевизора, и поэтому очень долго у нас было спокойно, как в морге. До 22:25 у нас было четыре клиента — четыре женщины. Но в 10:30 их было уже триста. Все пели, кричали и ругались. За десять минут у нас произошло две драки: одна — в туалете, другая — в нашем дворе, а потом появилась полицейские. Но им просто сказали, чтобы они валили подобру-поздорову, что они и сделали.

Я не знаю, как мы пережили тот вечер, но нам еще повезло. В пабе, находящемся неподалеку от нашего, игру показывали на большом экране, и они заработали две тысячи фунтов, а убытков понесли на три тысячи. А у дверей другого паба произошла массовая потасовка, в которой приняло участие человек шестьдесят..................


НАУЧНЫЙ ПОДХОД

Любой, кто со мной разговаривал, знает, что мое отношение к большинству людей, «изучающих» хулиганство, может быть выражено в нескольких коротких словах. Достаточно сказать, что я не особенно высоко оцениваю их заслуги.

Причин для такого отношения много, и все они очень разные. Иногда все дело в личностях, но это не главная беда. Я считаю, что наравне со многими другими людьми, занимающимися проблемой хулиганства, ученые не ставят своей целью поиск решения. И хотя они будут с пеной у рта доказывать обратное, у меня в офисе есть свидетельства того, что это именно так. Более того, это свидетельство, возможно, объясняет, почему это именно так.

Здесь, в кабинете, у меня есть папка. Я завел ее полтора года назад, чтобы хранить письма от разных людей, которым нужно только одно — информация. Люди просят рассказать о многом: от истории распространения камер слежения до влияния, которое оказало на хулиганские группировки появление мобильных телефонов. Но во всех просьбах есть два общих момента. Во-первых, ни к одному из этих писем не была приложена почтовая марка (В конце концов, если вам что-то от меня нужно, то почему я должен платить за то, чтобы выполнить вашу просьбу?). Во-вторых, авторами всех писем были студенты или научные сотрудники. На данный момент у меня скопилось более восьмидесяти таких писем, и они продолжают приходить с завидной регулярностью.

Эти письма — не просто повод разозлиться, но и свидетельство тенденции последнего времени: изучение хулиганства, или, если выражаться через задницу, вопросов, связанных с проблемой хулиганства, отнимает все больше времени и сил у ученых. Вокруг проблемы создали очень удобную научную инфраструктуру, где кормится не один ученый. Естественно, все эти люди будут держаться за свое место. А почему бы и нет? Такая работа позволяет многим разъезжать по всему миру, получая при этом приличную зарплату — и все это во имя научного исследования. К тому же они пользуются всеобщим уважением, журналисты поют им дифирамбы, а ученые не устают кормить журналистов своим мнением. Какой нормальный человек не хотел бы оказаться на их месте, и чего бы он не сделал, чтобы не потерять такую работу?

И сейчас перед нами конвейер, производящий все больше и больше ученых, чьи теории либо констатируют очевидные факты, либо пытаются доказать абсолютные глупости. Например, марксисты считали в свое время хулиганство результатом желания футбольных фанатов из рабочего класса одержать верх над средним классом; а Джон Уильямс, возглавлявший Институт Футбола, основанный сэром Норманом Честером, как-то раз безо всякой иронии заметил, что когда он ездит за границу вместе с английскими фанатами, то всегда видит одни и те же лица. Интересно, во сколько обошлось это тонкое наблюдение британскому налогоплательщику?

Если кто-то поверит в эти теории, то все равно обязательно в какой-то момент от них откажется. И если произойдет так, что он станет учить кого-то сам (а это сейчас становится нормой — что еще может сделать антрополог, кроме как подготовить еще одного антрополога?) — то получится бредовый замкнутый круг, с которым ничего нельзя сделать, разве что появится еще один ученый, и тогда вместо старого замкнутого круга мы получим новый, еще более бредовый. И это основная проблема. Какого результата, кроме увеличения количества ученых, добивается такая система? Ответ очевиден — никакого.

При нормальном положении вещей было бы совсем замечательно — по крайней мере, для них — если бы не надо было обращать внимание на всех остальных. Но хотя их теории не воспринимаются как руководство к действию, сам факт того, что они озвучиваются профессорами и докторами наук, дает им кредит доверия, а некоторые люди, особенно наши легковерные депутаты Парламента, слепо принимают их за истину и пересказывают каждый раз, когда оказываются перед телекамерами. И вот тут начинаются проблемы: изначально бредовая идея начинает влиять на проводимую властями политику, и в итоге это отражается на всех нас.

Самый известный из этих ученых — вышеупомянутый Джон Уильямс. Имя этого социолога стало популярным в начале 1980-х, когда он выпустил несколько книг под запоминающимися названиями «Если ты думаешь, что достаточно крут…» и «Социальные причины футбольного хулиганства». Но настоящую известность он получил в 1984-м, когда вместе с Эриком Даннингом и Патриком Мерфи выпустил книгу «Хулиганы за границей». Читать ее было интересно, но только если хочется посмотреть, как далеко можно зайти во имя «исследования». Например, в этой книге вы найдете одно «откровение» — что большинство футбольных хулиганов росли в рабочих кварталах, живут на пособие и что подобный образ жизни они ведут с самого детства. Вполне возможно, это одно из самых гениальных утверждений, опубликованных за всю историю человечества.

Но на этом список ошеломляющих открытий Джона не исчерпывается. Вместе с другими авторами он не только занимался «исследованием», но и был свидетелем футбольного насилия. Используя метод, который он называл «Скрытое наблюдение изнутри» (я бы скорее назвал его «Отойти как можно дальше и оттуда наблюдать»), Уильямс «изучил» поведение хулиганов на матчах «Лестер Сити» и утверждал, что понял суть хулиганства. Это понимание привело к тому, что он начал предлагать различные меры, которые не позволили бы фанатам ездить в другие страны и даже в другие города. Если отнестись к его предложениям с юмором, то они покажутся вполне увлекательными. Были и другие идеи. Например, предлагалось заставить всех фанатов ездить на автобусах, поскольку за ними проще следить, и вместе с тем силами Футбольной Ассоциации сформировать специальную группу людей, которые бы сопровождали фанатов в таких поездках. Как ни странно, несмотря на то, что президент Футбольной Ассоциации читал эту книгу и, судя по его высказываниям в прессе, даже не раз, политика никак не изменилась.

Но хотя его не настолько впечатлило прочитанное, чтобы принимать его как руководство к действию, шуму книга наделала много, и Уильямс вдруг оказался знаменитостью, особенно среди своих коллег. А в 1987 году, когда сэр Норман Честер основал институт по изучению футбола, мистер Уильямс стал одним из первых кандидатов на руководство этим институтом. Более того, принимаемые правительством меры в определенной мере соответствовали тому, о чем писал Уильямс, и таким образом он вдруг оказался важной фигурой в процессе формирования политики по отношению к хулиганству.

С того момента Джон Уильямс стал вечным источником высказываний обо всем, что имеет малейшее отношение к футбольному хулиганству, а поскольку его авторитет в научном мире огромен, его утверждения мало кто оспаривает. Но в 90-х на горизонте стали сгущаться тучи, и в 1996 году одна туча оказалась прямо над головой Джона Уильямса в марте 1996 года — тогда вышла моя первая книга.

