"Эль Флако и Эль Наригон"

Футбольная и околофутбольная литературка.
Ответить
Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

"Эль Флако и Эль Наригон"

Сообщение Papa » Сб ноя 23, 2013 10:40

Warning ! Это нужно знать
http://www.chelsea.com.ua/forum/viewtop ... =10&t=1042
**********************************************************************************************************************************
взято с сайта fb2gratis.com



Талиновский Борис

"Эль Флако и Эль Наригон"



"Всем, чтo я знаю о жизни и морали, я обязан футболу. Альбер Камю

«Не донимайте, ребята, я уже обо всем рассказал, что видел. Ну не было у меня ни фотоаппарата, ни мобилы. Самому жаль — это было бы фото года! Но я не беру их с собой, когда иду в уборную», — отбивался от наседающих репортеров техник по имени Артурито из команды аргентинского ТВ, работавшей в мюнхенском пресс-центре ЧМ2006.

Пресса подавала происшедшее по-разному. Язвительные англичане из «Гардиан» сосредоточились на пикантности ситуации: «Когда Менотти зашел в туалет, то заметил там стоящего к нему спиной у писсуара Билардо и громко произнес: «Да что ж это такое, зайдешь по нужде, а тут уже этот ублюдок…».

Испаноязычные СМИ Латинской Америки упоминали иначе: «Менотти столкнулся с Билардо то ли возле уборной, тo ли в ней и якобы с пафосом произнес: «Я приехал на самый главный турнир Мирового футбола не для того, чтоб на каждом шагу натыкаться на этого бастарда…»

Во всех вариантах сообщалось также, что Билардо вроде бы не расслышал слов Менотти и переспрашивал у свидетелей (свидетеля?): «Что он сказал, что он сказал?!»

Тут неважно, собственно, как все происходило на самом деле. Интересно другое: об этом случае рассказали в СМИ как о событии, которым обязательно нужно поделиться с читателями и зрителями, причем не только с футбольными болельщиками. Для тех же, кто не сразу врубился, зачем молниеносно распространять по миру «туалетный факт», следовало разъяснение: «Сесар Луис Менотти и Карлос Сальвадор Билардо враждуют между собой и не разговаривают друг с другом уже более (в некоторых изданиях — почти. — Б.Т.) тридцати лет». И совсем уж для несведущих, предваряя недоуменный вопрос «Ну и что?», напоминают: «Менотти — тренер сборной Аргентины, чемпиона мира по футболу 1978 года, а Билардо — тренер сборной Аргентины, чемпиона мира по футболу 1986 года».


«…И ЕСЛИ ОДИН ГОВОРИЛ ИЗ НИХ «ДА», «НЕТ» — ГОВОРИЛ ДРУГОЙ…»(С)

Билардо и Менотти во время ЧМ-2006 работали комментаторами в разных аргентинских телекомпаниях, освещавших ход чемпионата в Германии — Билардо на Argentina TV, а Менотти на Televisa. Нет, они не комментировали конкретные игры, а приходили в студии на разбор уже прошедших игр или на обсуждение предстоящих. Разумеется, с участием сборной Аргентины. Их мнения не совпадали категорически.

Перед четвертьфиналом Германия — Аргентина они чуть ли не параллельно (в смысле одновременно) вещали каждый на «своем» канале. А поскольку каждый из них уже успел дать интервью о предстоящей встрече новостным агентствам или другим СМИ, как нужно аргентинцам играть против немцев, то и Билардо, и Менотти воспользовались возможностью покритиковать мнение другого.

Билардо считал, что у «манншафта» есть слабое место — центр обороны, и «если наши будут настойчиво долбить Мертезакера и Метцельдера, то это будет самый правильный вариант. Нынешняя сборная Германии неоднородна «по качеству», и Аргентина должна этим воспользоваться…»

Менотти отвечал, что Билардо по-прежнему понимает игру как «долбежку», «давиловку» и «топтание» соперника, что слабость центра немецкой обороны кажущаяся, что «Клинсманн создал сбалансированную команду и компенсирует недостатки (а у кого их нет?) прежде всего качеством и интенсивностью игры»: «Билардо кажется, что эта команда хуже германской машины 1990-го года. Ну да, те немцы его просто, применю его выражение, раздавили (…) Глупости, если Аргентина сконцентрируется только в центре, то нас обыграют через края. Подчеркиваю, обыграют, а не перебегают…»

Каждый из них исходил из того, что видел и проанализировал, каждый развивал свою версию «вероятных действий». Их рецепты были противоположны.

Их мнения о футболе вообще расходились и расходятся полярно. О Менотти всегда писали и пишут как о стороннике игры «как радости самовыражения», о Билардо — как об апологете «победы любой ценой и любыми средствами».

Неприязнь в их отношениях, даже вражда, идет из середины или конца 70-х. Билардо, когда его спрашивают, «с чего это вы так друг друга ненавидите», отвечает: «Не делайте из мухи слона. Да, у нас были споры. Первый раз, по-моему, году этак в 1978-м. Я вернулся из Колумбии, и мне предложили поработать вместе с Менотти в сборной. Даже в сборных, он ведь отвечал за несколько команд. До этого наши тренерские пути не пересекались (…) Его, правда, не спросили, получилось неприятно и неудобно (…) Да кто вам сказал, что мы с тех пор бросаемся «бить друг другу лица» при любой встрече? Мы встречались в 1983-м, когда я принимал сборную, разговаривали…»

Менотти отвечает на этот вопрос крайне неохотно, говоря о разных мировоззрениях, разном отношении к футболу и разных политических убеждениях.


ЛЕВЫЙ И ПРАВЫЙ ФУТБОЛ

Вражда «небожителей» (а как еще можно назвать тренеров, под руководством которых сборные становились чемпионами мира?) поделила весь аргентинский футбол и околофутбол на «меноттистас» и «билардистас» — сторонников «левого» (меноттистас) и «правого» (билардистас) футбола. Термин «левый» футбол ввел в обиход именно Менотти, и все левые аргентинские интеллектуалы (а позже и европейские), любящие эту игру, спорящие о нем до хрипоты в буэнос-айресских кафе, просто взвыли от восторга. Им не хватало манифеста, сформулированного не «писакой или болтуном», а настоящим футбольным человеком. Восторги были таковы, что вскоре последовал вывод: «Что Карл Маркс сделал для философии, а Фрейд для психологии, то Менотти сделал для футбола».

…Энрике Макайя Маркес — авторитетнейший аргентинский журналист. У него своя двухчасовая еженедельная передача, в которой он анализирует каждый тур чемпионата, передача, которую смотрит «половина Буэнос-Айреса»; он вспоминал, что играл с самим Ди Стефано «за гаражами», видел дебют Пеле а матче против Аргентины, победу сборной Менотти в 1978-м и «руку Бога» в 1986-м. С 1958-го он посещал все чемпионаты мира. Он ироничен в своих текстах и к левым интеллектуалам («я тоже отдал этому дань») относится настороженно-снисходительно. Энрике Макайя Маркес (2001): «…Знаете, почему подавляющее большинство интеллектуалов так и не научились играть в футбол, а те, кто играл, ничего не добились? Потому что они так и не ощутили, что можно делать с мячом. Они полагают; что в футбол играют ногами, и — ошибаются. В лучший футбол играют интуитивно! Ты чувствуешь мяч, даже если не видишь его; ты чувствуешь рядом партнеров и соперников, ты чувствуешь ворота. А ногой только бьешь по мячу…» — «Но Менотти же кое-чего достиг» — «Да, Менотти достиг….»..

Если есть «левый» футбол, то должен быть и «правый». Его олицетворением сделали Билардо. В текстах о нем иногда можно встретить слово «фашист», так же как в текстах о Менотти — слово «коммунист».

О каждом новом тренере сборной Аргентины cnopят, «меноттиста» он или «билардиста». Часто спрашивают впрямую и ждут прямого ответа. Марсело Бьелса, например, сказал, что он «не билардиста и меиоттиста, а бьелсиста (…), и вообще не лезьте ко мне с этой чепухой».

…Думаю, что только когда Аргентина выиграет очередной мировой чемпионат, появятся очередные «-истас». Вряд ли это будут «марадонистас» в 2010-м, на ближайший ЧМ еще надо пробиться, а в нынешней ситуации это ох как непросто. Из-за спины Марадоны, правда, постоянно высовывается знаменитый нос Билардо. Наригон всегда готов вернуться к рулю сборной лично…

Энрике Макайя Маркес (2001): «…Это так типично для нас — одновременно мечтать о личном обогащении и в то же время разлагольствовать о социальной справедливости. Тут или туда, или сюда (…) Можно сказать, что Билардо и Менотти — две стороны одной «медали», два типа нашего аргентинского мироощущения…»

«Сообщаем, что наш центр «Мамбо Танго Че Гевара» (El Centra Mambo Tango Che Guevara) провел мероприятия, посвященные сорокалетию со дня смерти Эрнесто Че Гевары. В наступившем 2008 году мы намереваемся устроить гала-.представление в связи с восьмидесятилетием со дня его рождения с участием футболистов, разделяющих гуманистические идеи Че.

Наш центр ставит своей целью не только почтить память Че и воздать ему должное с помощью футболистов и болельщиков, но и найти источники финансирования для наших культурных проектов. Мы хотим помочь детям, родившимся и живущим в тяжелых социальных и экономических условиях, реализовать их потенциал в художественном творчестве, музыке и спорте».

Это сообщение появилось на сайте упомянутого центра в январе 2008 года.

Под сообщением приведен список футболистов, которые, по мнению сайта, «замечены» в симпатиях к легендарному революционеру, и причины, по которым их, футболистов, в этих симпатиях «заподозрили».

Список невелик, но характерен. Открывает его, конечно же, Диего Марадона. Без объяснения, и так всё ясно. Затем идут: Тьерри Анри (Франция, «Арсенал» — появился в футболке с портретом Че Гевары на гала-представлении ФИФА в декабре 2005-го); Фабрицио Микколи (Италия, «Бенфика» — татуировка «Че» на ноге), Эрнесто Шевантон (Уругвай, «Монако» — татуировка «Че» на руке), Кристиане Лукарелли (Италия, «Ливорно» — коммунист, еще в юниорском возрасте демонстрировал надетую под футболку сборной U-21 майку с изображением Че Гевары; в 2005-м встречался с его дочерью Алейдой и обсуждал с ней возможность поездки «Ливорно» на Кубу), Фабио Селестини (Италия-Швейцария, «Хетафе» — татуировка «Че»), дальше записаны Дамиано Томмази из «Ромы», Лакост из ПСЖ и еще несколько менее известных игроков.

В начале списка, после Марадоны, но перед Хуаном Себастьяном Вероном значатся: Сесар Луис Менотти, поклонник Че.

Все перечисленные футболисты — люди молодые. Самый старший из них, Верон, родился в 1975-м, через восемь лет после гибели Че Гевары в Боливии (центр, собиравшийся проводить памятные мероприятия, зарегистрирован в боливийском городке Самаипата, расположенном неподалеку от Ла-Игеры, места расстрела Че). Трудно сказать, являются ли их татуировки и футболки данью то, угасающей, то вновь возрождающейся моде на «р-революцию» или это искренние убеждения, демонстративно подкрепленные «материальными» свидетельствами.

Менотти же — другое дело. Он был убежденным «леваком», примкнувшим сначала к коммунистам, затем к «левым перонистам». Он никогда не Отказывался от «левой» риторики и не скрывал своих политических взглядов. Он и на склоне лет не отказался от своих убеждений, только поменял отношение к их воплощению.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб ноя 23, 2013 10:53

ДОСТАВИТЬ РАДОСТЬ ЧЕ ГЕВАРЕ

Менотти, как Эрнесто Гевара, по прозвищу Че, родился в Росарио. Сесар моложе своего кумира на десять лет. Его семья, как и семья его знаменитого земляка-революционера, была вполне обеспеченной, даже зажиточной. Да что там зажиточной — богатой!

Отец старался приучить сына к спорту, и юный Менотти играл в теннис и гольф, занимался плаванием в бассейне фешенебельного пригорода Росарио — Фишертоне и играл в баскетбол в клубе «Американского союза». Для баскетбола у него был вполне подходящий рост — 1 м 90 см. Поскольку Сесар всю жизнь отличался худобой, то погоняло «Эль Флако» он получил еще в школьной команде, и оно сопровождало его всю жизнь.

«Я попал в футбол через дыру в заборе, которую показал мне мой отец, потом мы просто навесили там калитку». За забором с тыльной стороны дома семейства Менотти находилось футбольное поле, на котором гоняли мяч дети из бедных окрестных семей.

«Мне кажется иногда, что если б не тот лаз в заборе, я никогда не связал бы свою жизнь с футболом. Я с удовольствием занимался спортом и мог бы стать гольфистом или теннисистом, но уж никак не футболистом. Футболисты были людьми из другого социального слоя, никоим образом не пересекавшимся с моей семьей. Они, футболисты, зарабатывали себе на жизнь футболом (профессионализм и лиговые соревнования начались в Аргентине в 1931 году), для них это был способ выжить и хоть как-то обеспечить себя и своих близких. Для меня это была прежде всего игра. Это позже, когда я уже учился в университете, уверовал в идеи социальной справедливости, у меня появились смутные, еще не оформившиеся мысли, как при помощи футбола можно улучшить мир. Наивно? Конечно. Романтично? Еще как! И потом, мне просто очень нравилось играть в футбол».