Вдруг оказалось, что кто-то всерьез спорит не только с его утверждениями, но и ставит под сомнение всю методологию. Несмотря на приближающийся чемпионат Европы, Джон счел за лучшее просто исчезнуть. Выход моей книги его явно не порадовал.

Спустя некоторое время он опять выполз на сцену и в ноябре 1997 года пошел в атаку. В одном из футбольных журналов он написал статью, в которой разоблачал меня и моего брата — соавтора книги. Через полтора года в том же самом журнале появилась еще одна статья. На этот раз наши книги были «скверными» и «страшно скучными», а мы сами, оказывается, хотели всех обмануть, заставив поверить, будто мы и в самом деле выступаем за футбол без хулиганов. Если автор ожидал реакции, то он ее не дождался — по крайней мере, от меня — если конечно не считать того, что, читая эту статью в магазине (ну, не стану же я покупать журнал), я смеялся от всей души.

Меня сложно назвать большим поклонником Джона Уильямса, но было бы неправильно обвинять только его в том, что ученые не смогли предложить ничего, хотя бы отдаленно напоминающего решение проблемы хулиганства. До него были другие, многие из которых виноваты в возникновении стереотипов, от которых теперь очень сложно избавиться. Старое доброе заклинание «правый радикал, из плохой семьи, дитя эпохи Тэтчер» помогало многим, в том числе и мне, конечно, безнаказанно заниматься хулиганством, поскольку полиция руководствовалась этим стереотипом, а если вы под него не подходили, то как вы могли быть виновным? Таким образом, когда и правительство, и Футбольная Ассоциация слепо поверили выводам ученых, занимавшихся проблемой хулиганства, они только способствовали его развитию.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
dibase
First Squad
First Squad
Сообщения: 2256
Зарегистрирован: Вт ноя 23, 2004 08:01
Откуда: Москва

Сообщение dibase » Пн сен 10, 2007 13:03

К сожалению, сложно поверить в то, что кто-то извлечет уроки из ошибок прошлого, и поэтому организации, подобные Институту Честера, будут продолжать зарабатывать огромные деньги. Такое положение дел свидетельствует об ограниченности людей, которые управляют футболом от нашего имени, они боятся признавать свои ошибки и не желают искать альтернативные способы решения проблемы.

Повторюсь: единственный человек, способный по-настоящему объяснить, почему люди врываются в пабы, забитые фанатами другой команды, или устраивают беспорядки на стадионах — это тот, кто сам это делал. А не кто-то, использующий метод «скрытого наблюдения изнутри». Они все изучили и рассмотрели — но разве они пришли к какому-то результату? Разве выступили с проектом решения проблемы? На оба эти вопроса существует только один ответ — нет. А это говорит само за себя.


ПОЛИЦИЯ


Много лет назад в Бирмингеме, на станции «Нью-Стрит» произошел один эпизод. Мы приехали туда на «футбольном поезде», и как только вышли на платформу, начали петь — по мере приближения к главному вестибюлю все громче и громче. Потом мы увидели шеренгу полицейских, а когда подошли к ним, один из них перегнулся через заграждения и без всякой причины схватил одного из наших парней. Схватив фаната за воротник, он приподнял его над землей и прямо в лицо прокричал: «Ты в Бирмингеме, урод, так что лучше заткнись!». А потом отпустил. Я это запомнил на всю жизнь, и хотя за последующие годы видел достаточно подтверждений распространенному среди фанатов мнению, что все полицейские — ублюдки, именно этот эпизод запал мне в память.

Но я не помню, чтобы принимались какие-то меры по изменению характера взаимоотношений полиции и фанатов. Более того, чтобы рассказать о всех случаях, когда полиция несправедливо обращалась с фанатами, нужно написать отдельную книгу. Случалось всякое: иногда ребят вышвыривали со стадиона без всяких причин, а однажды на моих глазах полицейские обращались с моим хорошим приятелем так, как не позволил себе ни один южноамериканский диктатор. Я видел, как полицейские не обращали никакого внимания на болельщика, которого избивала группа отморозков, причем происходило это в десяти метрах от полицейского фургона. Я присутствовал на суде в качестве свидетеля защиты, когда моего друга арестовали, обвинив его в попытке нападения на меня (Круто, правда?), и слушал, как офицер полиции врал, не краснея, рассказывая небылицы об эпизоде, который я видел своими глазами. Как вы могли догадаться, я не большой поклонник полиции.

Многие читатели этой книги испытывают те же чувства, что и я — нам очень неприятно, но мы вынуждены констатировать, что подобное отношение полиции к фанатам неприемлемо. Но кто-то в свое время возразил, что у каждого народа такая полиция, которую он заслуживает, и если что-то и может доказать подобное утверждение, то именно футбол. Да, среди полицейских встречаются ублюдки, но они есть и среди фанатов. Как я за все эти годы укрепился в своем отношении к ним, так и некоторые их них — в своем отношении к нам.

Многие футбольные фанаты, и особенно хулиганы, считают полицию врагом, и это является ключевой проблемой, не решив которую, мы никогда не сможем справиться с футбольным насилием. Но я уверен, что не полицейские должны решать ее. Они присутствуют на матчах для того, чтобы обеспечивать безопасность зрителей и принимать меры против тех, кто устраивает беспорядки. Но не стоит думать, что они смогут изменить хулиганов или что-то сделать с культурой, их порождающей. Ответственность за это лежит явно не на полиции.

За последние десятилетия изменился не только характер футбольного насилия, но методы борьбы с ними. Если раньше одного вида человека в полицейской форме было достаточно, чтобы успокоить страсти, то сегодня — скорее наоборот. Присутствие, а иногда и поведение полицейских зачастую порождает еще больше проблем, чем те, которые они должны решить.

Одной из причин этого является то, что противостояние с полицией стало важной частью хулиганской игры. Для некоторых хулиганов это самое главное. И полицейские всегда об этом знали. А еще они всегда знали о том, что у зачинщиков беспорядков есть свод неписаных правил, своеобразный хулиганский кодекс чести, если хотите, и одно из правил гласит: если тебя поймала полиция — терпи все, но не смей жаловаться. Полиция использовала это вполне обычное для 70-х и начала 80-х правило, организуя даже специальные отряды, которые вершили «правосудие» безо всяких судов. Когда я еще был фанатом «Челси», ходили упорные слухи, что у полиции есть специальный синий фургон для «вынесения приговоров». Если тебя ловили, то выбор был простой: или суд, или побои. Многие выбирали второе.

Сложно сказать, правда это или нет, но я слышал множество историй о полицейских, которые тем или иным образом практиковали подобное. Правда, они не всегда прибегали к насилию. Одной такой историей поделился со мной фанат «Ливерпуля» Ник.


Мне тогда было лет четырнадцать, так что это произошло зимой 1978 или 1979 года, но точно зимой, потому что когда мы вышли со стадиона, было уже темно. Мы стояли и ждали фанатов противника, когда появились полицейские. Они стали кричать на нас, а я, тогда еще пацан, что-то ляпнул в ответ. Я и оглянуться не успел, как оказался в полицейском фургоне — мы куда-то ехали. Время от времени в фургон закидывали других ребят, и в итоге нас там сидело шестеро. Некоторых я знал, и самому старшему из нас было лет шестнадцать. Было чертовски холодно.