Стандартный путь аргентинского футболиста был тогда (и еще долго) таков: если ты родился и живешь в провинции, то должен сначала попасть в местный, зачастую единственный в городе клуб. Чтоб тебя заметили люди из Буэнос-Айреса, где было сосредоточено до 60–70 процентов футбольных клубов, выступающих в чемпионате страны, ты должен был обязательно пробиться в основу своей команды, которая иногда играет со столичной. И разбиться в лепешку, но показать себя в этих играх. Если повезло и тебя заметили, отличили и отобрали, это не значит, что заиграешь в столице. У столичных есть ведь и вторые и третьи команды, и там таких, как ты, полно…

Менотти в столицу не рвался. Он занимался в футбольном клубе «Росарио Сентрал», принадлежащем местной железной дороге, учился в университете и помогал местным коммунистам. Университет он не закончил: то ли футбол перевесил, то ли поперли за политику. С1958 года Сecap Луис Менотти сосредоточился на футболе.

У него точно был игроцкий талант. Сейчас его бы называли диспетчером или плеймейкером. Тогда же (по системе дубль W) он был правым инсайдом, ориентированным на атаку. Да и сам забивал немало. Он даже дважды подряд становился лучшим бомбардиром клуба: в 1962-м (14 мячей) и 1963-м (15).

.. С Эрнесто Геварой Менотти никогда в жизни не встречался. Че стал знаменитым за пределами своей родины. Позже Менотти узнал, что Че Гевара, несмотря на мучившую его с детских лет астму, был человеком спортивным — сам играл в футбол, регби и был страстным футбольным болельщиком. Уго Гамбини в своей книге о «команданте» писал: «Он регулярно читал спортивную прессу; большинство его друзей и знакомых, интересовавшихся футболом, болели за «Ривер Плейт» или «Бока Хуниорс». Когда же Че спрашивали о любимой команде, он отвечал: «Росарио Сентрал», ведь я «росариньо».

Во время посещения на Кубе мемориала Че в 2005-м году Менотти в интервью газете «Гранма» сказал: «К сожалению, я не был знаком с ним и только из его мемуаров узнал, что он был страстным поклонником «Росарио Сентрал». Он упоминает в своей книге об одной из игр, указывает точную дату встречи и счет 2:0 в нашу пользу. Так вот, один из мячей в этом матче забил я. Я горжусь тем, что доставил радость великому герильеро»…


СТОЯЧИЙ УМНИЦА

Освальдо Байер, еще одна легенда аргентинской футбольной журналистики, характеризовал футболиста Менотти: «Я видел его, когда он играл за «Сентрал» — он никогда не бегал, ходил пешком. Но стоило мячу оказаться у него, как следовала либо точнейшая передача, либо гол. И вообще своеобразный был парень, отличался от остальных. Ба-альшой оригинал».

Убальдо Раттин, капитан Боки Хуниорс» и сборной Аргентины на ЧМ-66, «железный» Раттин, о Менотти, игроке «Боки», вспоминал: «Когда мы проигрывали по ходу встречи, я, бывало, кричал ему: «Эй, омбре, бегай, бегай». И он всегда отвечал: «Уже добегались, теперь не бегать надо, а играть в футбол!».

…Одна из книг Менотти о футболе называется «Заставить бегать мяч и соперника». Сравните с фразой Круиффа: «Самым быстрым на поле должен быть мяч»…

Вехой в жизни футболиста Менотти был переход на один сезон в бразильский «Сантос», где он играл рядом с Пеле. «Я считал, что уже немало знаю о футболе, я был уверен, что уже многое, если не всё, понимаю в футболе, и я точно знал, что умею неплохо играть в футбол, иначе бы меня не пригласили в «Сантос». Я пошел туда с удовольствием, ведь там играл Пеле (…) Играть вместе с Пеле — счастье, выпавшее на долю немногих. Год в одной команде рядом с Пеле в плане понимания игры можно засчитать за три, нет — за пять! Для меня, во всяком случае».

Менотти вернулся в Аргентину после ЧМ-70 — ему предложили тренировать «Ньюэлл Олд бойз», второй клуб Росарио, а через год молодого тренера позвали в «Уракан».

Клуб, который полностью перешел на профессиональные рельсы лишь в 1970-м году, в сезоне-1973 выиграл «Метрополитано», то бишь чемпионат страны. Счастливый тренер Менотти после шести заключительных побед подряд, в которых команда забила 22 мяча, говорил журналистам: «Дон Кихот однозначно был бы фаном «Уракана», ведь он всегда мечтал об идеальном футболе!»

…Когда я копаюсь в биографиях людей футбола, историях клубов и сборных, я снова и снова убеждаюсь, как много в жизни и футболе зависит от «железной воли случая, который ничего не делает просто так». Интересно, стал бы Сесар Луис Менотти тренером сборной Аргентины, если бы у руля АФА (Аргентинская федерация футбола) после ЧМ-74 оставался Фернандо Митьянс…

31 августа 1974 года после тренировки «Уракана» к Менотти подошел Давид Бракуто; президент «Уракана», недавно возглавивший «по совместительству» федерацию футбола (Бракуто был изгнан с этого поста сразу после военного переворота 1976-го) и как бы между делом, в разговоре (так вспоминал Менотти), спросил: «Сесар, нетли у тебя желания принять сборную страны, а?»

Менотти вспоминал: «Я как-то нервно заулыбался и решил, что ослышался; ведь ЧМ-78 должен был пройти на моей родине — это величайшая ответственность! И редчайшая возможность сделать команду своей мечты». После ЧМ-78 Менотти скажет: «Манерой игры своей сборной я демонстрирую, в каком обществе хотел бы жить!»


ФУТБОЛ КАК СЕАНС ГИПНОЗА

Аргентина была обижена международными титулами. С 1934 по 1958 год сборная страны по разным причинам не участвовала в мировых чемпионатах. Однако регулярно поставляла свои лучшие кадры в Европу. Достаточно вспомнить Ди Стефано, Сивори, Анхелильо. А довоенные «ориунди»! Они ведь в большинстве своем аргентинцы (первым аргентинцем-футболистом, переехавшим в Италию в 1925 году, был игрок сборной страны Хулио Либонати). Ни Уругвай, двукратный чемпион мира, ни Бразилия (трехкратный) вместе взятые не потеряли вплоть до середины семидесятых годов прошлого века столько игроков, сколько Аргентина! Энрике Макайя Маркес: «… Что ж тут удивительного? Мы всегда были самым крупным экспортером мяса в мире. А на экспорт идет лучшее мясо…» Аргентинцы всегда считали, что в самый лучший, самый красивый футбол играют на их берегу Ла-Платы. Они уверяют, что аргентинский футбол произошел от слияния двух манер игры — английской и венгерской, английской — понятно, так как игру в страну завезли англичане и долго диктовали свою моду. Венгерскую продемонстрировали футболисты будапештского «Ференцвароша» во время визита в Буэнос-Айрес в 1922 году. «Мы привели и ту, и другую в соответствие с нашим менталитетом, добавили темперамента и получили то, что называется аргентинским футболом — уникальным и неповторимым», — писал Освальдо Байер.

Хорхе Вальдано: «Стиль, обозначенный Артуром Роу (тренер «Тоттенхэм Хотспур») после Второй мировой войны как push und run (дави и беги, не путать с бей-беги!) нам явно не подходил. Мы действовали по другому принципу: «Играть и играть, пока не увидишь ворота. Потом, в это время у нас уже были ди Стефано, Педернера, Кастор Росси и Лусто». Успехи соседей раздражали.

Уругвай в 1950-м во второй раз победил на ЧМ. В 1958-м впервые чемпионом с оглушительным резонансом и безоговорочным мировым признанием стала сборная Бразилии, а Аргентина после 24-летнего отсутствия на ЧМ так же оглушительно пролетела. Поражение от сборной Чехословакии 1:6 взбудоражило всю страну. Сборную, возвращающуюся из Швеции, в аэропорту Буэнос-Айреса встретили оскорбительными транспарантами, криками и метанием помидоров и яиц.

У себя на континенте аргентинцы тогда были королями. С 1945-го по 1960-й «асбиселесте» выиграла шесть из десяти чемпионатов Южной Америки, но так ничего и не добилась на ЧМ.

Менотти (о шведском провале): «В нас тогда глубоко засел страх перед европейским футболом, перед силой и скоростью европейцев. Они летали по полю, а мы беспомощно передвигались, как черепахи, и никому не приходило в голову поискать причины неудачи. Мы обижались сами на себя»..

В 1958-м тренером сборной стал Хуан Карлос Лоренсо. Под его руководством в 1961 году аргентинцы впервые в истории совершили длительное турне по Европе, дабы на других посмотреть и себя показать.

Через пять лет сборная, лучшим достижением которой в шестидесятые был выход в четвертьфинал ЧМ-66 в Англии, уезжала из Лондона с позорным клеймом, поставленным тренером англичан Альфом Рэмзи и поддержанным английской прессой: «Это не футболисты, это животные (animais)!»

Тогда же понадобилось несколько лет, чтобы на весь мир заявил о себе и аргентинский клубный футбол. «Клубные» аргентинцы также предстали перед футбольным миром не кудесниками мяча, а злыми, бескомпромиссными бойцами, не гнушавшимися недозволенными приемами.

Хорхе Вальдано: «В конце 50-х — начале 60-х аргентинский футбол слыл техничным и даже изысканным. С одним только недостатком — ничего не мог выиграть (…) Наш футбол напоминал сеанс гипноза — усыпляющий футбол. Немного поиграли, немного постояли, опять поиграли, опять постояли. Эта лента всегда заканчивалась одинаково — мы проигрывали любому сопернику. И тут вдруг в середине десятилетия…»

Сначала на авансцену вышел «Расинг» с Альфио Басиле и Роберто Перфумо и впервые выиграл Межконтинентальный Кубок. А затем на весь мир прогремел «Эстудиантес» из Ла-Платы, возглавляемый тренером Освальдо Субелдией и лидером команды Карлосом Сальвадором Билардо по кличке Эль Наригон…
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб ноя 23, 2013 11:01

А ЛЯГУШЕК-ТО ЗАЧЕМ РЕЗАТЬ?!

Имена Субелдии и Билардо в истории аргентинского футбола неразделимы. Один — учитель. Другой — прилежный ученик. Последователь.

«Эстудиантес» из Ла-Платы всегда был в тени больших клубов. Вернее, так можно сказать о большинстве аргентинских клубов, не входивших большую пятерку «Дивизиона «А» (так называлась высшая лига аргентинского профессионального футбола). До разделения чемпионатов на «Метрополитано» и «Насьональ» в 1967 году чемпионом страны неизменно становился кто-то из этой пятерки: «Бока Хуниорс», «Ривер Плейт», «Индепендьенте», «Сан-Лоренсо», «Расинг». Все эти клубы представляют либо столицу, либо провинцию Буэнос-Айрес.

После разделения чемпионатов первый же турнир «Метрополитано» (чемпионат Буэнос-Айреса и провинции Б-А) выиграл «Эстудиантес», «команда злых и голодных», как писали о нем тогда аргентинские газеты.

Они появились вроде бы ниоткуда — вечный аутсайдер и вечный борец «за невылет». Безусловно, в длинной истории «Эстудиантеса» есть и свои игроки-легенды, и редкие взлеты. Но до середины 60-х «студенты» были скорее «подпевкой» аргентинского клубного футбола — «фронтменами» или точнее, «фронтклубами» выступали другие.

15 февраля 1965 года тренировать «Эстудиантес» был приглашен Освальдо Субелдия, неплохой в недавнем прошлом футболист (играл до 1960 года) и снискавший уже известность как вдумчивый тренер — он выступал в прессе со статьями по теории футбола и в содружестве с Архентино Джеронаццо даже выпустил книжку «Тактика и стратегия футбола». В прессе Субелдию называли «оборонщиком», поскольку он разделял игровые идеи своего великого земляка Эленио Эрреры.

.. 37-летний Субелдия к 1965-му имел уже четырехлетний практический тренерский опыт с буэносайресским клубом «Атланта», чьи лучшие достижения (два четвертых места в чемпионате страны) связаны с Субелдией-игроком (1958) и тренером (1961)…

А «студентов» надо было спасать, то есть обезопасить от очередного, вполне вероятного вылета. Денег у клуба было в обрез, и новый тренер сделал ставку на клубных. воспитанников, отменно выступавших в молодежных турнирах — Альберто Полетти, Хуана Верона, Агирре Суареса, Эдуардо Флореса, Оскара Мальберната и некоторых других. Им в помощь были за копейки приобретены уже ненужные другим клубам Уго Спадаро, Маркос Канильяро, Роберто Сантьяго и Карлос Билардо, которому в ту пору было 27 лет и который подумывал, не закончить ли ему футбольную карьеру.

Билардо родом из Буэнос-Айреса, из семьи среднего по меркам тех лет достатка: не голодали, но и не бедствовали.

Прозвище «Наригон» он получил еще в детстве от товарищей по футбольным баталиям. Сам Билардо вспоминал, что у него в этом смысле было два варианта — либо Наригон, либо… Флако, потому что он был тощ: «Но тогда у нас в команде Флако можно было назвать каждого второго, а «претендентов» на Наригона было только двое…»

Возможностей увидеть в детстве великих футболистов у столичного жителя Билардо было больше, чем у «провинциала» Менотти. Кумиром Наригона стал не ди Стефано, ни Нестор Росси, а игрок «Сан-Лоренсо» Рене Понтони («мне нравилась его техника»).

Карлос, сын иммигрантов из Сицилии, вырос в районе Ла Патерналь, неподалеку от Буэдо, где расположен клуб «Сан-Лоренсо», в который и приняли толкового в футбольном деле парня. Билардо был заметен и выступал за молодежную, а после и олимпийскую сборную Аргентины.

В своем дебютном матче в составе «Сан-Лоренсо» он единственный раз в жизни сыграл против заканчивающего карьеру Субелдии. Билардо поставили в основу на матч так называемого Кубка Швеции — соревнования для команд высшего дивизиона (вроде Кубка лиги), организованного после «шведского фиаско» и просуществовавшего три сезона.