А потом двери вдруг открываются, к нам залезает полицейский и приказывает снять обувь. Мы сказали, чтобы он шел куда подальше, но сидевший ближе к нему парень тут же получил дубинкой по голени. «Черт с ним», — подумал я, снимая ботинки. Другие сделали то же самое. Полицейский собирает все ботинки, вылезает, ми мы опять куда-то едем.

Уже половина восьмого, на улице темень — хоть глаз выколи. А фургон все едет куда-то. Мы понятия не имели, куда нас везут. И вдруг фургон останавливается. Дверь открывается, и нам говорят выйти из фургона. Оказалось, нас привезли к верфи. В результате мы стоим там, на собачьем холоде, без ботинок, а еще темно. Один из ребят спросил, что, собственно, происходит, и полицейский просто рассмеялся в ответ, бросил наши ботинки в воду, сел обратно в фургон, и они смылись.

А мы там стоим. Темно настолько, что я даже не нашел бы свою обувь в воде, если бы вздумал ее достать. В общем, нам ничего не оставалось делать, кроме как пойти домой. Это была самая долгая и самая страшная прогулка в моей жизни. Вы только представьте себе, каково 14-летнему пацану идти ночью по верфи. Но и это еще не все — когда я пришел домой, отец всыпал мне по пятое число за потерянные (как мне пришлось ему рассказать) ботинки. Но не мог же я рассказать ему правду?

Но зато этот случай кое-чему меня научил: видишь полицейского — лучше молчи.


Еще одним примером такого «правосудия» поделился со мной Гэри, фанат «Айлингтона».


Мы приехали на матч с «Астон Виллой». Как обычно, рта не затыкали — местным от нас досталось, а некоторые даже полицейским умудрились что-то прокричать. Уже тогда с ними шутки были плохи, и были случаи, когда нашим от них доставалось, так что я отошел подальше от них. В общем, потом начинается второй тайм, и на поле что-то происходит — я уже не помню что — я уже несусь вниз, выскакиваю на поле и бросаюсь на игроков «Астон Виллы». Не успел я оглянуться, как на меня накинулись полицейские и поволокли куда-то.

Я подумал, что меня отпустили, но на самом деле меня просто довели до трибуны, где сидели местные фанаты и там выставили. Обычно этого хватало, но полицейский оттолкнул меня и прокричал: «А теперь беги домой, ублюдочный кокни». А затем захлопнул за мной дверь. Я поднял голову и увидел десяток фанатов «Виллы», которых, судя по их виду, тоже вышвырнули со стадиона. Не думаю, что стоит объяснять, как они отнеслись к моему появлению.

Я, наверное, несколько миль пробежал, прежде чем они отстали. А тот полицейский меня подставил. Точно подставил.


Для тех диких времен подобное поведение полицейского можно даже считать нормальным. Зачастую полицейские гнали фанатов по трибунам, а те спотыкались и падали, получая травмы. Не были редкостью и задержания, когда фанатам не предъявляли обвинение, но выпускали через несколько часов после окончания матча, когда все автобусы и поезда уже уехали, а оказаться в такой ситуации было очень неприятно. Хотя надо признать, что большинство людей, которые подвергались такому обращению, этого заслуживали. Именно эти люди приносили больше всего хлопот и каждую субботу тащили футбол в болото. Но действия полицейских носили случайный характер. Жертвами становились не те, кто был в чем-то виновен, а те, кто оказывался под рукой, и те, с кем было легче справиться.

Сейчас, конечно, ситуация совершенно иная. Полиции уже нет необходимости применять подобные методы — хотя это не значит, что она не применяет их вообще — поскольку теперь в их распоряжении появились новые технологии и новые законы, с помощью которых они противостоят хулиганам. Теперь, если вы оказались на стадионе и перешли определенную грань, и ваши действия были зафиксированы камерой слежения, то через несколько дней вас арестуют и обвинят по специальной статье, принятой в 1991 году в рамках кампании по борьбе с футбольным хулиганством. И даже если вы не отправитесь в тюрьму, то практически наверняка попадете в списки Национальной Службы Криминальной Разведки или даже окажетесь в «Категории С» — это будет означать, что вас могут не выпустить из страны, если вы соберетесь поехать за границу со своим клубом или со сборной. А когда вы будете ездить по стране, то ваше лицо будет знакомо каждому полицейскому, поскольку ваши фотографии будут им показывать на предматчевых брифингах. И если ситуация будет развиваться в этом ключе, то я не удивлюсь, что вас смогут даже уволить с работы.

Если вы начнете устраивать беспорядки за пределами стадиона, у вас меньше шансов угодить на скамью подсудимых, поскольку опознать вас будет довольно сложно. Но и это будет продолжаться недолго. Система «Мандрейк» уже работает в тестовом режиме на стадионе «Ньюхэм» в восточном Лондоне, а также на «Викаредж Роуд». Это компьютерная система, которая сканирует зрителей и выдает предупреждение, если лицо одного из них совпадает с фотографией, которая есть в базе. Большой Брат уже совсем рядом, потому что эта система позволит полиции контролировать передвижение известных им хулиганов, а также любого человека, которым она заинтересуется. Невольно возникает вопрос о гражданских свободах, но полиция парирует это вполне логичным аргументом: «Если вы не сделали ничего плохого, то вам не о чем беспокоиться». А если вы оказались жертвой, то такая система позволит быстро привлечь нападавшего к ответственности. Достаточно ли это сильные аргументы, чтобы оправдать использование подобной системы? На этот вопрос каждый должен ответить сам.


Со стремительным развитием новых технологий появляется новая техника, ее улучшают и тестируют. Полиция, работающая на стадионе «Миллуола» уже продемонстрировала экипировку, с помощью которой полицейские смогут подслушивать разговоры фанатов, а теперь есть и планы встроить в шляпу каждого полицейского по миниатюрной видеокамере. Звучит довольно глупо, но эту идею вынашивали довольно долго, и я даже слышал, что проводились испытания на собаках и лошадях. Полиция уже весьма успешно опробовала это нововведение в Мидлсбро. Можете не сомневаться, что это станет общераспространенным явлением уже в течение ближайших месяцев.

Помимо всех этих технологических нововведений, в распоряжении полиции появился целый пакет законов, направленных против угрозы хулиганства. Уже существуют законодательные акты «О спортивных событиях» (1985), «Об общественном порядке» (1986), «О зрителях на футбольных матчах», «О футбольных правонарушениях» (1991), и все они либо полностью, либо частично регулируют действия полиции по обеспечению порядка на футбольных матчах. Но и этого оказалось мало. В ноябре 1998 года правительство подготовило документ под названием «Обзор законодательных актов по обеспечению безопасности на футбольных матчах», в котором выступило с двадцатью девятью рекомендациями. Некоторые из этих рекомендаций должны залатать дыры в законодательстве, поскольку до того момента нельзя было призвать к ответу человека, выкрикивающего расистские оскорбления, но другие рекомендации куда более спорны — например, изъятие паспорта «до выяснения обстоятельств». Удивительно, но подготовив этот документ, правительство попросило болельщиков выступить со своей оценкой этих рекомендаций до 26 февраля 1999 года. Но пока многие писали письма правительству, непонятно откуда взявшийся тори Саймон Бернс, который по его собственному признанию не был футбольным фанатом (правда, за несколько дней в нем проснулась странная любовь к «Манчестер Юнайтед»), выступил с собственным законопроектом, который, как ни странно, практически дословно повторял документ, предложенный правительством. Его законопроект получил поддержку у кабинета министров, и весь процесс «консультаций» был уже профанацией. Фанаты выразили серьезное беспокойство по поводу некоторых пунктов, но их мнение уже никого не интересовало, зато других людей (естественно, куда более важных) послушали. Самый яркий пример — пункт, в котором полиция получала право запрещать продажу алкоголя во всем городе на день матча. От этого пункта в итоге отказались, но не из-за протестов болельщиков, а из-за возмущения представителей алкогольного бизнеса, многим из которых, цинично предположу я, пришлось набить сундуки политиков немалыми деньгами.

Остальные предложения вошли в законопроект, принятый в августе 1999. Термину «футбольное правонарушение» было дано новое определение, и теперь любой человек, совершивший преступление, связанное с футболом, в течение суток до или после матча может быть наказан как хулиган. Более того, все лица, осужденные за футбольные правонарушения в Англии, автоматически лишаются права ездить со своим клубом или со сборной за границу на срок вплоть до десяти лет. Эти люди должны также сдавать паспорта в определенные полицейские участки за пять дней до матча. Еще более неоднозначно выглядит другое решение: теперь суды могут наказывать любого человека, признанного виновным зарубежным судом. Получается, за одно и то же правонарушение их будут судить дважды. Все правильно, конечно, но только если человек действительно виновен — а мы-то знаем, как работают полиция и суды в Англии и за рубежом. Проблемы здесь очевидны. Если вы случайно окажетесь в центре беспорядков, к которым не имеете никакого отношения, а вас арестуют, предъявят обвинение и вышлют из страны, то как вам доказать свою невиновность в Англии? Да и какой английский судья станет разбираться, насколько справедливо решение зарубежного суда? Особенно если учесть, какие это может вызвать последствия.

Но даже это — не самое опасное нововведение. Теперь у полиции есть законное право не выпускать хулиганов из страны, даже если они никогда не привлекались судом к ответственности. Обещалось, что полиция должна будет обосновывать свои подозрения в суде, и только по решению суда им будет разрешено не выпускать фаната из страны. Можете считать меня старомодным, но разве в этой стране не действует презумпция невиновности, и разве это решение не противоречит ей? И как «известный» хулиган может избежать суда? Я всегда готов поддержать меры по борьбе с хулиганством как за границей, так и в Англии, но если у полиции достаточно доказательств, чтобы лишить человека паспорта, то почему они не могут просто предъявить ему обвинение в суде? Только самые наивные поверят в то, что этот закон не будет применяться для решения других проблем, не связанных с футболом, а разве мы хотим давать полиции такие огромные полномочия?

На мой взгляд, полиции не нужны более широкие права: главное — эффективно использовать уже имеющиеся. Как и любой человек, бывающий на стадионах, я знаю излюбленную тактику полиции: разделить фанатов двух команд и надеяться, что ничего не случится. Если кто-то начнет буянить, его можно кинуть в камеру на пару часов, а потом отпустить, когда поостынет. Таким образом, количество арестов падает, и все рады.

Но как ни странно, при снижении количества арестов, полиция выставляет клубам счета на все более крупные суммы. И это с учетом технологических нововведений и новых законов. Как такое может быть? Для меня ответ очевиден, поскольку я всегда утверждал, что полиции, как и многим другим, нет дела до хулиганства. Мое убеждение основано лишь на том, что полиция зарабатывает на этом миллионы фунтов, а также получает возможность поддерживать в форме конные подразделения, собак, а также отряды специального назначения. А теперь я задумался еще кое о чем. Я занимаюсь этим вопросом уже не первый год, и говорил с множеством людей, которые оказывались на скамье подсудимых без всяких причин. Мне кажется, что футбол стал для полиции и судов сферой, где они не несут никакой ответственности за свои действия, и у них нет никаких причин отказываться от этого. Некоторые сразу же отметут это предположение, но вы все же задумайтесь всерьез над происходящим на стадионах. Если полицейский обругает вас на выходе из супермаркета, станете ли вы подавать жалобу? Конечно, станете. Но если то же самое происходит на стадионе, то вы проигнорируете это высказывание и пойдете дальше. Или представьте, что вы едете на машине, вас без всякой причины останавливает полицейский и, ничего не объясняя, не позволяет вам ехать дальше, а через два часа отпускает. Думаю, вы будете не в восторге. А если что-то подобное происходит, когда вы путешествуете вместе клубом, то подаете ли вы жалобы? Нет. А даже если бы и захотели, то кому жаловаться? Если вы оказались на выездном матче в Барнсли, то кому станет верить инспектор на стадионе — приезжему фанату или офицеру, находящемуся под его командованием? Скорее всего, он просто велит вам проваливать.

Давайте сделаем еще один шаг вперед. Представим, что вы заходите в кинотеатр, а к вам подходит полицейский, снимает шлем и изо всех сил ударяет вас шлемом по лицу, причем все это происходит при многочисленных свидетелях. Вы вполне справедливо предположите, что он окажется не только на скамье подсудимых, но и в тюрьме — шансы на это весьма велики, если вдобавок ко всему этот инцидент зафиксировала камера слежения. А если то же самое произойдет на стадионе, то полицейский не просто выйдет сухим из воды, но вас же еще обвинят в нарушении общественного порядка. Более того, несмотря на то, что у вас есть масса свидетелей, поддерживающих вашу версию происшедшего, которая принципиально отличается от версии полицейского, вы все равно окажетесь в суде. Запись, сделанная камерой слежения, которой распоряжаются коллеги этого офицера, куда-то обязательно запропастится, и все сведется к словесной версии офицера и словесной версии, предложенной вами и вашими свидетелями. Но даже если дело будет закрыто, репутация этого офицера останется незапятнанной.

Или представьте себе такое: вы идете по улице и вдруг замечаете на стене дома плакат «Разыскивается полицией», на котором изображена ваша фотография. Вы пойдете в ближайший полицейский участок и потребуете снять этот плакат и пригрозите подать на них в суд. Полицейские перепугаются, принесут тысячу извинений и наизнанку вывернутся, чтобы исправить ошибку. А теперь представьте, что вы на чемпионате мира 1998 года во Франции, идете по улочке в Тулузе, и вдруг на вас набрасывается шесть английских полицейских, работающих здесь под прикрытием, после чего вас объявляют хулиганом, подпадающим под «Категорию С», и депортируют из страны. То, что вы ни разу в жизни не принимали участия в беспорядках, не говоря уж о том, что никогда не привлекались к уголовной ответственности, никого не волнует, и, не успевая и глазом моргнуть, вы оказываетесь в Англии. Когда вы подаете жалобу, ее игнорируют, но зато, благодаря своей стойкости, вы узнаете, что удостоились статуса хулигана потому, что были замечены на трибунах во время одного весьма неприятного инцидента. И пусть у вас есть доказательства того, что тогда вы как раз пытались убежать с трибун, чтобы не оказаться участником происходящего, вы никогда не сможете смыть это пятно со своей биографии, а человек, ответственный за принятие таких решений, бездействует, поскольку если окажется, что вы все же виновны, то он будет выглядеть идиотом. И не думайте, что все эти истории не могут произойти — они уже произошли. Либо со мной, либо с моими знакомыми, либо с людьми, которых я встретил случайно, причем все это произошло в течение последних полутора лет.