«Я тогда учился в университете и меня вызвали с занятий, я как раз разрезал лягушку и изучал внутренности. Был час дня, и мой товарищ сообщил, что меня ищут, поскольку вечером я должен играть. Мы тогда выиграли, а у них (у «Атланты». — Б.Т.) играли Субелдия и Григуоль!»

Билардо хотел стать профессиональным футболистом. Отец, сам поигрывавший по молодости в футбол, не возражал. Мать поставила условие — только совмещая с учебой. И он поступил на медицинский факультет, учился, играл в футбол и подрабатывал, разгружая машины на рынке.


ВОСХОЖДЕНИЕ «СТУДЕНТОВ»

В «Эстудиантес» Субелдия позвал его сразу по приходу на тренерский пост. Билардо тогда четвертый год выступал во второй лиге за «Депортиво Эспаньол», он уже закончил учебу и работал водной из буэносайресских клиник.

Билардо: «У меня было два предложения — одно от «Эстудиандеса», другое от «Аргентинос Хуниорс». Варианты одного уровня — «студенты» тогда заняли 14-место, а «юниоры» 15-е. Надо было сообразить, кто из них в следующем сезоне не вылетит. От врача, потерпевшего неудачу, пусть и в другом деле, вся клиентура убежит. Да-да, это совсем не шутка — это Буэнос-Айрес! Я и решил, что у «Эстудиантеса» шансов закрепиться больше, а если нет, ничего не поделаешь, завяжу через годик с футболом. Ну и Субелдия, конечно, от него веяло непоколебимой уверенностью…».

Уходить из футбола Билардо не пришлось. «Студенты» заняли в наступившем сезоне шестое место.

Через два года, когда команда из Ла-Платы победила в Метрополитано, газеты уже не иронизировали, что Субелдия собирает команду из «пацанов» и «отбросов»; они писали, что тренеру «удалось открыть и развить лучшие качества у молодых футболистов, а также вдохнуть новые силы в игроков, от которых отказались другие клубы»; писали о «фантастическом» таланте Хуане Вероне, о «непроходимом» Оскаре Мальбернате, о «хозяине ворот» Альберто Полетти, об «энергичнейшем» Агирре Суаресе. Пресса не скупилась на комплименты победителям, отмечая, что всеми нитями игры владел полузащитник Билардо (Субелдия брал Карлоса как правого полузащитника, затем перевел его в центрхавы оборонительного плана — опорника. В системе игры Субелдии Билардо был важнейшей деталью) — рупор тренерских идей на поле.

После раздачи обязательных и вполне заслуженных похвал победителям, неизменно следовало, что играют «студенты» от обороны, постоянно навязывают борьбу за каждый мяч, в основном больше мешают играть противнику, что зрелищной эту манеру игры не назовешь.

В начале шестидесятых широко распространился термин «антифутбол». Им обозначали игру, построенную прежде всего на сдерживании соперника любыми средствами вплоть до неспортивных. В арсенал «антифутбола» входили «тактические» фолы, провоцирование противника, симуляция, затяжка времени и т. д. и т. п. Игру от обороны, грамотное построение защиты, упование на победу за счет единственного мяча, забитого обычно форвардом-звездой, также относили к проявлениям «антифутбола».

В подобном способе игры обвиняли и «Эстудиантес», его тренера Освальдо Субелдию и, разумеется, проводника тренерских идей Карлоса Билардо.

Субелдию считали и считают великолепным тактиком. Разработанный им план на игру он доводил до каждого. На командных теоретических занятиях по тактике, он, двигая фишки по специальной доске, до мелочей разжевывал каждому игровое задание. Затем игрок должен был встать, объяснить, как понял, и повторить. Непонятливым тренер терпеливо объяснял всё снова. При всех.

Поэтому писали, что Субелдия «засушивает» игру, требуя от аргентинских «артистов» немецкой дисциплины.

В критике тактических новаций речь шла все-таки об игре в футбол. Но тренера обвиняли и в другом. Например, в том, что он заставлял футболистов досконально изучить правила футбола, чтобы они знали — «разрешено всё, что не запрещено».

Проистекало такое отношение якобы из кредо тренера, заявленного им на первом же занятии: «Запомните, футбол перестал быть просто игрой, он стал делом, в котором главное — преуспевать! Футбол — это работа, деньги и престиж. Престиж личный и престиж команды. А деньги, престиж и славу вам принесут только победы».

«Пацаны» и отбросы переглядывались: «Это-то понятно, денег и славы хочется всем».

Только как добыть их, эти победы, когда лучшие футболисты собраны в других командах? Но они быстро усвоили, что свою долю благ и известности нужно выгрызать…

В 2005-м к столетию «Эстудиантеса» собрали ветеранов тех лет. Кого-то уже не было на этом свете, кто-то не смог приехать, но девять бывших «студентов» на встречу явилось. Их преподавателя тоже не было в живых (Субелдия умер в январе 1982-го, ему было неполных 54 года); они вспоминали о нем с огромным уважением и грустью. Им было о чем вспомнить…


ДВЕ ВЕРСИИ АРГЕНТИНСКОГО ЗВЕРСТВА

Например, 1967-й.

Выше упоминалось, что с 1967 года с целью уменьшения гегемонии столичных клубов в Аргентине стали проводить два чемпионата страны. Сначала «Метрополитано» для Буэнос-Айреса и его окрестностей, а затем «Насьональ», в котором участвовали лучшие клубы «Метро» и сильнейшие клубы других провинций. Формула розыгрыша с тех пор часто менялась — вообще, история аргентинских первенств тема интереснейшая и благодатная, но здесь пойдет речь о самом первом чемпионате, проведенном «по-новому».

Команды «Метро» была разбиты на две группы по 11 в каждой. По два победителя от каждой из групп играли перекрестные полуфиналы, а затем финал. Выигравший провозглашался чемпионом и получал место в Кубке Либертадорес. Второе место в КЛ отдавалось победителю «Насьоналя».

Как о важнейшем матче своей игроцкой жизни Карлос Билардо вспоминает о полуфинале «Метро» 1967-го. «Студенты» заняли в своей группе «А» второе место и должны были встретиться с победителем группы «Б» «Платенсе».

Билардо: «Я никогда больше не испытывал такого отчаяния. Мы проигрывали 1:3 в начале второго тайма. Все надежды, вся работа псу под хвост… Но тут, похоже, какая-то вожжа попала под хвост нам, и мы забили три мяча за десять минут: Ведьмак (Хуан Рамон Верон. — Б.Т.), я и Рауль Мадеро с пенальти. Он бил его уже при 3:3 и забил без вопросов — еще бы, он же выучился вместе со мной на медицинском факультете на спортивного врача-психолога (в 1986-м Мадеро был врачом сборной Аргентины на ЧМ. — Б.Т.) (…) Помню, после той встречи я сказал Флако (свой Флако был тогда в каждой команде — в «Эстудиантесе» такое прозвище носил вратарь Альберто Полети. -Б.Т.): «Всё, Флако, мы совершили чудо. Ничего лучше нам уже не сотворить и не пережить». Потом мы грохнули в финале «Расинг», когда Верон сделал «бисиклету», и выигрывали три года подряд Кубок Либертадорес. Но та игра против «Платенсе»…

«Эстудиантес» впервые вышел на международную арену. Из всей команды опыт официальных матчей в КЛ был только у Билардо — он участвовал еще в первом розыгрыше в составе «Сан-Лоренцо» в полуфинале против «Пеньяроля»: «Все разительно переменилось за несколько лет. Мы играли в 1960-м домашний матч на поляне «Уракана» — отвратительной, перепаханной какой-то, при сорока или пятидесяти зрителях…»(На самом делен поле было вполне нормальное и болельщиков не одна тысяча. — Б.Т.)

Или 1968-й…

Тогда «студенты», впервые завоевав КЛ, встретились в матчах за Межконтинентальный Кубок с «Манчестер Юнайтед», обладателем КЕЧ, командой Бобби Чарльтона, Джорджа Беста, Дениса Лоу и Нобби Стайлза.

Еще свеж был в памяти ЧМ-66 и знаменитое рэмсиевское — «Animals!». Еще свежее был финал предыдущего года, когда в решающем матче в Монтевидео между аргентинским «Расингом» и шотландским «Селтиком» с поля были изгнаны шесть игроков!

И как нарочно именно в эти дни очередная ассамблея ООН по просьбе министра иностранных дел Аргентины Никанора Коста Мендеса обсуждала проблему принадлежности Фолклендских (как называют их англичане) или Мальвинских (как говорят аргентинцы) островов.

Аргентинская пресса отвела душу накануне первого матча, избрав своей мишенью, понятное дело, Нобби Стайлза. Нобби маленько подставился сам. Незадолго до прилета англичан Субелдиа на пресс-конференции объявил, что потребовал от своих «честности и спортивности». И даже «не плевать в своих соперников и не отвечать на их плевки». Стайлз, который принял намек на свой счет, по приезде тут же сказал журналистам, что «никогда ни в кого не плевал, зато сам неоднократно был обхаркан врагами». Нобби пообещал, что будет играть без вставных передних зубов, а, как вы сами понимаете, «без них нормально не плюнешь». Но от Стайлза не отставали и постоянно доставали, называя Эль Бандидо.

Во избежание инцидентов на стадионе префект Буэнос-Айреса вместо восьмидесяти тысяч разрешил продать лишь шестьдесят тысяч билетов (по данным статистического сайта rsssf на игре присутствовало 25134 зрителя. Не верьте, судя по фото, были все восемьдесят!), была даже организована специальная рабочая группа ФИФА, призванная моментально реагировать на возможные эксцессы.

Но ничего экстренного предпринимать не понадобилось. По сравнению с матчем «Расинг» — «Селтик» все прошло мирно и на поле и за его пределами.

«МЮ» в основном оборонялся, хотя свой мяч уже при счете 1:0 в пользу хозяев Джордж Бест забил, но парагвайский судья Миранда его не засчитал из-за офсайда у Фоулкса (сейчас такой гол, скорее всего, был бы засчитан). Ну и свое от судьи получил Стайлз. За десять минут до конца игры он был удален с поля за очередной фол против Билардо, человека, «который держал в руках все нити игры».

Английские газеты и публика отыгрались перед и во время ответного матча. Билардо: «Недовольные удалением Стайлза, они написали, что я его постоянно провоцировал. Как сейчас помню фразу, будто «ушлый Билардо специально выучил английский язык, что обзывать наших футболистов (…) Но мы отлично тогда выполнили задумку нашего Освальдо и заслуженно победили».

(Давайте уж изложим версию английской стороны, в которую, зная о принципиальном хамстве игроков «Эстудиантеса», веришь больше. Билардо в одном из моментов что есть мочи зарядил Стайлзу головой в нос и… с диким криком завалился, симулируя грубое нарушение! Судья примчался с намерением удалить Нобби, но увидел окровавленное лицо того — Билардо сломал ему нос — и посовестился вытворить такое. Правда, потом всё же сподобился уменьшить количество англичан на поле. Сейчас Билардо за подобное поведение огреб бы матча три отсидки — хотя бы по мотивам просмотра видео... — А.Ф.)

В плане Субелдии на ответный матч первым пунктом значилось «бурное начало». Предполагалось, что англичане, которым надо забивать, начнут с массированных атак. Но тренер предложил аргентинцам атаковать самим: «бегать в первые минут двадцать так, как будто нам надо отыгрываться, а до конца осталось всего ничего…»

И «студенты» ошеломили соперника. Мало того, уже на седьмой минуте Ведьмак открыл счет, головой отправив мяч в ворота Степни. Верон вспоминал: «Это была отработанная до автоматизма (хвала великому Освальдо!) домашняя заготовка. Мы забивали так неоднократно: Мадеро навешивал слева в штрафную, двое наших на мяч не реагировали, а оттесняли защитников, я выскакивал из-за спин и в зависимости от высоты траектории бил либо ногой, либо головой. Синхронность действий была крайне важна…» Англичане сравняли счет лишь на последней минуте.

Обстановка на стадионе была, разумеется, враждебной, местные отчаянно болели за своих, но никаких выходок себе не позволяли. Любопытно отозвался о поведении болельщиков Альберто Полетти: «В Манчестере не было проволочного ограждения поля, как было принято у нас, и я немного нервничал. Народ орал в нескольких метрах у меня за спиной (я тогда порадовался, что не знаю английского), но никто в меня ничем не швырнул и на поле не выбежал. У местных болельщиков имелось уважение к полиции, так что «действием» порядок никто не нарушал».

Забавно, но тогда физические пострадал легендарный аргентинский радиокомментатор Хосе Мария Муньос. Он располагался в непосредственной близости от фанов «МЮ» и за свое по-южноамерикански долгое, на все лады выпевание «го-о-ль» получил по голове зонтиком: «Хватит уже!»

Разговоры об «антифутболе» «Эстудиантеса» пошли позже, а команду 1968-го как раз в основном хвалили за игру. В основном. Приведу две цитаты.

Из журнала «Спортивные игры»: «Футболисты «Эстудиантеса» на редкость умно играют в пас. Вообще, в аргентинском футболе, где количество передач способно довести до раздражения, пасом — даже в самом искусном исполнении — никого не поразишь. Но слишком много в аргентинском футболе ласа бесплодного, излишнего. Футболисты «Эстудиантеса» демонстрировали передачи на уровне лучших мировых образцов, создающие быстрые и хитроумные продвижения вперед(…) Есть у «Эстудиантеса» и настоящая профессиональная мудрость. Команда напоминает знаменитый «Интер» дней Эрреры. Бобби Чарльтон, многоопытный ветеран английской сборной, понаблюдав за игрой «Зстудиантеса», сказал кратко и весомо: «Совершенно никаких ошибок. Машина, а не команда». И, внимание: «Его пример ободряет. Может быть, за все годы розыгрыша Межконтинентального кубка — самый полезный для мирового футбола его обладатель!»

Уильям Райт, английский журналист: «…Как только у нас, журналистов, прошло первое чувство разочарования и даже стыда за свою команду, мы передали в свои газеты, что «Эстудиантес» опроверг наши недоверчивые взгляды в его сторону, наши, мягко выражаясь, критические уколы, и доказал, что он выше, чем до сих пор считали. И нам осталось только пожелать ему не скатиться так быстро вниз, как это стряслось с «Расингом».

Карлос Пачаме, полузащитник «Эстудиантеса»: «Как нас все тогда на родине любили! Нас осыпали похвалами в прессе за международные победы те же самые люди, которые критиковали и язвили, когда мы побеждали дома. Мы были «маленькой командой» по сравнению с грандами тех лет, а «маленького» каждый норовит обидеть. Мы — «вькжочки», которые добились гораздо больше, чем признанные и авторитетные клубы. Конечно, нам завидовали и пытались задеть побольнее (…) А тогда, по возвращении из Англии нас даже пригласили на прием к президенту страны. Через год, правда, мы от него же получили по полной..»
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб ноя 23, 2013 11:06

«НЕХАЙ КЛЕВЕЩУТ, ГАДЫ» ©

В 1969-м «Эстудиантес» вновь победил в КЛ и в борьбе за МК встретился с «Миланом» Нерео Рокко. В Италии студенты проиграли без шансов 0:3, учитывая новый регламент соревнования, для завоевания приза им необходимо было дома победить с перевесом в четыре мяча. Миссия, что называется, невыполнимая. Аргентинцы выиграли 2:1 в очень грязной, изобилующей грубостью, прежде всего с их стороны, игре, за что и удостоились шквала критики в мировой и домашней прессе. У «Милана» тяжелые травмы получили Прати и Малатраси, а с Нестором Комбеном после матча произошла уже вовсе из ряда вон выходящая история. Его арестовала полиция. Оказывается, Комбен, аргентинец по происхождению, уехав в Европу в 18-летнем возрасте, откосил тем самым от службы в армии. Вот с досады от поражения его и забрали в кутузку. «Миланцы» от такого подхода просто обалдели и заявили, что без своего нападающего домой возвращаться не собираются, а намерены громко вопить на весь мир об «аргентинском произволе». Комбена пришлось отпустить; и тогда начальственный гнев обрушился на своих.

Зачинщикам драк на поле отмерили «до краев». Кому-то достался «десятиведерный клистир с патефонными иголками», кому-то «только со скипидаром».

По личному распоряжению президента страны генерала Хуана Карлоса Онганьи, годом ранее раздававшего премии и благодарившего футболистов за «проявление аргентинского характера», вратарь Полетти был исключен из списка профессиональных игроков и пожизненно дисквалифицирован (через некоторое время амнистирован) и даже пару недель посидел в тюряге. Защитники Мадеро и Агирре Суарес получили длительные дисквалификации.

Полетти (2004): «Я, конечно, погорячился маленько и чересчур рьяно размахивал кулаками. Но тут такое дело: я ведь за родной клуб был готов перегрызть глотку любому. «Эстудиантес» дал мне все: вытащил 17-летнего из заштатной «Сакачиспас», учил меня и воспитывал. В первый год в клубе было очень туго с деньгами, так наш президент выдавал зарплату из собственного кармана. И позже поддерживал меня как мог. Такое не забывается».

Хуан Рамон Верон (2004): «Это было отличительной особенностью «студентов». Клуб как семья. Я дебютировал в 1962-м и играл до 1981-го. Мой сын в клубе с пяти лет, дочь играла за гандбольную команду. Это наш дом (…) Игроки «Милана» тоже не ангелы. Я получил тогда по носу так, что был уверен — перелом…»

Выступающая часть лица Верона была не менее колоритной, нежели у его закадычного друга Билардо. Говорят, что даже свою кличку «Ведьмак» он получил за большой, крючкообразный и извилистый нос (как у нехорошего сказочного персонажа). Сам «Эль Брухо» предпочитал и предпочитает другой вариант — за магическую технику.

Билардо: «Однажды мы с Вероном решили подправить наши уникальные рубильники и отправились в лучшую клинику пластической хирургии. Посмотрели картинки, выбрали варианты, после чего с наших лиц сняли слепки. Потом доктор удрученно сказал: «Ребята, без правки скул и челюстей рихтовать ваши носы нет смысла, подумайте». Мы вышли на улицу, посовещались и решили, что нам еще не раз в игре разобьют лица или сломают носы. И в чем тогда смысл операции? Так и остались при своих шнобелях».

Не знаю, как насчет повреждений носа, но одних только переломов ключицы у Наригона было восемь!

Билардо: «Мне не всегда удавалось правильно упасть, особенно после зацепов сзади, а за игру тебя валят с ног не менее десяти раз. Нападающих еще чаще. Ключица — самая хрупкая и «непредсказуемая» кость. Это я как врач говорю (…) Итальянцы? Неженки и провокаторы. Это ж надо написать такую чушь, будто каждый футболист «Эстудиантеса» выходил на поле со спрятанной где-то в складках формы иголкой и при случае колол ею соперника, Как бы вы отреагировали на такой укол? Правильно, сразу кулаком в голову и вдвоем в обнимку с поля. Не было никаких иголок, вранье всё это. Конечно, кое-что из того, о чем писали, имело место, но в основном — ложь. Дело в том, что все «писатели» либо болели, либо были связаны с бол ьшими клубами — «Ривером», «Бокой», «Индепендьенте» (те еще красавцы!), «Расингом» — и от зависти клеветали на нас».

Билардо во всех воспоминаниях о «времени великого «Эстудиантеса» брал под защиту своего тренера Субелдию, человека, «который перевернул мою жизнь»: «…А самое чудовищное в этой брехне то, что таких действий от нас якобы требовал Субелдия. Да, мы слушались его беспрекословно, потому что он был для нас высшим футбольным авторитетом и знал игру как никто другой (…) Он учил нас прежде всего футболу, его тактике и дисциплине. У него была любимая поговорка: «Организация побеждает импровизацию, даже подкрепленную большим талантом» (эдакая испаноязычная формулировка знаменитого «Порядок бьет класс». — Б.Т.), он был фанатом эффективности и продумывал все до мелочей. Он изменил наш футбол! Всё, что говорят сейчас о «стандартах» — штрафные, угловые, свободные удары — он говорил сорок лет назад. Мы вникали во все нюансы, отрабатывали действия до полного автоматизма. Импровизировать разрешалось только в чужой штрафной (…) Для него футбол был на первом месте и того же он требовал нас. Помню, однажды он сказал тем, кто собирался жениться: «Ребята, выпадает небольшое окно между играми с «Ривером» и «Бокой». Можете вступать в брак и гудеть сутки. Через 24 часа быть на тренировке. Восемь человек из команды женились в один день, в том числе и я»..

И последний штрих к «плохому поведению» «студентов» на поле.

В 1970-м в третьем подряд финале МК против роттердамского «Фейенoорда» произошел случай, о котором тоже вспоминают до сих пор и спорят, кто совершил хамский поступок.

Йоп ван Дале, форвард «Фейеноорда», забивший единственный и победный мяч в этой встрече, играл в очках. В одном из эпизодов матча кто-то из игроков «Эстудиантеса» сорвал очки с голландца, а другой растоптал их. Суть спора: срывал очки Мальбернат, а Билардо их давил, или наоборот, Билардо их сдернул и бросил на землю, а Мальбернат наступил ногой? Ни сам факт случившегося, ни фамилии участников сомнению не подвергаются.

Вот такие бойцы. Но три подряд выигрыша Кубка Либертадорес и одного Межконтинентального тоже несомненны.


СЛЕД ТОРЕАДОРА

Когда Билардо-тренера спросили, почему он так легко и безжалостно выгоняет футболистов из команды, которую тренирует, Наригон ответил, что «во-первых, не так уж безжалостно — в каждом случае есть свои нюансы, а во-вторых, разве с нами поступали иначе?! Однажды Субелдия просто вызвал меня, Канильяро и Полетти и сказал: «Всё, ребята свободны, можете идти на все четыре стороны».

В другом интервью он утверждал, что ушел сам по возрасту и потому, что уже больше не мог приносить пользу команде как игрок.

Субелдии Билардо благодарен еще и за одну командировку, оказавшую серьезное влияние на его будущую жизнь. В 1968-м тренер отправил своего игрока в Колумбию, чтобы тот на месте изучил игру и составил досье на соперников «Эстудиантеса» в групповом турнире КЛ — «Депортиво» Кали и «Мильонариос» из Боготы.

Билардо: «Как-то вечером в гостинице я познакомился с гастролировавшим в Колумбии испанским тореадором. Мы подружились, и он пригласил меня на свое выступление, причем отвел место в ложе для почетных гостей. Там меня представили Алексу Горайебу, президенту «Депортиво».

Я знаком со многими из мировых футбольных функционеров. Лучшими из них, недосягаемыми, я считаю троих: Жоао Авеланжа, Хулио Грондону и Горайеба. Глыбы, умнейшие люди. А знакомство с Горайебом позже привело меня в Колумбию уже в качестве тренера».

В 1971 — м Субелдия покинул «Эстудиантес».

Билардо: «Нехорошие времена были. Команда уже явно устала, начались раздоры, склоки, и когда Освальдо ушел в «Велес Сарсфилд», для многих игроков это стало последней каплей. Мне предложили поработать в клубе тренером, и я согласился. Тогда и поставил крест на своей медицинской деятельности. Окончательно».

Получается, что и Менотти, и Билардо одновременно приступили к тренерской работе. В тридцать три года.


ДАЙТЕ ДЕНЕГ ПОЛЯКАМ!

На ЧМ-74 сборная Аргентины преодолела первую групповую стадию с трудом, причем no pезультатам первых двух туров выход в следующий, также групповой этап (по-моему, лучшая формула проведения ЧМ — ей не хватало только полуфинальных игр!) зависел уже не только от самих аргентинцев: им самим нужно было обязательно побеждать Гаити — неожиданного участника и явного аутсайдера с перевесом минимум в три мяча, а кроме этого выигрыша требовалась победа сборной Польши над сборной Италии. Поляки после двух побед над Аргентиной и Гаити лидировали в группе с четырьмя очками и для занятия первого места им было достаточно ничьей, причем не факт, что первая строчка в таблице группы была «выгоднее» второй. Южноамериканцы разгромили Гаити 4:1, а «кадра» обыграла Италию 2:1, выведя тем самым Аргентину во второй этап соревнований.

…После ЧМ-78 было много разговоров и сплетен о скандальном матче против Перу, который хозяева ЧМ-78 выиграли 6:0 (об этом ниже). В свете этого скандала «мелочь» 1974-го выглядит в глазах одних невинной шалостью, а у других вызывает только «пожатие планами» — действие-то из разряда «все так поступают». Но на человека, через много лет рассказавшего^ об этом действе в прессе и на ТВ, нападали яростно…

Обнародовал эту «мелочь» Кике Вольф, защитник сборной Аргентины на ЧМ-74, впоследствии журналист и телеведущий. Кике Вольф (интервью 2005 года):[3] «Действительно, я немало натерпелся после того, как рассказал, что наши стимулировали поляков на ЧМ-74. Но я знал, на что шел, так что ничего неожиданного в реакции на мой рассказ не было. Обидно другое: большинство ребят знало об этом, но скрывало, а после обнародования отрицало. Зачем? В чем смысл? С тех пор как в игру пришли деньги, происходят вещи и похлеще…»

На втором этапе аргентинцы набрали в трех играх всего лишь одно очко, сыграв вничью с ГДР и проиграв голландцам и бразильцам. Игра со сборной Голландии открывал полуфинальную группу и от разгрома, учиненного «круиффовцами», команда так и не оправилась. Можно проиграть, бывает. Но голландцы устроили южноамериканцам форменное «избиение под проливным дождем»».

Кике Вольф (2005): «Нас они просто уничтожили, как, впрочем, позже бразильцев. Впечатление от этой игры — наше полное бессилие при фантастической игре голландцев. Внизу мы их еще как-то встречали, иногда били. Тогда они «проходили» нас по воздуху. Был момент, когда Перфумо сносил голландца, а тот успел запустить мяч через полполя точно своему. Я следил за эпизодом, как в эамедленной съемке — пока мы с Эредией поднимали головы, мимо нас пролетело четверо голландцев. Эредиа потом говорил мне: «Кике, они были везде все время. Их на поле было человек двести…»

Может быть, именно игра против Голландии и вызвала такой шквал критики в аргентинской прессе. На самом деле у аргентинцев была очень неплохая команда — мы запомнили с тех пор Бабингтона, Айялу, Ясалде, да и того же Эредиа. просто на голландском фоне меркло всё и восхищение игрой «оранжевых» не казалось преувеличенным. Просто другой футбол.

Игроки Аргентины-74 вспоминали и некоторые неувязки тренировочного процесса.