В большинстве случаев все будут верить словам полицейского, поскольку другую версию озвучивает футбольный фанат, и значит, потенциальный хулиган. И хотя мы должны жаловаться на действия полиции, игра зачастую просто не стоит свеч. День матча и так короткий, так зачем проводить половину этого дня, что-то доказывая, если, скорее всего, ваша жалоба окажется в мусорной корзине, как только вы выйдете за дверь? Поэтому мы и не пытаемся призвать полицейских к ответу за их действия на футболе, и это серьезная проблема. Чем больше офицеров остаются безнаказанными, тем сильнее страдает репутация всех остальных.


Бесконтрольность полиции — это не только вопрос взаимоотношений полицейского и рядового фаната. Кто, например, решает, что обеспечение порядка на стадионе в очередном сезоне будет стоить «Арсеналу» триста пятьдесят тысяч фунтов, а за один лишь матч «Кардифф» — «Суонси» хозяевам придется дополнительно заплатить полиции пятнадцать тысяч фунтов? Полиция и решает. Но кто контролирует полицию, кто может гарантировать, что деньги расходуются по назначению? Футбольные власти оплачивают все новое оборудование, применяемое полицией, но что с ним происходит, когда полиция не занимается обеспечением порядка на стадионах? Используется ли оно еще где-то, и если да, то вправе ли футбольные власти потребовать компенсации? У меня нет ответов на эти вопросы, но хотя бы задать их точно стоит.

Как я уже говорил, я не поклонник полиции, но при этом я не являюсь ярым ее противником. Полиция занимается очень важным делом на футболе, за которое я бы не взялся ни при каких обстоятельствах. Но я видел, как силы правопорядка стали силой в самом прямом смысле этого слова, и мне это не нравится. Им позволили дойти до такого состояния, что они могут влиять на фанатов, перенося время начала матчей, закрывая пабы, изменяя календарь чемпионата — объясняя все это тем, что небольшая часть этих фанатов может вызвать проблемы. Никто не призывает их к ответу, никто не просит их ничего объяснить, и очень редко от них требуют обосновать свое решение. А если полиция принимает неверное решение, то никому, похоже, нет до этого дела.

Никогда это еще не было так очевидно, как во время последнего чемпионата мира. В течение многих месяцев, предшествовавших турниру во Франции, офицеры НСКР (Национальной службы криминальной разведки) без устали уверяли прессу, что они точно знают, кто из хулиганов поедет во Францию, как они туда доберутся и даже, иногда, где они там остановятся. Они говорили, что если только кто-нибудь из них перейдет грань дозволенного, то их можно будет без труда вычислить и отдать под суд. После того, как НСКР провела несколько операций, а журналисты в ярких красках все это описали, ее популярность стремительно выросла. Но чем ближе был чемпионат, тем меньше уверенности становилось в интонациях представителей НСКР. А на следующее утро после событий в Марселе Питер Чепмен, в то время возглавлявший эту организацию, дал пресс-конференцию в прямом эфире, на которой заявил, что лица, причастные к организации беспорядков в их картотеке не числятся, и им придется проделать много работы, прежде чем личности этих людей будут установлены. Так чем же тогда они все это время занимались? Как такое могло произойти, и был ли кто-то уволен в результате? Точно не Чепмен — правда, он сам ушел в отставку вскоре после окончания чемпионата мира.

Насколько я понимаю, эти вопросы не просто остаются без ответа — их даже никто и не задает, и это возмутительно. Как можно говорить о борьбе с хулиганством, если люди, ответственные за выполнение закона, работают откровенно плохо, но это сходит им с рук?

После окончания турнира во Франции, когда пресса обратила внимание на увеличение количества беспорядков в стране, выяснилось, что разведка ограничилась проверкой фанатов только 92 профессиональных клубов, поскольку на большее у них не хватило сил. Получалось, что хулиганы, входящие в число болельщиков непрофессиональных команд, могли творить практически все, что угодно. Притом многие из этих хулиганов не один раз ездили со сборной за границу. Но если кто-то болеет за непрофессиональный клуб, это не значит, что с ним будет меньше проблем — зачастую такие люди доставляют куда больше неприятностей, чем остальные.

Если судить по статистике, предоставляемой полицией, то получается, что несмотря на все разговоры, ситуация ухудшается. Необходимы изменения, и они необходимы прямо сейчас. Мы, фанаты, хотим быть уверены в том, что полиция выполняет именно ту работу, которую должна выполнять; но сейчас это не так. Слишком много времени, сил и денег тратится на достижение весьма скромных результатов.

Я никогда не стану обвинять полицию в мошенничестве или утверждать, что там процветает коррупция, но я готов обвинить ее в скрытом злоупотреблении своей властью. Они лучше других знают, что не в силах решить проблему хулиганства, и по большому счету, они могут только удерживать ее в определенных рамках. Но полиция продолжает требовать денег у футбольных властей и новых, еще более жестких законов от правительства, продолжает использовать фанатов как живой материал для еженедельных тренировок, продолжают уверять нас в том, что они лучше всех в мире умеют решать проблему футбольного хулиганства.

Но если они и лучше всех, то только потому, что у них было больше практики — а этим не надо гордиться, этого надо стыдиться.


ЧТО ДЕЛАТЬ?

Не так давно один известный член Ассоциации Футбольных Болельщиков сказал в интервью, что хулиганству уделяется намного больше внимания, чем оно заслуживает, и на самом деле беспорядки на стадионах — весьма редкое явление. В подтверждение этих слов была приведена статистика: в сезоне 1997–1998 на английских стадионах побывало почти двадцать пять миллионов человек, а арестовано было три тысячи триста семь, а на протяжении всего сезона на матчах «Ливерпуля» и «Эвертона» произошло меньше арестов, чем происходит в обычный субботний вечер в центре Ливерпуля. Похоже, что это весомый аргумент.

Но если кто-нибудь решит не ограничиваться статистикой и копнуть глубже, то поймет, что эта статистика создает обманчивое впечатление. Хулиганству уделяется столько внимания потому, что это действительно серьезнейшая проблема. Тем или иным образом, она затрагивает всех футбольных фанатов, нанося вред репутации страны, и уже много десятков лет оставаясь главной головной болью футбольных властей. Поэтому, как я уже говорил, это важнее, чем проблемы с местами для инвалидов, расизм, принципы распределения билетов и даже незначительное число игроков из Азии в английском чемпионате. Эта проблема требует внимания, и ей оно оказывается — слишком уж это интересная и противоречивая тема.

Меня очень часто спрашивают: «Как победить хулиганство?». Если честно, я не знаю. И никто не знает. Я, как обычный парень, который в свое время имел некоторое отношение к хулиганству, могу лишь высказать свое мнение, рассказать, что остановило бы меня до того, как меня одолели страх и скука.

Честно говоря, я не верю, что мы когда-нибудь сможем покончить с хулиганством. Мне неприятно это писать, но у футбольных властей не хватает духа это сделать. Достаточно вспомнить недавние события, чтобы убедиться в справедливости этого предположения. Например, после событий на «Эйзеле» и «Хиллсборо» люди были готовы поддержать любое решение, направленное на борьбу с хулиганством. Но в обоих случаях этих решений не последовало. После «Эйзеля» футбольные власти больше жаловались на дисквалификацию английских команд, а после «Хиллсборо» они отдали футбол на откуп денежным мешкам, не принимая никаких мер против хулиганства, которое и несло ответственность за ту трагедию. Даже после Евро-96, когда вся страна сходила с ума по футболу, они упустили шанс закрепить этот успех. Вместо этого они принялись поздравлять самих себя, а хулиганские группировки перевели дух и стали приспосабливаться к новым условиям.

Но я думаю, что если футбольные власти перейдут к конкретным действиям, то решение проблемы будет найдено. Хотя, как я уже говорил, есть множество людей, которые заинтересованы в том, чтобы хулиганство продолжало существовать, некоторые в этом совершенно не заинтересованы — это обычные законопослушные футбольные фанаты. У них есть ключ к решению проблемы. Надо только дать этим людям возможность воспользоваться им.

Хотя я продолжаю утверждать, что футбольные власти не предприняли никаких реальных действий для того, чтобы положить конец хулиганству, следует отметить, что в течение многих лет они зачем-то пытались удержать его в определенных рамках. Фанатов разделяли, их сектора обносили заграждениями, по которым пускали электрический ток, у них даже шнурки отбирали при входе на стадион — многое было испробовано, но не принесло никакого результата. Причина неудач заключается в том, что любое такое препятствие становится для хулиганов элементом игры — его просто нужно преодолеть. Классический пример — это решение руководства «Лутона» не пускать на стадион приезжих фанатов. Это произошло в 1985 году, сразу после беспорядков, устроенных фанатами «Миллуола». Руководство клуба могло с тем же успехом разослать письма фанатам всех остальных клубов с предложением приехать и попробовать пробраться на стадион «Лутона». К несчастью, этот вызов приняли именно хулиганы, и, пробравшись на стадион, они с радостью объявили о своем присутствии — устроили беспорядки. В итоге от этой практики отказались, но в основном потому, что стала падать посещаемость, а, следовательно, и выручка.

Главная беда подобных решений состоит в том, что они рассчитаны на краткосрочную перспективу. И хотя я всеми руками за то, чтобы лишать зачинщиков беспорядков права посещать стадион, необходимо в первую очередь что-то делать с хулиганством, как с явлением. Если эту культуру уничтожить, или хотя бы попытаться ее изменить, это приведет к положительным результатам. Но прежде чем мы рассмотрим, как это можно сделать, необходимо взглянуть на существующие проекты решения проблемы. Не потому, что от них может быть толк, а потому, что если произойдет какой-нибудь серьезный инцидент, то пресса обязательно вспомнит о них.

Среди самых необычных предложений выделяются два: отвести хулиганам отдельную территорию, где они могут вытворять все, что им заблагорассудится, и обязать всех футбольных фанатов мужского пола приходит на футбол с женщинами. Я даже не стану комментировать эти чудесные предложения — они лишь показывают, насколько далеко могут зайти люди, если зациклятся на какой-то идее. Но я уверен, что как только произойдет серьезный инцидент с участием хулиганов, станут всерьез обсуждаться следующие меры: телесные наказания, обязательная воинская повинность, а также система удостоверений для фанатов. И прежде чем покинуть область предположений, необходимо вкратце рассмотреть каждую из этих мер и объяснить, почему ни одна из них не окажет серьезного влияния на действия хулиганов.

Недавно я принимал участие в дебатах на «Радио 5», и один из слушателей предлагал сечь до полусмерти всех задержанных хулиганов. Он даже предложил наказывать хулиганов задним числом, вне зависимости от того, когда произошел инцидент. Этот джентльмен, конечно, был не в своем уме, но сама мысль о введении телесных наказаний возникает не только у него. И хотя очень просто не обращать на нее внимания, рассмотреть ее все же стоит. В конце концов, когда вы обнаруживаете на своей машине царапину, то в первую очередь у вас возникает желание врезать как следует тому, кто это сделал. Единственная разница между самосудом и телесными наказаниями состоит лишь в том, как это происходит.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
dibase
First Squad
First Squad
Сообщения: 2256
Зарегистрирован: Вт ноя 23, 2004 08:01
Откуда: Москва

Сообщение dibase » Пн сен 10, 2007 13:08

Большинство предлагающих вернуться к телесным наказаниям говорят о низком уровне преступности в Сингапуре или на острове Мэн, где преступников тоже секли в назидание другим. Но между Англией и Сингапуром есть одно важное различие. Там преступников секли всегда, и поэтому подобный вид наказания считается приемлемым и вполне законным. А в Англии к нему можно только вернуться, и это уже совсем другое дело. Я готов поверить, что вид хулигана, которого секут до крови в перерыве между таймами, может заставить серьезно задуматься остальных, но не слишком ли далеко мы заходим? Хотим ли мы опять оказаться в средневековье? Почему бы тогда не пойти дальше и не начать снова использовать бурлаков?

Вопрос о введении воинской повинности сложнее. Как и в случае с телесными наказаниями, подобная мера многими воспринимается как панацея от всех бед не только в футболе, но и в обществе вообще. Поговорите с людьми, которые прошли через армию, и они вам скажут что армия воспитывает в людях преданность, уважение и гордость — именно то, чего, к сожалению, не хватает современной Англии. А еще вам скажут, что отмена воинской повинности в 1963 году совпала с обострением проблем, связанных не только с хулиганством, но и с поведением британской молодежи в целом. На первый взгляд, аргумент весьма обоснованный, но если взглянуть на факты, то окажется, что это не совсем так. Как мы знаем, футбольное хулиганство появилось задолго до 1963 года, и поэтому напрямую связывать его рост с отменой воинской повинности было бы, мягко говоря, смело. Да и молодежь к тому моменту уже бунтовала вовсю.

Я думаю, что проведя 18 лет в ВВС, я имею полное право высказаться по этому поводу. На мой взгляд, служба в армии — это замечательно, но проблему таким образом не решить. Причин этому множество, но я выделю четыре.

Во-первых, армейская жизнь — это не для всех. Покинуть родной дом в раннем возрасте очень тяжело, особенно если вы не из тех, кто может постоять за себя.

Во-вторых, необходимо помнить про равенство полов — воинскую повинность придется вводить как для мужчин, так и для женщин.

В-третьих, армейское руководство против этой идеи.

Четвертая, и самая важная, причина заключается в том, что она никак не повлияет на хулиганов. Я сам был офицером ВВС, оставаясь при этом футбольным хулиганом, и мой случай — далеко не исключение. Незадолго до увольнения в запас я отправился на четыре месяца на Фолклендские острова и там познакомился с ребятами, которые были активными членами весьма известных в то время хулиганских группировок. Для многих военнослужащих футбол является последней нитью, связывающей их с родным городом и с друзьями детства. А когда он получает увольнительную на выходные, то чем ему заняться? Конечно, сходить на футбол. А если его друзья попали в какую-то переделку, то он вряд ли останется в стороне только потому, что есть небольшая вероятность быть пойманным военной полицией. Они, конечно, могут оказаться в тени на некоторое время, но потом все вернется на круги своя. (Есть, кстати, еще одно свидетельство того, что введение воинской повинности — это неудачная мысль. Ведь что станет с молодыми профессиональными футболистами, если каждый юноша в 18 лет должен оказаться в армии? Как, например, сложилась бы судьба Оуэна или Бэкхема, если бы они провели два года в пехотном полку?).