Мигель Анхел Бриндизи (полузащитник, 2001): «Сначала главный (Ладислао Кап) на доске с магнитами разъяснял нам тактику на игру и т. д. Потом обращался к помощнику Виктору Pодригесу, есть ли у того, что добавить. Виктор рассказывал о персональных действиях каждого против конкретного соперника. Потом вступали Варакка и Нене Риал. Первый думал иначе, чем Родригес, а второй докладывал, о чем «нашпионил» в стане врага. У нас голова шла кругом…»


ДЕНЬ РОДОВ МЕНОТТИ

Давид Бракуто, спрашивая в конце августа Менотти о готовности того работать со сборной, только «вентилировал» вопрос: Он хотел заранее заручиться согласием Сесара, а окончательное решение принималось на сентябрьском совещании с двумя другими влиятельными руководителями аргентинского футбола — профсоюзными деятелями Лоренцо Мигелем и Паулино Ньембро. Претендентов-новаторов на пост главного тренера было двое, кроме Менотти обсуждалась кандидатура другого «Эль Флако» — Рохелио Домингеса, наставника «Сан-Лоренсо». Но его кандидатура была скорее номинальной, поскольку Домингес еще раздумывал.

Тройка пришла к выводу, что игровые идеи Менотти крайне привлекательны, что он доказал со своим «Ураканом», характер у кандидата также имеется, ну а то что коммунист… Ну и черт с ним, не будем обращать внимания, в конце концов, не политического партнера ищем, а тренера сборной. Лишь бы результат дал.

Менотти: «Я не ожидал, что в организационном плане в федерации всё так запущено. Бардак царил неописуемый — даже формуляров на игроков не было, зато какие пышные напутственные речи произносили, заслушаешься!»

На. свою первую игру, состоявшуюся 12 октября 1974 года, аккурат в день Колумба, праздник, который в Латинской Америке называют Днем Рода (Dia de La Raza), Менотти вызвал в основном футболистов «Уракана» и «Боки». В этой встрече против сборной Испании (1:1) в стартовом составе вышло только три участника ЧМ-74: Бабингтон, Бриндизи и Хаусман (все «ураканцы») Всего к матчу готовилось двадцать пять человек. Через почти четыре года в заявке на ЧМ-78 из этой четвертьсотни осталось только трое: Хаусман (человек Менотти, игравший у Сесара; если был здоров, всегда). Бертони и Тарантини.

И Менотти принялся систематически изучать и отсматривать аргентинских футболистов. У нега было впереди почти четыре года без отбора к ЧМ (на периодически появляющиеся в печати сообщения типа «Мы совершенно не готовы к чемпионату, у нас его отберут и отдадут бразильцам» он внимания не обращал), и он считал, что не имеет права на ошибку — каждый. мало-мальски подходящий для «альбиселесте» футболист должен быть Замечен и проверен. Он составлял карточки на игроков- «обращение с мячом», «темперамент», «левая нога», «правая нога», «точность», «игровое мышление» и т. д; он оценивал каждого по собственной шкале и тщательно заполнял карточки, как врач историю болезни.

Затем он вызывал футболистов для проверки в одну из четырех сборных страны, созданных по его предложению: команда «Метрополитано», сборная Санта-Фе, сборная «Интериор» (из футболистов внутренних районов страны) и молодежка U-21. Впервые в истории аргентинского футбола игроки из провинциальных клубов получили шанс быть замеченными и проверенными тренером сборной страны. Менотти наблюдал и просеивал. Он отобрал восемьдесят лучших — по двадцать в каждую сборную, они играли иногда между собой, выезжали на товарняки, и из них он черпал кадры на товарищеские игры национальной команды. Флако поставил перед собой задачу получить «на выходе» по четыре кандидата на каждую позицию в команде.

Весной 1976-го сборная Аргентины во второй раз (впервые в 1961-м) отправилась с турне в Европу «изживать страх перед европейцами». Турне начиналось в Киеве: 20 марта хозяевам ЧМ-78 противостояла сборная СССР, которой на этот ЧМ только предстояло пробиваться. В этой встрече на поле появились уже семь будущих чемпионов мира: Ольгуин, Гальего, Луке, Ардилес, Кемпес, Пассарелла и Хаусман. Судил матч итальянец Серджио Гонелла, будущий рефери финальной встречи ЧМ-78. Аргентинцы под мокрым снегом выиграли 1:0 (Кемпес), а затем сыграли в Хожуве с поляками (2:1), венграми в Будапеште (0:2) и в Западной Берлине с «Гертой». После поездки Менотти резюмировал: «Наши футболисты убедились, что европейцы никакие нечудовища и при должной психологической готовности им нас не запутать и не затоптать. Страх перед европейцами рассеялся (…) Мы на правильном пути».

В начале 1977 года вплоть до окончания ЧМ-78 были запрещены переходы аргентинских игроков в европейские клубы. Из расширенного списка сборной в Европе выступало тогда около десятка футболистов. В результате из «европейцев» на ЧМ-78 сыграл только Марио Кемпес. Остальные отпали по разным причинам. Из «твердых» кандидатов Менотти сожалел, лишь о двоих: у Кике Вольфа были проблемы в мадридском «Реале» с приездом на товарищеские матчи и на сборы — «Реал» готов был отпустить Вольфа только к началу ЧМ — и тренеру пришлось от него отказаться. Другой защитник, Освальдо Пиацца, с 1972 года играющий за «Сент-Этьенн», на предпоследний сбор приехал, но был вынужден вернуться во Францию, где в автокатастрофе были тяжело ранены его жена и ребенок.

Интересно, что примеру аргентинцев последовали и бразильцы; Летом 1977-го они тоже запретили переезд в Европу своим футболистам до окончания ЧМ-78.

Мигель Бриндизи (2001): «Эх, сорвался у меня тогда переход в «Ювентус», а ведь всё уже было на мази. Предварительный контракт с «Фиатом» я подписал в присутствии Менотти еще в 1974-м (когда Менотти был тренером «Уракана» — Б.Т.). Я остался, а Флако на ЧМ-78 меня не взял…»

На самом деле Бриндизи в конце 1976-го перешел в испанский «Лас-Пальмас». Может, он рассчитывал, что Сесар по старой памяти вызовет его в сборную, но у Менотти уже были другие люди на позиции в центре поля…
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб ноя 23, 2013 11:11

ПЕРЕВОРОТ В МОЗГАХ ИЗ КРАЯ В КРАЙ

24 марта 1976-го, когда сборная играла товарищеский матч в польском Хожуве, в Аргентине произошел государственный переворот, к власти пришли военные во главе с генералом Виделой. Некоторые из футболистов, узнав о случившемся, требовали немедленного возвращения домой. Но из Буэнос-Айреса пришла телеграмма с приказом продолжать вояж: варшавский матч транслировался по телевидению и важно было продемонстрировать общественности, что ничего особенного не происходит — вот, футбол показываем. Да и народу лучше дома посидеть у телика, чем протестовать на улицах.

Во время 25-й годовщины путча у Менотти спросили: «Почему же военные оставили вас у руля сборной?». — «Они хотели меня уволить, но президент АФА стоял на своем: «Менотти должен остаться». (К сожалению, не совсем понятно, идет речь о Давиде Бракуто, отстраненном военной хунтой, или о новом президенте Альфреде- Френеиско Кантило. — Б.Т.). Или вы думаете, что спецслужбы не знали, какие идеи я исповедую и какой партии помотаю? Я ведь был наблюдателем от коммунистов на последних перед переворотом выборах».

…Тут, наверное, Менотти маленько лукавит. Дело в том, что компартия, к которой принадлежал Менотти, приход военных чуть ли не приветствовала. Компартий в Аргентине было две и членов второй власти преследовали на полную вместе с участниками некоторых других левых организаций. «Меноттиевская» компартия ориентировалась на Москву, а с СССР у Аргентины были стабильные торговые отношения — пшеница и Южной Америки поставлялась в вши порты регулярно и приносила любому из аргентинских правительств немалый доход. Помню, то тогда у нас в газетах не было никакого осуждения «кровавого военного режима генерала Виделы». Так, упоминания о смене власти. В сравнении с той кампанией, что была тремя годами ранее в связи со свержением в Чили правительства Сальвадора Альенде — вообще тишина!

Допускаю, что Менотти оставили главным тренером просто для выстраивания привлекательного имиджа страны. Над ним, имиджем, сразу после путча стало работать солидное нью-йорксжое РR-агентство «Бёрсон и Маршталер», и если генералы сами не понимали (отлично знали и понимали!), что футбол, особенно в Аргентине — это прежде всего полигика, то ушлые пиарюги наверняка им подсказали: «Оставьте коммуниста, и все увидят, что вы строги, но справедливы, и если человек хорошо работает на благо страны, то не важно, каких политических взглядов он придерживается».

Захотели бы выгнать — выгнали бы, кто б их остановил? Президент федерации футбола? Ох, сомневаюсь…

Среди игроков, однако, нашелся человек, который сказал, что «своей игрой поддерживать военную хунту не будет». Это был капитан команды Хорхе Карраскоса по кличке «Эль Лобо» (Волк. — исп:), меноттиевский «ураканец» 1973-го, участник ЧМ-74.

Он объявил о своем решении на собрании команды в тренировочном лагере за пять месяцев до ЧМ, собрал вещи и уехал.

Менотти: «У него была несколько иная шкала ценностей. Для него ЧМ не был вопросом жиэни и смерти. Я всегда ценил его честность и интеллигентность и понимал, что не имею права возражать против его решения. Это было бы неправильно (…) Но у меня была другая точка зрения и у остальных игроков тоже (…) Игроки были тогда, как заряженные батареи, они были готовы играть и обо всем забыть, даже о собственных семьях…»

После ухода «Лобо» Карраскосы место левого защитника в основе застолбил за собой «Конехо» (кролик — исп.) Альберто Тарантили.

Поговаривали, что имелась еще одна причина отказа. Карраскоса был категорическим противником приема таблеток, которые, называя «витаминами», выдавал игрокам врач команды. Однозначно, речь шла о допинге!

Карраскоса «Я из тех спортсменов, кто выигрывает и проигрывает честно — без запрещенных приемов, без подкупов, без допинга».

Что до остальных футболистов и отношения к происходящему в стране, то они помалкивали и продолжали готовиться к ЧМ.

Менотти (2001): «Подавляющее большинство игроков не интересовалось ничем, кроме футбола. Представить себе, например, Гальего, рассуждающего о политике, я просто не могу. Он даже никогда не вникал в дела своего «Ривера» — только игра и ничего больше». (В 1978-м Гальего был еще игроком «Ньюэллз олд бойз». — Б.Т.).

Рубен Гальего — важнейший игрок Менотти. Классический опорник, игравший неброско, но исключительно надежно в отборе и защитных действиях. Флако ценил его очень высоко.

Гальего (2001): «Что? Книга? Да, было такое. Действительно, после ЧМ-78 Менотти послал моей матери свою книгу с посвящением ей и благодарностью за сына. Он всегда был очень внимателен к людям».

В победе отлично вьшколенной и неудержимой «альбиселеста» на домашнем первенстве имеется один изъян, о котором регулярно напоминают — выигрыш у сборной Перу в решающем матче полуфинального турнира с «нужным» счетом, даже с перевыполнением — достаточно было перевеса в четыре мяча, а забито было шесть сухих.

Как сообщали СМИ после ЧМ, «на следующий вслед за игрой день в портах Перу уже разгружались транспорты с пшеницей (цифры приводились разные, усредненно — 35 000тонн), астрана получила 50-миллионный (в долларах) кредит от правительства Аргентины. То есть подкуп шел на государств «еюм уровне — в правительстве за «эти дела» отвечал председатель Оргкомитета ЧМ-78 адмирал Лакоста, будущий вице-преэидент ФИФА.

В фильме Кристиана Ремоли «Правда или ложь» (2008), а также в книге Рикардо Готты «Мы были чемпионами» (2005) матчу со сборной Перу уделяется немалое внимание. Бывшие участники той встречи отвечают на вопросы, в том числе и о факте подкупа конкретных игроков. Пшеница пшеницей, но футболистам тоже ведь надо объяснить, что от них требуется.

Хосе Веласкес (полузащитник сборной Перу): «Давили на нас, конечно. Помню перед игрой к нам в раздевалку пришел глава Аргентины генерал Видела вместе с Генри Киссинджером. Американец говорил Виделе о Перу, как о «стране с большим будущим». Тот кивал. Странное посещение».

Перуанцы почти уверены, что деньги взял центральный защитник Рудольфо Манцо.

Рамон Кирога (вратарь сборной Перу): «Да принял он бабки. Однозначно. Что я, первый разе ним вместе играл, что ли?! Он никогда раньше так не чудил. А аргентинцам с их атакой достаточно было — тут центрбек не добежал, тут не так ногу поставил, тут вроде поскользнулся. Я? Нет, я не брал, мне и не предлагали…»

Манцо вскоре после ЧМ переехал в Аргентину играть в футбол. И получил от своих новых одноклубников красноречивое прозвище — Эль Вендидо (El Vendido — продажный (исп.)

Менотти на все вопросы о том, был ли результат игры с Перу предопределен заранее, отвечал: «Все это ложь, ложь…»

Билардо: «Да знал он все наверняка. Чистюля! Он даже делал вид, что ему неизвестно, что и я работаю на сборную. Меня нашли ребята из его штаба, и мы договорились, что я буду наблюдать за возможными соперниками и передавать им информацию. А он, значит, об этом был не в курсе. Да и от военных он не был так далек, как потом начал всем рассказывать…»

Такой точки зрения придерживается не только Билардо.

Освальдо Ардиццоне (журналист и футбольный писатель): «Помню, однажды член наблюдательного совета нашего издания собрал работников и сообщил, что есть просьба-указание от большого начальства не критиковать тренера сборной Сесара Луиса Менотти(…) На сборы иногда приезжали члены правительства. Есть фотографии, на которых Менотти разговаривает с Лакостой, тот похлопывает тренера по плечу — разговор явно дружеский…»

Время от времени, однако, Менотти в прессе поругивали. В большинстве случаев это совпадало с отъездами сборной на контрольные игры или отлучкой тренера из страны в Европу. Критика сводилась к тому, что команда «плохо играет», показывает посредственные результаты и вообще непонятно, «за счет чего ЭльФлако собирается побеждать на ЧМ». Речь, само собой, шлаозавс» звании звания чемпиона, на меньшее никто не соглашался. Кандидатура возможного сменщика не менялась на протяжении трех лет — Хуан Карлос Лоренсо, тренер сборной на ЧМ-1962 и ЧМ-1966, «человек опытный и знающий, как играть против европейцев не в товарняках, а в настоящих играх».