Однако мы все же никогда не станем свидетелями возвращения к воинской повинности в Британии. Как и в случае с телесными наказаниями, подобное предложение станет для любого правительства политическим самоубийством. А если дело дойдет до референдума, то активность молодых людей 18-22 лет побьет все рекорды.

Последнее предложение, которое мы вкратце рассмотрим — это введение удостоверений для фанатов. Лично я не вижу ничего плохого в том, что нам всем придется носить с собой удостоверение личности — я не один год делал это в армии, и меня это никак не смущало (а иногда и выручало). Но от одной мысли об этом правозащитные организации бросает в дрожь. Это странно, поскольку большинство жителей этой страны носят с собой кредитные карты и водительские права, которые тоже являются своего рода удостоверениями личности. И опять же, я не понимаю, как введение подобной схемы может помешать хулиганам устраивать беспорядки. Единственный возможный эффект от этой меры заключается в том, что хулиганов будет легче идентифицировать, но для этого их еще надо поймать.

В качестве альтернативы клубы могут сами создать подобную систему, и в конце 1980-х правительство было близко к тому, чтобы заставить клубы это сделать. По иронии судьбы, больше всего это предложение критиковали сами клубы. Тогда они думали только о том, что же станет с человеком, который вдруг захочет прийти на футбол, но у него не окажется удостоверения. Но самое главное — было неясно, кто будет за все это платить. Клубы также опасались, что это нововведение может вызвать больше проблем, чем решить (представьте себе, что будет, если компьютер, контролирующий проход на стадион «Хайбери», выйдет из строя за пять минут до начала матча). Контраргументов было много, и от идеи отказались, что, правда, не помешало Ассоциации футбольных болельщиков заявить, будто именно ее действия спасли болельщиков от введения этой системы.

Некоторые клубы все же ввели систему удостоверений на добровольной основе, добившись, таким образом, определенных результатов. Но на самом деле результат заключался в том, что члены группировок пересели на трибуны, на которые можно пройти, не имея удостоверения. Ни один человек, имеющий малейшее отношение к хулиганству, не станет носить с собой ничего, что могло бы установить его личность. Эта мера скорее относится к разряду символических жестов, призванных успокоить обычных фанатов.

Но если ни один из предложенных способов не сработает или уже не сработал, то что же тогда делать? Какие меры нужно принять, чтобы действительно изменить положение вещей? Чтобы ответить на этот вопрос, следует посмотреть, какие варианты есть не только у футбольных властей или у фанатов, но и у самих хулиганов. Ведь они тоже могут сыграть свою положительную роль, нужно только подтолкнуть их к этому.

Очевидно, что простых путей решения проблемы футбольного хулиганства не существует, иначе даже Футбольная Ассоциация справилась бы с ней. На самом деле, какое бы решение не было принято, всем придется идти на компромисс. Но суть проблемы хулиганства — это сами хулиганы. Хулиганство существует не потому, что в футболе что-то не так, а потому что на каждом матче собираются люди, готовые устраивать беспорядки под флагом того или иного клуба. И вина целиком и полностью лежит на них. Но должно случиться чудо, чтобы они сами взяли и прекратили этим заниматься. И поэтому нужно найти способ поставить их в такую ситуацию, когда они бы сами отказались от хулиганства.

Самое главное, чтобы этой проблемой занимались организации, имеющие непосредственное отношение к футболу — будь то конкретный клуб или Футбольная Ассоциация. В течение многих лет подгоняемое полицией правительство пыталось решить проблему хулиганства, внося новые законопроекты, но проблема никуда не делась. Зато в распоряжении полиции оказалось множество законов, позволяющих контролировать все и вся, в то время как хулиганы нашли способы обойти эти законы. Настало время изменить саму линию поведения. Нам нужно перестать удерживать проблему в приемлемых рамках — ее пора решать.

Первым и самым важным шагом должно стать признание того, что хулиганство существует только благодаря домашним матчам. Клубы должны принять это и понять, что именно им нужно бороться с хулиганством. Как только это произойдет, следующий шаг будет весьма просто сделать. Нужно будет устранить повод для насилия, а в случае с хулиганами таким поводом является поход на матч. Хулиганы могут вести себя как угодно, но они, безусловно, страстные поклонники футбола. Но, как я уже говорил, ни у кого нет неотъемлемого права посещать футбольные матчи. Клубы должны понять это и таким образом контролировать своих болельщиков. Они должны со всей строгостью предупреждать фанатов, какие меры будут приняты, если перейдут определенную грань на домашнем или выездном матче, на стадионе или даже за его пределами. А если они проигнорируют это предупреждение, то их нужно лишать права посещать матчи, причем навсегда и без всяких исключений. Распустишь руки — останешься без футбола.

Чтобы эти меры оказались эффективными, клубам необходимо будет продемонстрировать серьезность своих намерений и готовность лишать фанатов права посещать стадион. На выездах должны будут присутствовать специальные сотрудники, которые будут выявлять на трибунах тех, кому удалось пробраться на стадион, несмотря на запрет. А когда станет ясно, что намерения у клубов более чем серьезные, это довольно быстро отразится на хулиганстве.

Одной из проблем, с которыми придется столкнуться при осуществлении подобного проекта, станет сопротивление правозащитных организаций, которые будут с пеной у рта доказывать, что людей не пускают на стадионы только потому, что их подозревают в причастности к беспорядкам, происшедшим за пределами стадиона. Это, конечно, крутая мера. Но как насчет гражданских свобод всех остальных? Как насчет владельцев пабов, терпящих огромные убытки? Людей, которых запугивают? Полицейских, которых осыпают оскорблениями? Разве у них нет прав? Пожалуй, правозащитным организациям стоит чуть меньше заботиться о хулиганах, и вместо этого задуматься об остальных. И есть огромная разница между тем, когда клуб отказывает в праве посещения стадиона тому, кто, по мнению клуба, устраивал беспорядки, прикрываясь именем клуба и нанося тем самым вред его репутации, и тем, когда у человека отбирают паспорт, основываясь лишь на подозрении полиции, что этот человек может принять участие в беспорядках за границей. В первом случае человеку запрещают развлечься (по аналогии с отказом в посещении ночного клуба), а во втором — его лишают неотъемлемого права.

Я совершенно уверен, что подобная схема может сработать, но для этого ее нужно применять одним махом. Без долгих размышлений и прикидок. Раз — и все! Либо так, либо никак. А если клубы откажутся это делать, правительство может надавить на местные власти, чтобы те приостановили действие лицензий, и нарушители не смогут проводить матчи. А поскольку это приведет к потере очков и снижению доходов, клубы не замедлят принять меры.


Но это только первый шаг из целого ряда мер, которые нужно принять. И эти меры должны касаться не только самих хулиганов, но и всех остальных. Ведь самое мощное оружие против хулиганов — это не угрозы, а влияние других фанатов.