Последняя волна под лозунгом «уберите Менотти» прошла в конце 1977-го, когда Сесар отсутствовал в Аргентине почти семь недель. Он находился в Европе, в основном в ФРГ и Голландии, где внимательно наблюдал за чемпионатами и матчами сборных этих стран, справедливо считая их главными соперниками сборной Аргентины.

Менотти: «За это время мне лишь однажды удалось отвлечься от футбола на несколько часов и посетить музей Ван Гога в Амстердаме».

Критика и помехи тренерской деятельности Менотти шли скорее от «доброжелателей» по федерации, тренерскому цеху и связанных с ними журналистов. То Лароссу и Гальвана АФА дисквалифицирует за удаления на 20 игр, включая международные, то Билардо нещадно раскритикует игру его команды (пожалуй, первое громкое выступление Наригона против Флако — это резкая критика сборной в 1975-м после вылета аргентинцев с ЧЮА — два поражения от бразильцев. Тогда впервые Менотти вступил с Билардо в прямую перепалку).

На том же сборе, с которого уехал Карраскоса, взбрыкнул вратарь Уго Гатти, единственный футболист, о котором Менотти еще в 1976-м говорил, что вратарская позиция в сборной «закрыта» надежно и «о других претендентах на пост № 1 можно говорить лишь как о запасных». Тем не менее, тренер пробовал Убальдо Фильола, проверял Рикардо Да Вольпе, Эктора Балея и даже не сбрасывал со счетов Даниэля Карневали.

На январско-февральских сборах Гатти вдруг попросил тренера отпустить его на месяцок в клуб — мол, травма, колено побаливает. Менотти отправил Уго на обследование. Эскулапы доложили: «Здоров, никаких травм». Флако немедленно отчислил Бешеного (погоняло знаменитого Гатти — Эль Локо, псих): «Почему врет? Не водилось за ним такого. Что-то тут не так. Свободен».

Уго Гатти (2007): «Я попросил тогда освобождения от сборов, потому что знал, что обратно не вернусь, что колено подведет. Быть вторым? Ни за что. (…) Сейчас Meногти мне верит, что была травма, а тогда он считал, что это козни Хуана Карлоса Лоренсо, тренера «Боки», где я был вратарем, что это он заставил меня уйти из сборной. (…) Обида на Менотти?! Вы шутите или делаете вид? Я по-прежнему считаю его лучшим тренером. Да, свою фразу «Эль Флако — Фрэнк Синатра тренерского дела» я назад никогда не возьму. Да, Билардо по-прежнему «тренер для маленькой команды». Это несравнимые величины. Менотти многогранен, интеллигентен (Так и тянет вставить: «у него на лбу десять классов написано». Что характерно, о Билардо, имеющем университетское образование, встречаются отзывы как о человеке не очень большого ума.. — Б.Т.). А как он говорил и объяснял? И относился к людям? После разговора с ним крылья вырастали! Помню, однажды он похвалил молодсгоРусо(ЭкторХрабина из «Бока» по кличке Эль Русо (русский)6ыл из семьи чешских переселенцев, но получил именно такое погоняло. — Б.Т.) так тот просто летал по полю и был готов для тренера на всё. Я ему говорю: «Русо, Флако пошутил над тобой, за что тебя хвалить?» И он ответил: «Ты не просто бешеный, ты идиот. Флако не издевается над игроками!».

Даниэпь Бертони (2006): «Он знал, как устроены наши мозги. Он знал, что сказать каждому в отдельности и всем вместе. Если это называется быть хорошим психологами мотиватором, то Менотти был лучшим из всех».

Box эту черту Менотти — умение внушить игроку его, игрока, собственную «значимость» для команды, «приподнять» футболиста над собой, отмечали все игравшие под его руководством. Лейтмотив: «Он требовал игры, а не работы, умел сочетать железную игровую дисциплину с правом на импровизацию». И им всем, сторонникам комбинационной техничной игры, нравилось знаменитое «меноттиевское»: «Гол — это только последний пас в ворота».

Рене Хаусман (2002): «Менотти — тренер, который в меня поверил и взял в сборную. Он для меня был не просто тренером — вторым отцом».

Интересно» что Хаусман после ЧМ-78 публично извинялся перед болельщиками. Он считал, что сыграл на ЧМ плохо и обязан это признать.

Рене Хаусман (2002) «Я не советовался с Флако, но позже он мой одобрил мой шаг, и я понял, что поступил правильно (…) Конечно, было объяснение моей неудачной игре: Писаротти (тренер по физподготовке. — БТ) меня загонял. Он думал, что чем больше мы будем бегать и таскать тяжести, тем лучше сыграем. Со мной, во всяком случае, всё получилось наоборот. Остальные летали, а я, крайний форвард, ходил».

Серхио Батиста, чемпион мира-1986 (2004): «Менотти за пять минут мог втолковать тебе то, что другой тренер не объяснит и за пять дней. Может быть, его единственный недостаток в том, что, убедив игроков, других тренеров, всяких функционеров и начальников, он сам «терял мотивацию», так как некого было больше мотивировать. Поэтому его команды «жили» не более пяти-семи лет, хотя это немалый срок».

Нестор Фабри, финалист ЧМ-1990 (2004): «Общим с Билардо у них было только одно-стремление к победе; шли они к ней каждый своей дорогой. Главная «добродетель» Менотти — ему нужны были думающие игроки, готовые принять на себя ответственность за команду. Он поощрял думающих футболистов: «Когда голова соображает, тогда и ноги все сделают правильно». Билардо же человек властный, дотошный, подробный, требовал играть так, как он сказали никак иначе. При этом надо отдать и ему должное — всю ответственность за результат он брал на себя. Марадона? Ну, Марадона был единственный, кому разрешалось играть по-своему. Даже Вальдано должен был действовать по предписанию, да и Бурручага тоже…»

Разбирая все эти интервью, данные в последние годы, когда всё уже отстоялось, когда игроки повзрослели и многие из них сами стали тренерами, я обратил внимание, что футбол Менотти они в целом xapaктеризовали как «приключения духа, подкрепленные дисциплиной», а футбол Билардо — как «приключения тела, основывавшиеся на дисциплине». Физподготовка — само собой, это не обсуждалось. И большинству из них, даже тем, кто стал чемпионом мира при Билардо, по нраву были приключения духа.

Тут лучше и проще Марадоны, человека, которого Менотти в 1978-м «отцепил» в последний момент, не скажешь.

Диего Марадона (2001): «Лучший тренер, которого я знаю — Сезap Менотти. Он умеет объяснить сложные ввци просто и быстро и никогда не усложняет простые. Учитель от Бога, и он «разрешал» нам играть. Может быть, в тактике Наригон разбирается в десять раз лучше, чем Флако. Может быть. Но он тратил в сто раз больше времени, чтоб донести это до нас и настаивал на неукоснительном выполнении (…) Я никогда на самом деле не обижался на Менотти за то, что он вычеркнул меня в 1978-м-он ведь думал о команде в целом, об игре (…) Билардо строил вокруг меня команду с жестким каркасом. Почувствуйте разницу».

Немного неожиданным было интервью Кемпеса, игрока, казалось бы, «чисто меноттиевского»:

Марио Кемпес (2002): «Вы думаете, что я скажу, что Менотти «лучший в мире на все времена»? Пожалуй, он был посильнее других тренеров, когда тренировал сборную, а в остальном — такой же, как остальные. Тут важно, какой материал тебе в руки попадет, верно. Отличался он скорее поведением, строгой вежливостью, подчеркнутой интеллигентностью: никогда не кричал на игроков, доверял им. Собственное волнение он снимал куревом».
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб ноя 23, 2013 11:16

ОТ ТРИУМФА К ПРОВАЛУ

Менотти: «Сколько я выкурил во время финала за 120 минут? Думаю, не меньше Хаппеля. Пачку, по-моему…»

Действительно, 25 июня 1978 года на буэнсс-айреском «Эстадио монументаль» в финале ЧМ-78 встретились команды двух самых заядлых курильщиков мирового футбола — Аргентина Менотти и Голландия Хаппеля (Голландия-78, кстати, единственная сборная в истории мировых чемпионатов, которую вывел в финал тренер-иностранец. Ну так это ж Хаппель!).

Халлеля Менотти уважал за достижения и умение строить команду. Он выделял его из европейских тренеров, но выше все-таки ставил Хеннеса Вайсвайлера, а в восьмидесятые годы Зеппа Пионтека за приверженность к атакующей игре. Но голландцы плюсХаппель — сильнейшее сочетание. Непреодолимым, однако, Флако соперника не считал…

Рубен Гальего (2001): «Онбыл спокоен перед игрой, говорил мало, сказал только, что «мы сделали почти все и остался один маленький шаг, самый важный…»

Даниэль Бертони (2006): «Никакой давиловки и накачки не было. Да и что было говорить. Мы неделю lготовились к игре с голландцами — все было сказано, разобрано и пережевано неоднократно: как действовать без мяча и как с мячом…»

Менотти: «Что я подумал, когда Ренсенбринк на последней минуте попал в штангу? Ничего. Я не успел испугаться. Потом, когда арбитр свистнул окончание основного времени, я понял, на каком волоске всё висело. Обидно было бы проиграть этот матч — мы очень хорошо играли».

Аргентинцы и вправду играли хорошо. Не только в финала, но и на протяжении всего чемпионата. Они стремились показать «идеальный футбол по Менотти» — скоростной и точный. Та сборная превосходила других в скорости, а главное, в коллективной скоростной игре. Лучше и быстрее, чем аргентинцы, переход от обороны к атаке на этом ЧМ не осуществляла ни одна другая команда. В обороне они не уступали итальянцам, в коллективном отборе — голландцам, а рывок и натиск стали их фирменным знаком.

В день финала газета «Кларин» опубликовала колонку «от Менотти»: «У меня есть мечта, и я хочу поделиться ею с вами». Осторожно упоминая о возможной победе и ее последствиях для страны, Менотги писал: «Трудно поверить, но я надеюсь, что, скажем, через месяц мы будем жить в другой стране, объединенной футболом, в такой, как сейчас, только лучше».

Рядом были напечатаны патриотические рассуждения генерала Виделы о «национальном единении, о солидарности всех слоев общества и т. д.» Позже социолог Эдуардо Арчетти напишет: «Они всё же его использовали».

Левые потом будут упрекать Менотти в том, что в момент всеобщего счастья пост победы он вполне мог в телеинтервью сказать о своем отношении к диктатуре: «Три минуты правды ему бы не смогли повредить, зато весь мир узнал бы о пытках, убийствах и пропавших без вести. Когда все праздновали успех, в двух километрах от стадиона в помещении военно-морского училища палачи продолжали издеваться над людьми, убивать их, а потом сбрасывать трупы с вертолета в океан». (За время семилетней военной диктатуры в Аргентине погибло и исчезло тридцать тысяч человек-больше половины из них в первые два года, с 1976-го по 1978-й. — Б.Т.). Никто из критиков тренера не пытался даже порассуждать, что было бы с Менотти, если б Ренсенбринк не попал в штангу? Хотя, может быть, всё ограничилось бы увольнением.

После матча Менотти сказал своим игрокам: «Ребята, что бы о нас ни говорили, будто своим успехом мы помогли хунте — не верьте. И мы знаем, и люди знают — мы играли и выиграли не для власти, а для народа…»

…Альберто Тарантини (2008): «Не нужно говорить, что нам было всё «по барабану». Мы знали и понимали, по крайней мере, некоторые из нас, что происходит в стране. У нас даже была идея на волне успеха заступиться перед властями за арестованных. Но нам быстро дали понять, что просить можно только о материальном. Я не попросил ничего»…

А так АФА с благословения начальства продлила с Флако контракт еще на четыре года с денежным содержанием в 150 000 долларов в год Это тоже ставили в вину Менотти: «В стране кризис, безработица, песо валится не по дням, а по часам, а у него договорник в твердой валюта..»

Через год Менотти вместе со сборной U-20 с Марадоной завоевал звание чемпиона мира для молодежных команд. Аргентина была сильнее всех на всех фронтах. Он добился того, чего хотел.

Эдуардо Арчетти: «Победа на ЧМ вызвала в аргентинском обществе какую-то радостную массовую истерию. Как известно, от истерии до депрессии один шаг. Так и случилось. Но, пусть и ненадолго, команда Менотти подарила людям счастье».

Через четыре года эйфории уже не было. Были только несчастья и огорчения. 13 июня 1982-го в матче открытия ЧМ аргентинцы проиграли бельгийцам, а на следующий день перед объективами английских телекамер Альфредо Астис, командир группы кораблей ВМФ Аргентины, подписывал акт капитуляции своей страны в Фолклендском военном конфликте.


ПОБЕДА ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ

Хулио Грондона стал президентом АФА в 1979-м и возглавляет аргентинскую федерацию футбола до сих пор.

Хулио Грондона (2006): «…Отвечу на ваш вопрос так: с Менотти новый четырехлетний контракт был заключен за год до моего вступления в должность, а Билардо, разумеется, стал тренером сборной при мне. Ни с Менотти, ни с Билардо у меня не возникали неразрешимые конфликты. Просто я хочу подчеркнуть, что за Билардо я чувствовал большую ответственность, ведь я его назначал. Повода пожалеть о своем выборе он мне не дал (…) Менотти не мог не уйти после ЧМ-82: команда выступила плохо — раз, у тренера закончился контракт — два, и он тогда, по-моему, просто устал…»

Но почему именно Билардо?

Наригон отсутствовал в Аргентине три года. В 1978-м он принял предложение Алекса Горайеба и возглавил «Депортиво» (Кали).

Билардо: «Меня просто распирало от гордости, когда я услышал причину, по которой он зовет меня. Мы сидели в ресторане, разговаривали, й Горайеб сказал мне: «Мне не нравится, что «Атлетико» из Медельина выходит на первые роли в нашем футболе. Его тренирует Субелдия. Карлос, только ты можешь его остановить. Нужны игроки? Собирай». Горайеб любил Буэнос-Айрес, всегда останавливался в «Шератоне» и оттуда руководил «скупкой» аргентинских игроков».

Медельинцев Билардо остановил. Его «Депортиво» трижды становился вице-чемпионом Колумбии, проигрывая первенство «Хуниору», где блистал старый друг Наригона Хуан Верон и «Мильонариосу» из Боготы. Только отсутствие чемпионского звания омрачало пребывание Билардо в Колумбии, всё остальное ему очень нравилось. Недолго.

Билардо: «После Буэнос-Айреса Кали — мой любимый город. Он весь какой-то радостный. Для местных жителей существует только музыка и футбол. Они встают под музыку, играют в футбол или смотрят матчи и ложатся спать под музыку. Работают, конечно. Но основное впечатление — музыка и футбол (…) Не надо попрекать меня колумбийскими связями. Ну знаком я с Пабло Эскобаром (один из самых известных колумбийских «наркобаронов», умер в 1993 году. — Б.Т.) и Мигелем Родригесом (один из руководителей наркокартеля в Кали. — Б.Т.) — ну и что? В Колумбии все любят футбол, каждому из названных принадлежало по две-три команды, но с Родригесом я разговаривал пару раз по телефону, а Эскобару советовал каких-то игроков (…) Нет, я никому из Них ничего не должен и о наркотиках и прочем слыхом не слыхивал (…) Сборную Колумбии в 1981-м я не бросил, я вынужден был уехать. Я предложил им план преобразования всего местного футбола, там нужно было начинать снизу, тяжелейшее и долгое дело. Я придумал турнир для нескольких возрастных категорий, даже нашел спонсора. Многим это не понравилось, у них были свои интересы, пошли угрозы, всякое было…»

Билардо возвратился в Аргентину летом 1978-го и дальше продолжал уже работу на родине (исключая год работы тренером-консультантом сборной в Колумбии). Основным кандидатом на место тренера «альбиселесте» он стал после победы возглавляемого им «Эстудиантеса» в «Метрополитано» 1982 года.

Тот «Эстудиантес» отличался пo воспоминаниям аргентинских специалистов безукоризненной тактической выучкой, организацией и жесткой дисциплиной. По именам он уступал второму и третьему призерам «Индепендьенте» (Ольгуин, Бурручага, Кальдерон, сам Бочини!) и «Боке» (Гати, Руджери, Скотта, Гарека), а по результатам опередил и тех, и других.

Хулио Грондона (2006): «Рассматривались и другие кандидатуры, но Билардо показался нам наиболее приемлемой — он был достаточно молод, хорошо знал, чего хочет, имел ясное представление, как строить команду, и потом, вы же знаете, какой он фанат футбола — готов работать двадцать пять часов в сутки. Кроме того, не забывайте, что ЧМ-86 должен был проходить в Колумбии, а с его связями…»(ЧМ-86 был перенесен в Мексику после сообщения колумбийцев, что 24 команды они никак принять не смогут, вот если б оставалось шестнадцать, то пожалуйста… — Б.Т.)

Когда назначение Билардо стало свершившимся фактом, тут же вспомнили его игровое прошлое. Англичане («Гардиан», «Дейли телеграф») сразу прошлись по временам субелдиевского «Эстудиантеса»: «Теперь аргентинские игроки будут матюкать и оплевывать соперников, колоть их иголками, бить исподтишка, бросать вратарям песок в глаза. Интересно, чему еще научит их новый тренер?»

Билардо: «Песок в глаза? Слышал я эти байки судьи Пасторизо. Он видел! Я такого никогда не делал. Это обычно применяли вратари. В «Сан-Лоренсо» еще Лем мог швырнуть в нападающего кепкой или землю в глаза кинуть».
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб ноя 23, 2013 11:19

ПАСАРЕЛЛУ В АУТ

Выше я писал, сколько «стариков» дебютировало в сборной у Менотти и сколько футболистов первого его призыва дошло до ЧМ. Как с этим обстоит дело у Билардо?

Впервые с последнего матча на ЧМ-82 (2 июля, Бразилия — Аргентина) сборная была созвана только в мае 1983-го на товарищескую игру в Сантьяго против сборной Чили (2:2). Из «меноттиевских» (ЧМ-78 и ЧМ-82) в команде присутствовали 5 человек. Всего к матчу готовилось 18 игроков, шесть из них впоследствии стали чемпионами мира: Браун, Бурручага, Джусти, Олартикоэчеа, Руджери и Пумпидо. Говорит ли это о том, что Билардо скорее, чем Менотти, определился с костяком команды. Не знаю. У него было меньше времени, чем у Менотти, тем более что Флако ни разу не играл отборочных матчей — в 1978-м как хозяин, в 1982-м как чемпион.

Билардо, в отличие от Менотти, от «европейцев» не отказывался. Он посетил каждого кандидата, играющего за океаном, и заручился согласием на участие в отборочных играх, причем никому, кроме Марадоны, Наригон не гарантировал поездку в Мексику в случае удачного исхода. Отказников не было. Для аргентинца игра за сборную страны — высочайшая честь!

Скоротечный отбор к ЧМ-86 (шесть матчей с 26 мая по 30 июня 1985-го) шел нелегко, и всё решалось в последней домашней игре против перуанцев. Аргентина опережала Перу на одно очко и ее устраивала ничья. За десять минут до конца хозяева горели 1:2. Уравнивающий мяч забил Рикардо Гарека из «Боки» (на ЧМ-86 Билардо Гареку не взял).

Билардо (2001): «Где б я был, если бы мы проиграли перуанцам? Я уже говорил, что в случае поражения имелся только один вариант — схватить пару белых простыней, бежать в аравийскую пустыню и там отсидеться. После прохода на ЧМ я купил белый смокинг и прокатился на теплоходе по реке…»

Когда сравнивают международные достижения Менотти и Билардо, то обязательным аргументом в пользу «лучшести» первого становится «фактор Марадоны» — Менотти выиграл без Марадоны, а с Марадоной в 1986-м победил бы любой учитель физкультуры. Не так категорично, но с упором на наличие Диего в сборной говорят и некоторые участники ЧМ-86.

Нери Пумпидо (вратарь, чемпион мира-86, 2006): «Я не хочу сказать, что мы победили только благодаря Марадоне. Сформулирую иначе: с Марадоной победителем стал бы любой из… восьми, скажем, четвертьфиналистов ЧМ».

С Марадоной Билардо нянькался, как ни с кем другим. Он понимал, что без Диего сборная Аргентины одна из многих, а с ним — фаворит. Но Марадона должен быть в хорошей форме, и Билардо навещал постоянно своего лучшего футболиста, следил за его восстановлением после жуткой травмы, договаривался с лучшими профессорами.

Из «меноттиевцев» на ЧМ-86 поехали только двое: Марадона и Пассарелла, причем Бйлардо волевым решением отдал капитанскую повязку Диего, отняв ее у Даниэля.

Рубен Гальего (2001): «Понимаю, что передачей повязки Билардо хотел максимально стимулировать Марадону, возложить на него ответственность, но Пассарелла был настоящим капитаном, и он заслужил право им оставаться».

Хорхе Вальдано (2001): «Я был огорчён из-за Пассареллы; Мы никогда не были с ним друзьями, скорее наоборот, но когда я навестил его в больнице незадолго до ЧМ (у Даниэля был сильнейший приступ энтероколита. — Б.Т.), у меня сердце сжалось — похудевший килограммов не десять, а вокруг эти капельницы, инструменты, лекарства… Он выздоровел, железной воли мужик, но Наригон его на поле так и не выпустил. Может, потому что он был человеком Менотти…».

Пассарелла, форсированно восстановившийся после болезни, до сих пор считает, что не сыграл в 1986-м из-за плохих отношений с Билардо и Марадоной…

Билардо (2001): «Основным центральным защитником у меня был Пассарелла, но перед первой же игрой против корейцев мы утром советовались втроем — я, Даниэль и врач Мадеро. Пассарелла признался, что пока не готов, и на установке я сказал Брауну: «Сегодня играешь ты». Я был уверен в этом парне, знал его давно. Он не подвел и остался в основе».


ЕСЛИ БЫ НЕ ТА РУКА…

Безусловно, первое, что приходит в голову при воспоминании о ЧМ-86 — это «рука Бога» в матче Аргентина-Англия. За эту выходку англичане («что он еще придумает?») Билардо не обвиняли, признавая, что трюк — полная самодеятельность Марадоны.

Освальдо Байер: «В этих двух мячах, сначала рукой, а затем ногой после фантастического прохода, вся суть аргентинского футбола — хитрого, умного, техничного. Я не уверен, состоялся бы второй невероятный мяч, если б до него не было неприличного первого. Уверен, даже знаю, что очень много людей получили удовольствие как от первого, так и от второго.

…Об удовольствии. У Эрнесто Сабато в книге «О героях и могильщиках» (эдакая художественная история аргентинского футбола) есть следующая байка (неважно о какой команде и о каких игроках идет речь): «…В перерыве Сеон сказал Латину: «Старик, даешь мне пас на ход, я прохожу между этими двумя идиотами и забиваю точно в правый нижний угол». В начале второго тайма Латин выкатил мяч Сеону, и тот забил именно так, как и обещал. Сеон с распростертыми объятьями бросился к Латину, крича: «Ты видел это, старик, видел?!», И услышал в ответ: «Да, видел. Но не получил никакого удовольствия».

В этом голе не было неожиданности. Кто-то считает, что в этом проблема аргентинского футбола, я думаю, что в этом его тайна…»

Хорхе Вальдано (1997): «Я не знаю, как отреагировал бы Менотти на мяч, забитый рукой, а Билардо сказал: «Забили и забыли, на поле есть судья (…) Всех нас тогда рассмешил Энрике. Он на полном серьезе требовал от Марадоны благодарности за передачу, после которой Диего, пройдя больше чем полполя и половину английской сборной, забил второй мяч. Он втолковывал Диего: «Я б тебе башку оторвал, если б ты не забил с такого классного паса, так хоть «спасибо» скажи (…) К игре с немцами в финале мы готовились тщательно и подробно — это в стиле Билардо. У него тогда еще не было четырех тысяч видеокассете записями игр, но тысяча уже наверняка была. А с последними играми сборной ФРГ само собой (…) Мне достался Бригель. Боже, когда я увидел его живьем, показалось, что он закрывает солнце, а когда первый раз столкнулись, я решил, что на меня упал трехстворчатый шкаф. На самом деле упал я, а шкаф как стоял, так и стоит (…) Да, разумеется, мне гораздо ближе идеи Менотти, но чемпионом мира я стал при Билардо. Жизнь полна противоречий. Флако и Наригон — два полюса отношения к футболу. И к людям».

Про Билардо рассказывали, что он мог войти ночью в номер к футболистам, разбудить и потребовать рассказать план на завтрашний матч, что он заставлял игроков тренироваться даже в аэропорту, если была задержка рейса. И в самолете требовал делать разминку, чтоб не засиживались.

Педро Трольо (2005): «Он всегда был на ногах; принимал какие-то таблетки, чтоб не заснуть, и в два-три часа ночи устраивал обход. И разбудить мог, чтоб доложили тактику, и одновременно выявлял «самоходчиков».

Хорхе Вальдано (2001): «Он крайне придирчив часто мелочно придирчив, и дотошен. Никаких сантиментов не признавал, хотя и был способен на красивый жест».

Речь идет о выходе на замену в полуфинале против Бельгии за шесть минут до конца встречи Рикардо Бочини, легендарнейшего аргентинского футболиста, появление которого на поле Марадона без всякой иронии встретил словами: «Ну наконец-то, Маэстро!». Вальдано называет Бочини «сутью аргентинского футбола».

Билардо: «Не надо! Я исходил исключительно из целесообразности, никакой сентиментальности в этой замене не было. Я посчитал, что Боча нужен в данный момент на поле и выпустил его».

Билардо как тренера, умеющего добиваться от игроков требуемых действий, и Билардо-тактика бывшие футболисты оценивают достаточно высоко.

Нери Пумпидо (2005): «Пожалуй, главная его заслуга в том, что он показал — аргентинский футболист может приспособиться к любой системе игры. Тактик он великолепный. Вспомните, его ругали за игру в линию, эа трех защитников и пятерых полузащитников, а он подсчитывал, сколько у соперника нападающих, как располагаются хавбеки и, если нужно, менял тактику. Говорили, пусть противник к нам приспосабливается, а он гнул свое… И у нас был Марадона».

Вот это «у нас был Марадона» всегда сопровождало Билардо, принижая его заслуги в завоевании звания чемпиона: «Повезло, подарок судьбы».
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб ноя 23, 2013 11:26

А НАС-ТО ЗА ЧТО?