Подавляющее большинство футбольных фанатов хочет, чтобы деятельности хулиганского меньшинства пришел конец. Мы все уже сыты по горло всей той мерзостью, которая связана с хулиганами, но смирились с тем, что ничего не можем с этим поделать. Так продолжаться дальше не может. Пришло время дать обычным фанатам возможность выступить и выразить хулиганам свой решительный протест. Я знаю, что сама мысль об общении с болельщиками противоречит убеждениям президентов многих клубов, но в данном случае это просто необходимо. Это уже сработало один раз — тогда удалось справиться с расизмом. Главная причина успеха антирасистской кампании заключалась в том, что часть ответственности была возложена на самих фанатов. Проблема, конечно, никуда не исчезла, но если вспомнить, как все было ужасно, то становится ясно, насколько улучшилась ситуация, а также каких результатов можно достичь, если использовать для достижения подобных целей фанатское большинство. В подобном ключе нужно решать и проблему хулиганства. Необходимо изменить наше восприятие хулиганства, а также заставить самих хулиганов по-другому взглянуть на самих себя и на то, что они делают.

Сейчас нет ничего постыдного в том, чтобы считаться причастным к хулиганству. Даже наоборот: зачастую хулиганов считают хорошими парнями, которые балансируют на грани и дерутся за честь клуба. Как я уже говорил, мало кто считает хулиганство «настоящим» преступлением. К тому же хулиганы дерутся, защищая цвета своего клуба, что каким-то извращенным образом оправдывает их в глазах других. Это отношение тоже необходимо изменить. Футбольное хулиганство должно считаться постыдным и унизительным занятием, подвергаться жесточайшей критике — и тогда проблему можно решить достаточно быстро.

Сложнее всего будет найти способ привлечь рядовых фанатов, поскольку сейчас они как никогда далеки от происходящего в футболе. У весьма ограниченного количества болельщиков есть представители в клубах, и мы никак не можем влиять на решения Футбольной Ассоциации или правительства, хотя футбол существует только благодаря нам.

Мы не можем рассчитывать на то, что клубы и Футбольная ассоциация сами изменят свое отношение к нам, и потому на них нужно оказывать давление. В нашем распоряжении есть два способа повлиять на ситуацию. К одному из них мы не прибегнем никогда, а ко второму мы — по крайней мере, пока — прибегнуть не можем.

Во-первых, мы можем ударить клубы по самому больному месту, бойкотируя игры. Мы можем, но никогда этого не сделаем. Футбол для нас — как наркотик, и мы не можем без него обойтись, мы не можем пропустить матч, даже если это вопрос принципа. Но вместо бойкотирования матчей мы можем игнорировать клубную инфраструктуру, или даже организоваться на манер итальянских «ультрас», о которых мы говорили ранее. Это было бы заметным свидетельством нашего недовольства. А если бы это продолжалось довольно долго, у нас бы появилась возможность заставить клубы действовать. Но футбольные функционеры — твари упрямые, и даже если болельщики клуба смогут объединиться, то нет никакой гарантии, что руководство прислушается к их мнению. А судя по событиям последних лет, когда болельщики выступают более или менее единым фронтом, совет директоров просто залегает на дно, не предпринимая никаких действий.

Поэтому если мы хотим заставить клубы действовать, это наше мнение необходимо высказать таким образом, чтобы они не смогли его проигнорировать. А в этой стране у каждого футбольного фаната старше 18 лет есть кое-что, к чему власти вынуждены относиться всерьез — право голоса.

Несколько лет назад я выступил с инициативой создания небольшой лоббистской группы под названием «Футбольная партия». Суть предложения заключалась в том, чтобы в органы местного самоуправления попадали люди, которые могли бы влиять на принятие решений, напрямую касающиеся местного футбольного клуба. Этот подход доказал свою эффективность в 1990 году, когда болельщики «Чарльтона» организовали свою партию, с помощью которой им удалось добиться возвращения клуба на старый стадион.

После этого многие болельщики поняли, что подобные местные политические акции вполне эффективны. Но я получил множество писем от людей, которые считают, что нам стоит мыслить более широко и метить выше. Чем больше я об этом думал, тем более привлекательной казалась мне эта мысль. В том, что идея общенациональной «Футбольной партии» имеет смысл после того, как посчитал, что средняя явка избирателей на местных выборах — менее сорока процентов, при этом на выборах 1992 года за партию тори проголосовало двенадцать миллионов человек, а полуфинал чемпионата мира 1990 года с участием сборных Англии и Германии посмотрело двадцать пять миллионов человек. Я тогда окончательно убедился в том, что если дойти до каждого паба, дома и завода, объясняя людям, что ты готов представлять их интересы в футбольном мире, то можно заручиться поддержкой многих. А когда политики поймут, что на кону стоят голоса избирателей, то они станут действовать по-другому — например, дадут футбольным чиновникам хорошего пинка.

Обдумав все это, я сел и написал манифест, причем не только для местных выборов, но и для национальных, и даже общеевропейских. Этот манифест включал четыре основных пункта. Во-первых, я говорил о создании независимой работоспособной организации, представляющей интересы футбольных болельщиков. Во-вторых, о включении в состав комиссий Футбольной Ассоциации и Футбольного совета представителей болельщиков. В-третьих, о включении представителя болельщиков в члены правления всех профессиональных футбольных клубов. И в-четвертых, о введении должности инспектора, контролирующего деятельность Футбольной ассоциации, Футбольного совета, организаций болельщиков, премьер-лиги и ее членов, а также Футбольной лиги и ее членов.

В августе 1998 года этот документ, став достоянием общественности, вызвал бурную ответную реакцию. Но, как ни прискорбно, те люди от которых я больше всего ждал реакции — футбольные функционеры и члены правительства — не обратили на него особого внимания. Но я на этом не остановился. Документ появился в Интернете, и все больше людей готово было меня поддержать. Вопросы, посвященные этому манифесту, приходили отовсюду, даже из Австралии. Несомненно, многие болельщики загорелись этими идеями. Но эта кампания стала отнимать у меня слишком много времени и денег, и мне пришлось отодвинуть ее на второй план. Но идея живет, и я до сих пор продолжаю получать отклики, а это говорит о том, что мои усилия не пропали даром. И этот документ точно наделал бы много шума, если бы ему дали ход.

Сама возможность того, что футбольные фанаты по всей стране хотя бы задумываются о том, чтобы отдать свои голоса какому-то жирному мерзавцу вроде меня, говорит о том, насколько сильно им хочется влиять на происходящее в футболе. Каждый болельщик может сыграть свою роль в определении облика футбола будущего — и речь здесь идет не только о проблеме хулиганства, но обо всех аспектах этого вида спорта. Все крупные политические партии понимают это, но все равно не предпринимают никаких действий. А одного понимания мало. Если футбольные власти не предоставят нам возможность высказывать мнение и требовать ответов на вопросы, то этим должно заняться правительство. А если и они не станут этого делать, то именно тогда мы и воспользуемся нашим правом голоса, поскольку это единственное, чего по-настоящему боятся политики. Нам лишь нужно собраться; а вот как это сделать — это отдельный вопрос.

Но это должно произойти. Ведь только у нас, у футбольных фанатов, есть власть, используя которую, можно решить проблемы, с которыми сталкивается футбол — начиная с хулиганства и доведения клубов до банкротства до некомпетентности, жадности и откровенной лицемерности тех, кто должен управлять футболом от нашего имени. Слишком долго они безнаказанно обманывали нас. Они позволили развиться хулиганству, они продали футбол и часто — настолько, что всех случаев и не перечислить — до отказа набивали себе карманы нашими деньгами. Это неправильно, и пора уже как-то это изменить.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб сен 15, 2007 22:59

Проиллюстрировал текст , так веселее
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: Majestic-12 [Bot] и 20 гостей