Есть сходство в выступлениях сборных Менотти и Билардо на следующих за победными чемпионатами мира. Победители открывали новый турнир и оба раза проигрывали. В 1982-м — Бельгии, в 1990-м — Камеруну. Педро Трольо(2005): «На «Сан-Сиро» общий туннель для выхода не поле. Мы построились, я взглянул на камерунцев: огромные медведи. Вы же видели, как выпрыгнул Омам-Бийик, когда забивал. Перепрыгнул Сенсини! А как они праздновали! И этот Милла. Говорили, что ему 42 года. Кто знает. Может, ему все 48. Страшно было с ними (…) Билардо про парашют? Да, было такое».

Роберто Сенсини(2008): «После матча с Камеруном он в раздевалке ничего не сказал. Мы тоже молчали, достаточно было одной реплики, чтоб началась страшная свара. Слава Богу, обошлось. А на следующий день он собрал всех и сообщил, что у нас только два выхода: первый — в финал, а второй — в люк самолета, летящего после чемпионата на родину. Без парашютов с высоты в несколько тысяч метров, Или, как вариант — пилоты прыгают с парашютами, предварительно направив самолет с нами в океан. Ей-богу, он не шутил! Он кричал: «Полтора миллиарда человек видело наш позор. Как вы собираетесь возвращаться домой? Если не хотите умереть в океане, умирайте на поле, может, чего-нибудь и добьетесь. И еще всякие слова… Ну, мы и умирали на поле».

Серхио Гойкоэчеа (вратарь, герой послематчевых серий пенальти на ЧМ-90, 2002): «После травмы Пумпидо основным вратарем Билардо поставил меня, а не Фабио Канцелариха. Я благодарен ему за это до сих пор. Вот и старался как мог (…) Он очень жесткий тренер, для него футбол — вся жизнь. Я когда слышал рассказ, будто Субелдия предложил восьмерым игрокам жениться «завтра», поскольку выпало «окно» в календаре, не верил, думал, Наригон шутит. Со мной вышло еще круче. Билардо подошел ко мне и сказал: «У тебя бракосочетание в двенадцать? Отлично. В четыре чтоб был на тренировке. И не опаздывай!» (…) Зато как он грамотно успокаивал нас перед полуфиналом с Италией: «Ребята, это будет самый легкий матч для нас, ведь Бразилию мы уже прошли. Итальянцы предсказуемы на 99,9 %, они играют по шаблону. Такой-то будет действовать так-то… И прошелся подробно по всем, добавив, что готов поспорить на что угодно, если хозяева ЧМ нас чем-то удивят. И он оказался прав (…) Немцев мы даже не боялись. Там бойся, не бойся — результат один. Но держались в финале, мне кажется, неплохо».

Эпизод из матча против Бразилии также занесен в список прегрешений Билардо. Тогда с ведома тренера бразильцу Бранко подсунули бутылку с минеральной водой, в которую было подмешано что-то одурманивающее. Предназначалась она якобы не конкретно для Бранко, а для любого бразильца, который в паузе решит попить водички и воспользуется любезностью аргентинцев.

Билардо: «Задрали уже этой историей. Вранье, вранье…»

Вопрос к Марадоне (2007): «Ну хорошо, рука в матче с Англией — это клоунада, озорство, лихая выходка. Но порошок в бутылке с водой — это не ведь не шутка?»

Диего Марадона (2007): «Было, было, придумал Карлос такую штуку (…) Отговорить его я не пытался, да и не собирался. Помню, к этой бутылке потянулся Олартикоэчеа, и я закричал ему «Не трогай, Баск, не трогай!»

Зато Билардо и Марадона до сих пор уверены, что поражение в финале от сборной ФРГ есть результат международного заговора против их замечательной команды, месть за победу над Италией.

Диего Марадона (2001): «Если Авеланж (бывший президент ФИФА. — Б.Т.) и Кодесал (судья финала 1990. — Б.Т.) будут тонуть, а у меня в руках будет спасательный круг, я отвернусь и не брошу его никому из них. Вдруг он, круг, пригодится для порядочного человека».

Билардо: «Я уверен, что в финале мы были обречены еще до игры. И Грондона подтвердил, что шансов выиграть у нас не было».


БЕРЕГ ЛЕВЫЙ, БЕРЕГ ПРАВЫЙ

Менотти написал и издал четыре книги, Билардо — одну. Эта книга о чемпионате мира с посвящением Субелдии («Они не хотели ее издавать с надписью о Субелдии, я психанул и заставил их это сделать») вышла в 1986-м. Тогда же появилась и книга Менотти «Футбол без подвохов» (Futdol sin trampa), написанная им в содружестве с бывшим футболистом Анхелем Каппой, который по окончании карьеры стал журналистом (Каппе и принадлежат слова о «Марксе, Фрейде и Менотти»). В этой книге Менотти впервые подробно рассказал, что он подразумевает под «левым» и «правым» футболом.

Футбол «правых», по Менотти, «служит для «воспроизводства и закрепления ценностей буржуазного общества. Это вид футбола, который признает только успех, причем неважно, каким путем этот успех достигнут — «Победа все спишет», «Победителей не судят», «Самое красивое в футболе — счет на табло» и тд. В «правом» футболе речь всегда идет о жертвах и тяжелой работе, для него важен только результат, он превращает футболистов в солдат и добытчиков очков». В противовес ему футбол «левых» нацелен не только на победу, в него играют, чтоб «становиться лучше, находить радость, пережить праздник и разделить его с болельщиками. Для «левого» футбола важно, какими средствами добывается победа. «Левый» футбол призван делать людей лучше, ведь футболист — это привилегированный переводчик мечтаний миллионов».

Менотти поясняет, что термины «левый» и «правый» не политические: «Это метафора. Я ведь пишу не о политических системах и политических партиях. Полно «левых» партий, которые не могли правильно распорядиться доставшейся им властью, но я…»

Тут его вполне мог бы перебить Билардо (2001): «Я был в Москве в 1990-м на чествовании великого Яшина и воочию убедился, до чего могут довести страну коммунисты…»

Менотти: «…но я считаю, что страна без организованных левых не имеет будущего (…) И при всех политических изменениях в мире, я уверен, что существуют и будут существовать два разных футбола…».

При чем здесь Билардо? Суть «правого» футбола Менотти излагает на примере команд, в которых играл его недруг и которые тренировал.

Билардо: «Что такое меноттизм и что такое билардизм? Понятия не имею».

Они по-прежнему в «жестких контрах». Попав в 2004-м в один самолет, они не сказали друг другу ни слова, сидели в разных салонах, но, как подметил свидетель, «читали одну и ту же газету». Телевизионщикам никак не удается заманить их вместе на передачу, гонорар в пятьдесят тысяч долларов отвергли и Флако, и Наригон. Зато они не забывают дезавуировать высказывания друг друга, выдавая по одному и тому же поводу противоположные мнения.

За ними постоянно наблюдают журналисты, ловят каждое слово, печатают и не дают застарелой вражде остыть.

Освальдо Байер: «Если б этого конфликта не было, ей-богу, его стоило бы придумать!»

Есть, правда, одна фраза Менотти, которую Билардо не оспаривает: «Футбол — та же жизнь, только гораздо напряженнее». Но каждый вкладывает в нее свой смысл.



THE END
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Аватара пользователя
Papa
Moderator
Moderator
Сообщения: 4641
Зарегистрирован: Ср сен 01, 2004 00:46
Откуда: Nazareth

Сообщение Papa » Сб ноя 23, 2013 11:36

Бонус - "Эволюция футбольной тактики: аргентинский след"

История возникновения схемы 3-5-2, которая сейчас доминирует в Италии.

Путь развития аргентинского футбола был предопределен задолго до изобретения тотального футбола, философских учений Менотти и оборонительных идей Билардо. Можно сказать, что в те далекие времена, в конце 19-го столетия, развитие аргентинского футбола предопределил стиль «узких улиц». Ведь именно за счет ограниченного пространства латиноамериканцы шлифовали технику и короткий пас, а не использовали силовую манеру игры, основанную на длинных передачах.

До середины 40-х годов прошлого столетия аргентинцы, как и уругвайцы, считались одними из главных кудесников мяча. Их стиль разительно отличался от европейского и изобиловал финтами, обводками и изящными передачами.

Однако после второй мировой войны Аргентина испытала футбольный кризис. Он был частично связан с отсутствием талантов, а также с оттоком игроков за рубеж. Всё это привело к изменениям системы игры и смещению акцентов с импровизации и индивидуальных действий в сторону коллективной игры без лишних движений.

Чемпионат мира 1966 года наглядно продемонстрировал, что собой представляла новая аргентинская система. Прессинг, фолы и офсайдная ловушка – вот краеугольные принципы той сборной. Правда, в ней нашлось место и импровизации. Эрминдо Онега действовал на позиции атакующего полузащитника и был чуть ли не единственным игроком, который всё ещё сохранял старый уличный стиль.

Кроме того, аргентинцы изменили схему игры. Они отказались от привычных 4-2-4 и новомодных бразильских 4-3-3, и перешли в оборонительной фазе на игру с тремя опорными. Схема Аргентины на ЧМ-66 очень напоминала классический «даймонд» (4-1-2-1-2), который является произвольной интерпретацией 4-4-2. Однако далее она получила весьма неожиданное развитие и в итоге трансформировалась в 4-3-1-2.

Ключевая роль в данной системе игры отводилась атакующему полузащитнику, плеймейкеру, которого в Аргентине прозвали энганче. Как правило, он не отрабатывал в обороне, а предпочитал развивать атаки, варьируя темп игры и стиль последней передачи. В начале 2000-х наследие этого стиля можно было увидеть в игре Рикельме. Классические черпачки за спину защитникам, диагонали на рослых форвардов, ну и, конечно же, умение обставить оппонента «один в один» на ограниченном пространстве – все это приёмы классического энганче.

Удивительно, но последующая эволюция аргентинской тренерской мысли родилась в результате противостояния идей Менотти и Билардо. Оба наставника выиграли со сборной чемпионат мира, но сделали это совершенно разными путями. Первый привнес в игру дух коллективизма и исповедовал тотальный футбол. Ну а второй, похоже, продолжил эволюцию катеначчо.

Интересно, что Менотти решил отказаться от плеймейкера, а сделал ставку на игру по схеме 4-3-3. Его команда напоминала Голландию Круиффа и Михелса. Ей были присущи всё те же черты: передачи в одно касание, стеночки, пробросы мяча между ног защитникам соперника, дриблинг и забегания в свободные зоны по всему периметру поля. Менотти сумел дозированно использовать тактическую выучку и умение своих подопечных идти в жесткий отбор. Таким образом, он совершил обратную эволюцию, перейдя от прямолинейного футбола к игре, основанной на технике и скорости.

Билардо, в свою очередь, продолжил эволюцию энганче, сумев вписать игрока с похожими функциями в свою систему игры. В отличие от идейного оппонента, Билардо предпочел не оставлять за бортом яркого индивидуалиста Марадону, а отвел ему ключевую роль в своей сборной. При этом Билардо не стал использовать ни 4-3-1-2, ни 4-3-3. Он изобрел новую схему.

Эволюция крайних защитников из фуллбеков в латерали стала отправной точкой в создании схемы 3-5-2. Фактически в ней игроки, которые действуют по бровке, в одночасье могут быть защитниками, полузащитниками и форвардами. Кроме того, данная система игры позволяет использовать креативного игрока (к примеру - Марадону) не на позиции атакующего полузащитника, а на позиции оттянутого форварда. Классический страйкер (финишер) здесь тоже присутствует.

Идеи Билардо вовсе не были направлены на получение зрителями эстетического удовольствия. Они скорее повторяли посыл катеначчо – победа любой ценой. Соотношение атакующих и обороняющихся игроков составляло в командах Билардо «три к семи». А это значит, что при выборе плана на игру упор был сделан на то, чтобы ограничить соперника в пространстве, разрушить его стиль, а после с помощью индивидуальных действий довести до логического завершения серию быстрых атак. Пожалуй, только наличие Марадоны у Билардо позволяло немного уравновесить прагматичный стиль и придать игре блеска.

Победоносные тенденции ЧМ-66 нашли отклик в сердцах европейских тренеров. Правда, они интерпретировали аргентинскую схему на свой манер. Немцы сумели привнести в 3-5-2 еще больше силовой составляющей. Кроме того, они и итальянцы фактически использовали данную систему как производную от 5-3-2. Без игроков уровня Марадоны 3-5-2 превратилась в силовой аналог катеначчо начала 60-х.

Популяризация зональной обороны и схем игры с четырьмя защитниками постепенно отодвинула данную формацию на задворки истории. Фактически в середине прошлого десятилетия игра в три защитника стала атавизмом, который практиковали только итальянские середняки и аутсайдеры.

Вальтер Маццарри был одним из тех, кто поддерживал старомодные течения. Но в отличие от коллег по тренерскому цеху, Маццари удалось усовершенствовать данную систему игры, приведя её в соответствие с современными игровыми принципами. Главным отличием от старой модели была игра крайних полузащитников, которые стали чаще отрабатывать в атаку, нежели в оборону. Тылы же закрывали защитники и опорники. Конте пошел ещё дальше и стал использовать одного, а то и нескольких защитников в роли распасовщиков. На данный момент эволюцию 3-5-2 завершил Монтелла. «Аэроплан» сумел интегрировать в 3-5-2 комбинационный футбол, который основан на дриблинге, коротких передачах и позиционной атаке.

*****

Сейчас 3-5-2 наиболее востребована в Италии. В остальных странах она применяется крайне редко. Возможно, пренебрежительное отношение к данной схеме формирует её изначальная оборонительная направленность. Хотя кажется, что ответ лежит в иной плоскости. Для его нахождения достаточно включить видеонарезку с прошлогодних матчей «Ювентуса» и «Баварии»...


Михаил Дудков, FootBoom.com
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
IT'S A FUCKING DISGRACE !

Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 27 гостей